тывали призраки, хоть сколько-то было похоже на это, то я могла представить, почему они так неистоствовали. Меня будто распирало изнутри! И если давать себе волю сопровождалось эйфорией, то сдерживать себя походило на пытку. Чёрт, я не смогу!
– Сможешь! Ты почти это сделала, – раздавался эхом голос Бессмертного.
На «почти» нельзя сдаваться! Я, благодаря духов за помощь и воздавая им почести, просила их покинуть моё тело. Тех, кто не хотел этого делать и соблазнял меня могуществом, приходилось выгонять. И вдруг меня словно переклинило. Я различила душу Гоын, одинокую и потерянную. Я позвала её.
– Суа? – отозвалась тихо она. – Нет. Кто ты? Ты пришла проводить меня?
– Да. Не беспокойся. Ты была хорошим человеком. Тебя не забудут.
– Спасибо.
Хотя мы и обменивались словами, в них не было нужды. Мы понимали друг друга каким-то другим путём. В мире духов сам воздух, казалось, был информацией. Рядом с Гоын вдруг материлизовался Бессмертный и отдал ей поклон. Гоын поступила так же. Рядом с ними выросло дерево, а под ним – место для чаепития. Я поняла, что в сопровождении мне поможет Ли Дэхён, а сама я должна вернуться в материальный мир. Прислушалась. Я стремилась различить каждую особенность звука барабана, уловить вибрацию воздуха от инструмента. Так я нащупывала реальность. И вот перед глазами вновь появилась шумная ночь. Стук пука прекратился, а тело Гоын рухнуло на землю. Лицо её казалось умиротворённым. Вдруг мне резко поплохело, и я упала на землю. Жжение расползалось от глаз к носу. Совладав с дыханием, я поняла, что истекаю кровью. Чёрт! Разлепить глаза удалось с трудом. И если я думала, что это из-за слёз, то я ошибалась. Мир был подёрнут красной пеленой. Чёрт, чёрт, чёрт! Я сделала что-то не так?!
– Эй, ты в порядке?! – крикнул Минхёк.
Я ещё не могла нормально видеть и осторожно прикасалась к глазам, чтобы избавиться от странной помехи в них, но я заметила, что кроме Минхёка тут была куча других людей. Вот только не друзей, а врагов. И всех их бедному парнишке приходилось всё это время сдерживать. Не знаю, как долго. В мире духов чихать хотели на время. Я ответила, нащупывая веер, который бросила где-то на земле. Нет, это кошмар. Лучше бы я ослепла и видела хотя бы мир духов. Меня ещё и подташнивало, а земля выскальзывала из-под ног. Вдруг я почувствовала опору. Минхёк, фехтуя с противником одной рукой, другой помогал мне подняться. Вдруг он снова выругался непонятными словами.
– Ужасно выглядишь, – бросил он.
– Спасибо за комплимент!
– Да в смысле у тебя глаза кровоточат!!!
Что??? Хорошо, что было темно. Если бы сейчас был день я бы умерла от боли, наверное. Впрочем, ощущения всё равно были неприятными. И что теперь делать? Это нормально или я теперь ослепну навсегда? Ну почему именно глаза??? Я ведь художник! Я визуал!!! Приструнив собственное нытьё, я сжала крепче веер из пак дахл. И вдруг Минхёк застонал. Я с ужасом заметила, как лезвие меча врага вошло Минхёку в живот. Я выбросила пасс, но огонь только брызнул из моих пальцев, напугав воина. Обожгло мои пальцы. Осечка. Я допустила глупейшую ошибку, кастанув огнём после водной магии. Невзирая на боль, я тут же оттолкнула врагов подальше и накрыла нас с Минхёком щитом.
– Минхёк, слышишь, не умирай!
Обстановка была хуже некуда. Минхёк лежал с мечом в животе. Я была обессилена, что вот-вот потеряю сознание, и держала щит. А на нас наступали трое. Один из которых был магом, уже готовящимся разбить мою защиту.
