о сообщило об этом. Очевидцы рассказывали, как командующий, адмирал М. Миер, после провалившейся попытки вовлечь в мятеж свои корабли ходил по мостику в бессильной злобе. Он якобы сначала колебался, но когда перед ним был прямо поставлен вопрос, готов ли он командовать эскадрой на стороне республиканского правительства, ответил отказом и решил присоединиться к своим единомышленникам по мятежу. Вскоре он был арестован.
После получения радиограммы с крейсера «Либертад» упорное сопротивление республиканцам оказали офицеры на линкоре «Хайме I», где дело дошло до пулеметной стрельбы с мостика и суровой расправы с офицерами.
А вот еще один эпизод, рассказанный активным участником событий с эсминца «Лепанто». Сразу после получения известий о мятеже республиканское правительство направило флотилию эсминцев в составе «Лепанто», «Санчес» и «Вальдес» в Мелилью (Африка) с заданием не допустить перевозки войск мятежников на полуостров. Однако из трех командиров эсминцев двое оказались мятежниками, и только командир «Лепанто» Валентино Фуэнтес остался верен республиканскому правительству. «Мои офицеры восстали», – обратился дон Валентино, как его звали на флотилии, к команде и предложил арестовать мятежников. Его приказание было выполнено.
По-иному сложилась обстановка на «Санчесе» и «Вальдесе». Оживленные переговоры между командирами этих кораблей и подозрительная связь с берегом заставили команду принять решительные меры против своих офицеров.
Активный мятежник – командир «Санчеса» – Бастарехе прыгнул на борт эсминца «Вальдес» якобы с телеграммой в руках и пробовал призывать личный состав к мятежу; он заявил, что в стране произошло восстание и Франко обратился к патриотам с призывом спасти родину.
Назвал Бастарехе и главных внутренних врагов своего «отечества» – масонов и коммунистов, против которых прежде всего борется Франко.
Это, однако, не помогло.
Машинист Хевара прервал его репликой: «Мы хотим знать, кому вы подчиняетесь и от кого получили приказ». Командир сначала растерялся, но затем ответил: «Подчиняюсь приказу генерала Франко – спасителя родины». «Мы не можем подчиняться никакому приказу, кроме приказа правительства, установленного законным путем», – ответил машинист.
«Мы не должны подчиняться приказу правительства, – настаивал командир „Санчеса“, – по этому приказу мы должны открыть огонь против своих братьев в Мелилье. У кого из нас поднимется рука на это?» Но сильный голос машиниста Роча прервал его: «В Астурии в 1934 г. тоже были наши братья, однако вы их безжалостно обстреливали».
«Да что с ними говорить!» – не выдержав, воскликнул командир-мятежник.
Это решило судьбу эсминцев.
«Да здравствует Республика! – закричала команда. – Требуем возвращения в Испанию. Не будем принимать участия в мятеже!»
С большими трудностями, с помощью буксира эсминцы вышли из мятежного порта и вернулись в Картахену. Однако корабли подходили к этому порту с большой осторожностью, так как не знали, в чьих он руках. У мыса Палое долго выясняли обстановку. Только на следующий день, после того как кончились запасы топлива и продовольствия, вошли в гавань. Картахена осталась верна республиканскому правительству. Личный состав базы и рабочие города приветствовали входившие суда.
Так, один за другим корабли, получая сведения из Мадрида и с крейсера «Либертад», расправлялись с мятежными офицерами и присоединялись к республиканскому флоту. Картахена как-то стихийно стала центром его сосредоточения, а потом и главной базой на все время войны.
Из военных офицеров на флоте лишь очень немногие остались верны Республике. Вот любопытные данные[14], доказывающие это:
Чин – Общее число – Остались верны республике
Адмирал – 19 – 2
Капитан 1-го ранга – 31 – 2
Капитан 2-го ранга – 65 – 7
Капитан 3-го ранга – 128 —13
Республиканский флот в борьбе за Гибралтар
Закрепившись в начале мятежа в Африке и в южной части Андалусии, мятежники одновременно захватили все порты и базы в Гибралтаре. Оба берега пролива оказались в их руках. Кадис и Альхесирас на полуострове, а Сеута и Мелилья на африканском берегу являлись опорными пунктами Франко для контроля над проливом.
Республиканский флот оказался не в состоянии предотвратить эти действия мятежников. Верные Республике корабли прежде всего должны были заняться подавлением мятежников у себя на борту. Комитеты, как мы знаем, взяли на себя управление кораблями и их охрану. Скрытые сторонники мятежников имелись на всех судах, и их необходимо было разоблачить. Нужно было разобраться в обстановке, определить, куда можно следовать для базирования и пополнения топлива, и получить соответствующие указания.
Нельзя не учитывать и того, что мятежники длительное время готовились к выступлению, разрабатывали детальные планы, и все руководители знали, что им следует делать по сигналу о мятеже. Новые же руководители флота – комитеты и выбранные командиры кораблей – с обстановкой в стране, сложившейся после начала мятежа, были знакомы плохо. Получаемые по радио данные были противоречивы. Только в базе можно было получить достоверные сведения о происходящих в стране событиях.
