лала вид, что не заметила пристального взгляда директора театра, вынудив тем самым его подойти ко мне. Мой вид в заштопанных тряпках санминов взывал к сочувствию.
– Я узнал Вас, – сказал директор, а я сделала вид, что напугалась. – Не волнуйтесь, госпожа Хон Суа. Наоборот, я к Вам с щедрым предложением. У меня как раз не хватает актрисы. Не могу смотреть, как пропадает такой талант. Присоединяйтесь к нашему театру, а? Под другим именем, конечно. Никто и не подумает искать Вас здесь.
Я, недолго думая, согласилась, и тем же вечером была представлена директором остальным артистам как Нами (что означало «сияющая красота»). Если кто-то из труппы и знал меня в лицо, виду не подал. Так, разучивая прямо в пути движения и слова, я отправилась прямиком в столицу ордена Дракона на праздник фонарей Ёндынхве. Но было ошибкой полагать, что это потрясающее везение или директор был человеком с большим сердцем. Нет, это была ловушка. Правда, устроенная нами самими. Чо Ингук – тот самый помощник Джинхо и информатор Донхёна – действо – вал от лица господина, за что его непременно казнили бы, если бы кто удосужился проверить (но никто не проверял), и заранее подкупил директора комугык, чтобы тот подобрал меня на постоялом дворе и доставил в резиденцию Главы Ки. Я не должна была заподозрить подвоха, видимо, поэтому директор был со мной так приветлив. Но дали мне, конечно, незаметную роль, которая не сказалась бы на самом выступлении, так как в какой-то момент должен был подойти Ингук и тихо забрать меня под благовидным предлогом. В оригинале подобную хитрую схему предложил сам Ингук, но в этот раз я опередила его с предложением.
Мне казалось или время действительно летело с бешеной скоростью, подгоняя меня к развязке сюжета жизни Суа, как бы я ни старалась растянуть мгновения? И вот я уже исполняла параму – танец с латунными кимвалами – на яркой платформе посреди главной улицы, утопавшей в золотом свете фонарей. Каждый – и бедный, и богатый – был счастлив. Организаторами праздника были власть имущие, а народу можно было сегодня только развлекаться. Каждый был погружён в магическую сакральную атмосферу праздника. Огонь на земле должен был усиливать солнечную активность, необходимую будущему урожаю, а кроме того, он считался символом жизни. Около каждого дома стояли длинные шесты с фонарями, висели яркие разноцветные украшения, служившие приветствием духам. Богатые люди устанавливали целые большие разноцветные полочки, на которых помещались горящие фонари. Парочки и семьи пускали фонари по воде. Кто-то даже запускал их в небо. «На Земле было столько же огней, сколько звёзд на синем Небе». Я подумала, как хорошо было бы прогуляться на таком торжественном и красивом празднике с Минхо. Мне так не хватало моего сульса! Если бы только можно было на всё наплевать и побыть с ним ещё немного… Вместе с тем, как платформа двигалась по улице к дворцу, мой огонь угасал. Каждый стук барабанов отбивал для меня похоронный марш.
И вот я различила деревянные строения с преобладанием красного, зелёного и золотистого цветов с изогнутыми крышами, украшенными резьбой – дворец ордена Дракона. Перед величественными воротами платформа замерла, и артисты, закончив танец, спустились вниз, чтобы отдать поклон. Суровые стражи осматривали приглашённых с каменными лицами, а дворцовый евнух приветствовал директора. Я слилась с толпой, стараясь дышать ровнее. Как раз забили в колокол перед воротами, оглашая время. Проходя через ворота, приходилось непроизвольно кланяться, как бы выражая почтение королевской власти. Каменный мост должен был охранять дворец от злых помыслов, но вокруг не было ни одного духа. Какая ирония. Из-за чёрной магии, разогнавшей добрых духов, некому было заметить моих намерений. И, конечно, человек, прошедший по этому мосту не очищался от зла и не входил во дворец духовно чистым и умиротворённым. Кажется, наоборот, этот мост, сохранив остатки светлой энергии, ограждал внешний мир от зла во дворце. На гранитной площади, окружённой галереями с колоннадой, были установлены девять статуй, которые должны были охранять от злых духов. Вот только они давно израсходовали всю благую энергию, а сами обветшали и потрескались. Большая квадратная площадь была уставлена столами для пира, за которыми уже собрались чиновники и их родственники. Если бы не тяжёлый воздух, в котором я чувствовала тёмную магию и те цели, которые привели меня в это место, я бы восхитилась красотой. Тем более, дворец располагался у подножья горы, так что величественный природный титан за дворцом казался наблюдающим за своими детьми божеством. Всё было роскошно и внушительно, начиная с одежд и заканчивая убранством. За Воротами великодушного правительства располагался тронный зал. Но сейчас трон был вынесен наружу. На нём грациозно и властно восседала сама Ки Монкут в чёрно-красном одеянии с золотыми узорами. Подвёрнутые две косы лоснящихся чёрных волос были украшены золотыми заколками, на голове – кымгван. Высокая корона из тонких золотых полос, изображающих оленьи рога сзади, а спереди имитирующих иероглифы, сидела на кожаной шапке, а на зубцах были закреплены «монетки» как символ богатства, власти, величия, какие-то птички и нефритовые «когти» дракона. Глава Ки Монкут была вся обвешана украшениями: кроме короны, на голове висели височные подвески, спадавшие на плечи, на шее – колье с рубинами, на пальцах сидели перстни, ногти с красным маникюром, а одеяние украшено кымбак. Об этом искусстве декорирования одежды золотой фольгой я только слышала от матушки Минён. Вспомнив эту добрую и скромную женщину, я взглянула на лицо Главы Ки. Полные противоположности! Глаза Ки Монкут надменно смотрели на то, что происходило на площади, без толики интереса. Она была всевластной правительницей. Будто воплощение Дракона, она внушала одновременно и страх, и уважение. Я не должна робеть перед ней! Уверена, пупок у неё больше живота (то бишь много о себе возомнила эта женщина)!