– Суа! Суа! – позвал хрипло Минхёк. – Дыши спокойнее!
Я действительно дышала, словно загнанный кролик. Я так себя и чувствовала. Перед лицом смерти. Господи! Вдруг мрак озарил свет саинчамсагома. Я ещё ничему не радовалась так сильно! Донхён первым поразил мага, а потом принялся за мечников. У меня было время прийти в себя и подумать. А вообще они постоянно так ходят: маг и минимум два воина? Нет, не то. Надо вылечить Минхёка! У меня получится второй раз призвать священные силы?! Я начала концентрироваться на ладонях.
– Стой! – прошептал Минхёк. – Тебе нельзя.
– Но нужно! Я могу излечить тебя! Я так уже делала с Минхо!
– Ты и так ужасно выглядишь. Если будешь ещё страшнее, я не упокоюсь.
– Ты дурак?!
Минхёк растянул губы в улыбке, обнажив кровавые зубы.
– Не смей умирать!
– Как скажешь, матушка.
– Вы в порядке?
Это был дежурный вопрос. Донхён уже мог разглядеть, как обстоят дела, поэтому мы не ответили. Но я подумала: если враги добрались до ханока Минхо, то что с деревней? Я в ужасе взглянула на янбана.
– Ч-что там? – спросила я.
– Не знаю. Когда уходил, противостояние было в самом разгаре. Мы встретили неприятеля благодаря твоему сигналу. Суа, принеси какие-нибудь тряпки из дома. Желательно чистые. Надо зафиксировать меч.
Я рванула в дом к корзине, где хранила чистое бельё, захватила бинты, которые были у Минхо и как можно скорее вернулась. В глазах прыгали мошки, но в целом я могла различить, что происходило вокруг. Донхён приказал Минхёку держать меч, а сам принялся проворно фиксировать оружие и живот раненого.
– Мне кажется, ему лучше не перемещаться.
– Сюда лекарей звать бессмысленно. При таком ранении нужна срочная операция.
– Хорошо бы носилки… А! Можно использовать заклинание.
– Выдержишь? – уточнил Донхён.
– Да не надо! Кх-кх, – закашлял Минхёк. – Дойду.
– Да, справлюсь. Но не уверена, что смогу сражаться.
– Я прикрою.
Я подняла Минхёка в воздух, как некогда Суюн отправил за мной сундуки. В моём случае были дополнительные сложности, чтобы поддерживать тело парня в строго фиксированном положении. Мы двинулись в ночи по улице. Донхён с обнажённым мечом был готов в любой момент отразить атаку. Но кроме трупов и каких-то далёких звуков сражения, здесь ничего не было. Но трупы, я так поняла, принадлежали не нашим. Их никто не трогал и над ними никто не рыдал. Некоторые «змеи» сидели на кидан хижин вокруг и оказывали друг другу помощь. Похоже, битва закончилась. Мы дошли до ханока Бо Нгаи. Вот тут было многолюдно. Мы разогнали толпу, внося Минхёка.
– Бо Нгаи! – закричала я. – Минхёк серьёзно ранен!
Я заметила Суюна, сидящего на пхёнсан. Его руки обматывали бинтами, а на подбородке застыла дорожка крови. Чон бегала с бинтами, травами и снадобьями. Вот только щёки её блестели от слёз, а глаза были красные. Она подбежала ко мне и закрыла рот ладошкой при виде Минхёка. Бо Нгаи спешил уже тоже к нам.
– Что произошло? – спросила я у девушки. – Ещё есть тяжело-раненые?
Чон закивала головой, едва ли сдерживая новый поток слёз.
– Дедушка… – проронила она. – Его стрелой…
– Стрелой?
Мои ноги подкосились. Донхён потянулся помочь мне встать, но я сидела камнем на земле. Минхёк, дедуля Сангхун… Это не могло быть случайностью. Игра, судьба – не важно – они брали своё. Эти люди должны были быть мертвы. Они умрут.
– Ну-ка что столпились?! Мешаете только, – командовал гневным голосом Бо Нгаи. – Так, мальчишку в комнату. Хани, Чон, остаётесь. Остальные убирайтесь. Минхо?
– Царапина.
– Тогда позаботься о Суа. Вытри, и вот капли. Разберёшься.
Минхо? Он здесь? Меня приподняли с земли знакомые узкие руки. Но я почему-то не могла поднять голову. Я не могла посмотреть на Минхо. Я вообще себя не контролировала, впав в какое-то оцепенение. «Они умрут» – вертелось у меня в голове. Всё было бессмысленно. Я ничего не могла изменить. Вместо лёгкой смерти – мучительная. Вместо спокойствия – теперь много раненых. А Гоын, которая не умирала в оригинале, умерла и обратилась в чхонё квищин. Мои выборы привели к такому. Это я убила Гоын. Я даже не заметила, как Минхо вытер моё лицо и глаза. И тем более я не слышала, что он говорил. Меня хватило лишь на то, чтобы мимолётом убедиться, что он в порядке. Я стерпела боль от капель в глаза, а потом молчаливо побрела домой. Как только сняла обувь, я бросила Минхо, что хочу побыть одна, и ушла в свою комнату. Я свернулась на подушках у кёнсана. Всё моё тело дрожало. В попытках справиться с собой я уснула. А проснулась я от нежного прикосновения. Было уже светло. За полдень.
– Прости, что и в этот раз пришёл так поздно, – дрожащим голосом произнёс Минхо.
Он заключил меня в крепкие объятия. Похоже, он сильно испугался за меня. Ещё бы, ведь его родители погибли при таких же обстоятельствах. Я тоже обняла мужчину, но вместо радости и облегчения я чувствовала прямо противоположные эмоции. Несмотря на всё сопротивление, я заплакала. В конце концов, Минхо будет убит мною же, а Донхёна и Суюна прилюдно казнят, подвергнув их ужасным пыткам. Сэге сгорит в огне. Может, всё будет не так, но все умрут, как уже умерли в оригинальной истории. Дождавшись, когда я выплачу свои эмоции, Минхо поставил на кёнсан миску с супом.
– Не хочу, – отказалась я.
Если бы я сейчас взглянула на еду, меня бы стошнило.
– Ладно. Пойдём проведаем Минхёка и Главу Ха.
Дедуля Сангхун ещё жив? Не знаю, был ли в этом смысл, но во мне ещё теплилась надежда, так что я согласилась. Встретила нас Чон. Он была бледной, но гораздо спокойнее, чем в последнюю нашу встречу. Минхо задал вопрос. Чон в ответ скорбно покачала головой.
– Пока нет улучшений, но мы делаем всё возможное.
Я знала, что бы они ни делали, ничего не получится. Но я не могла об этом сказать. Я развернулась и побрела домой. Там Минхо настоял, чтобы я умылась и переоделась. Выполнив его требования, я снова вернулась в свою комнату. Запираться здесь было невозможно, поэтому я наложила заклинание, чтобы ко мне никто не вошёл. Я не хотела ни о чём думать, но чувство вины и безысходности душили меня, гоняя одни и те же мрачные мысли. Я просидела, поджав ноги к груди и покачиваясь, как оказалось, до самого вечера. Тогда ко мне вновь пришёл Минхо.
– Аня, пожалуйста, выходи.
Я не ответила.
– Ладно, – вздохнул мужчина. – Я оставлю суп у двери. Хотя бы поешь. Хорошо?
Я снова не ответила. Высокая тень за бумажной стеной ещё стояла полминуты, потом развернулась, но вместо того, чтобы уйти, уменьшилась. Минхо сел спиной к двери.