Крик директора возвестил о начале представления. Синхронно с другими танцовщицами я сделала плавное движение руками. Исполняя несложные полукруглые движения, я посматривала по сторонам. Мне даже не пришлось много танцевать. Ингук, поджав губы, кивнул. Ну почему так быстро? Я взглянула на директора, провожавшего меня взглядом даже без притворного сожаления, и пошла за помощником Джинхо. Мы обогнули дворец, и как раз на углу к нам присоединились Донхён с Суюном. У меня не было времени и желания разглядывать, что творилось по сторонам, а все силы уходили на то, чтобы заставлять себя идти. Я подняла голову, лишь когда услышала крики:
– Скорее! К хранилищу! Пожар!
Да, всё шло по сценарию. Лишь бы только конец был другим! Улочками мы завернули в административное здание для чиновников. Проходами и поворотами дошли до кабинета Джинхо. От книжных стеллажей отделились тени – Минхо и Минхёк.
– Этот Джинхо действительно в ужасном состоянии, – произнёс сульса, кивнув на соседнее помещение.
– Правда? – ужаснулся Ингук.
Из любопытства я проследовала за пареньком. В соседней комнате на кровати, завешенной пологом, неподвижно лежала фигура. Ингук бросился на колени перед учителем и зашептал:
– Не волнуйтесь, кёсунним. Скоро всё это закончится. Я нашёл выход.
В ответ рука Джинхо крепко ухватилась за ладони Ингука и задрожала. Я взглянула через мир духов. Как странно! Джинхо не был трупом, но и ги в нём почти не осталось. Не думаю, что этот человек сможет поправиться, даже если у нас всё получится. Ингука было жалко. Он был так предан своему мастеру…
– Пора! – произнёс Ингук, утирая слёзы. – Или мы опоздаем.
– Идите, – ответил Донхён, вручив Минхо саинчамсагом, и сульса в ответ кивнул.
Мы снова вышли в «коридор», соединяющий залы между собой. Всё! Последний аккорд! Я взглянула на Минхо. Взгляд его был недовольный, но тихие шаги – уверенные. Сульса сжимал в каждой руке по мечу. Минхёк, озираясь по сторонам, тащил барабан-чангу. Суюн плыл чуть позади меня, спрятав руки в рукавах. Поймав мой взгляд, он улыбнулся, но тень печали в его глазах этой улыбкой не развеялась. Должно быть, все понимали, что это конец.
– Дыши ровнее, – бросил мне Минхо.
Я кивнула, но мне становилось не по себе от каждого следующего шага. Я всегда была трусихой. Так что как только иллюзия стены развеялась, обнажив каменные ворота с печатью, я даже отступила назад, врезавшись спиной в грудь Минхо. Он посмотрел на меня сверху вниз с сожалением. Уверена, всё моё тело было покрыто гусиной кожей. Может, всё-таки сбежать сейчас? Может, пускай эта Ки Монкут проведёт свой ритуал?! Я не смогу справиться! Когда ворота открылись, я едва смогла шагнуть вперёд – мне потребовался толчок Минхо.
– Ты не одна, – шепнул он мне.
Я схватила Минхо за руку, словно стоило переступить порог, мы потеряемся.
– Если всё пойдёт не так, не подходи ко мне. Обещай! Я не хочу убить тебя. Ну!
– Ладно, – неохотно ответил сульса, и я отпустила его.
Теперь точно всё. Ты либо пан, либо пропал. Тайный зал был просторным местом, куда не дотягивались лучи солнца. Тёмная магия, смешиваясь с запахом мертвечины и ароматом благовоний, затопила мои лёгкие. Пол был изрисован символами, начерченными засохшей кровью.
– Ты понимаешь, что тут? – спросила я у Суюна, уже разглядывающего символы. – Как нам сломать эту штуку?
– А просто стереть нельзя? – поинтересовался Ингук.
– Ни в коем случае, – ответили мы с Суюном почти хором.
Если бы я была прежней собой, то тоже подумала бы просто смыть ритуальный рисунок. Но магия работала не так. Если разрушить круги, можно было либо умереть самим, либо освободить всю ту энергию, которая скопилась внутри пентаграммы. Мы с Суюном всматривались в элементы навороченной схемы, надеясь увидеть общую картину.
– Тогда я пошёл? – шёпотом спросил мальчик-помощник. – Я постараюсь предупредить, когда Глава подойдёт.
Я только кивнула, целиком и полностью сосредоточившись на пентаграмме. Если понять, что за что отвечает, можно было найти и способ разрушить весь ритуал. Я различила у-син, балансирующий всю систему. Внутренний круг был самым непонятным, хотя именно в нём были элементы «призыва души». Средний… А средний был полон квищин, не имевших постоянной формы. Призраки, почуяв присутствие живых, сразу оживились. Они пугали, но я старалась не смотреть. Они верещали что-то, но я швырнула в них порошок на основе полыни, чтобы слегка угомонить.