Так, крейсеры «Либертад» и «Сервантес» вынуждены были зайти в международный порт Танжер, чтобы уточнить, какие базы и порты находятся в руках республиканского правительства. Линкор «Хайме I», находившийся на пути в Гибралтар, едва не зашел в Кадис, уже находившийся в руках мятежников, и только информация от крейсера «Либертад» позволила команде правильно ориентироваться и присоединиться к республиканскому флоту.
Фактически флот был предоставлен самому себе. Правительство Республики, застигнутое врасплох событиями, не подготовленное к подавлению мятежа, оказалось в первые дни неспособным контролировать события. Тем более ему было не под силу решать такие сложные вопросы, как захват одного из портов в проливе, например Алхесираса, без чего нельзя было добиться господства в проливе, но это требовало комбинированных действий флота и сухопутных войск. Между тем в распоряжении правительства почти не осталось регулярных войск: боевые действия планировали и вели добровольческие отряды народной милиции, сформированные партиями и профсоюзами, которые зачастую руководствовались чисто местническими соображениями. Так, например, каталонские организации при поддержке флота высадили десант в направлении, совершенно противоположном тому, которое было жизненно важным для Республики. Этот десант на острове Мальорка – после месяца бесплодных усилий – был снят в конце августа. Тогда еще можно было организовать высадку десанта в Гибралтаре, опираясь на превосходство сил республиканского флота и возросшую силу правительственных войск. Но и на этот раз местнические соображения появились в самом правительстве; руководствуясь ими, морской министр И. Прието – депутат от Бильбао – направил весь флот из Средиземного моря на север, в Бискайский залив. К сожалению, и Морской штаб не обладал авторитетными и компетентными специалистами, которые могли бы со знанием дела руководить боевыми операциями флота.
Когда флот в середине октября вернулся в Средиземное море, соотношение сил на море уже изменилось, да и почти вся африканская армия Франко была перевезена на полуостров.
Ближайшим к проливу портом, оставшимся в руках республиканцев, была Малага, где и сосредоточились в конце июля республиканские корабли – линкор, крейсеры, семь эсминцев и несколько подводных лодок. Задачей республиканского флота в сложившейся обстановке было не допустить перевозки оставшихся войск из Марокко на полуостров.
Установив постоянное наблюдение эсминцев и подводных лодок за проливом, 23 июля крупные корабли произвели первый боевой выход и обстрел Сеуты. В этой операции принимали участие крейсеры «Либертад» и «Сервантес» и линкор «Хайме I». Обстрелу подверглись береговые батареи противника и порт.
Мятежники отвечали огнем береговых батарей, а затем атаковали с воздуха республиканские корабли.
25 июля то же соединение республиканских кораблей обстреляло порт Мелилья, где, по имеющимся сведениям, сосредоточивались войска и транспорты для перевозки на полуостров частей иностранного легиона. Эсминцы и подводные лодки усилили охрану пролива и не допускали никакого движения транспортов мятежников между Марокко и портами на полуострове. Систематическое наблюдение велось за портами Мелилья, Сеута и Ларача, где постоянно дежурили эсминцы и подводные лодки.
Мятежники не имели возможности противодействовать операциям республиканского флота. Действующих крупных кораблей в это время у них еще не было, а налеты авиации на республиканские корабли не имели большого успеха, но вскоре на помощь Франко пришли немецкие и итальянские военные суда. Немецкий линкор «Дойчланд» уже при первой бомбардировке Сеуты своим маневрированием мешал действиям республиканских кораблей. Затем в этом районе уже постоянно находились немецкие и итальянские крейсеры и эсминцы, которые ограничивали боевую деятельность республиканцев.
До конца июля республиканские корабли успешно блокировали пролив, и мятежникам за это время удалось перебросить на полуостров не более двух тысяч человек, да и то главным образом на самолетах.
3 августа линкор «Хайме I», крейсер «Либертад» и эсминец «Вальдес» вновь обстреляли Сеуту. В порту были отмечены крупные пожары, однако в ночь с 4 на 5 августа мятежники провели первые транспорты из Сеуты в Альхесирас, прикрывая их своими канонерками. Эсминцы «Лепанто» и «Тальяно», находившиеся в дозоре, не справились со своей задачей и пропустили транспорт.
5 августа крупное соединение республиканского флота в составе линкора, двух крейсеров и нескольких эсминцев вошло в бухту Альхесираса и обстреляло порт; была потоплена канонерская лодка «Дато», несколько транспортов получили повреждения, однако перевезенные накануне войска были, видимо, уже вне порта. Кроме Альхесираса, республиканские корабли обстреливали Сеуту, Тарифу, Кадис и Ла-Линеа, где произошли большие пожары. Опыт войны на море показывает, что одними обстрелами решительных успехов добиться невозможно. Только высадка десанта и захват одного из внешних портов или базы могли вернуть республиканцам контроль над Гибралтаром. Это возможно было сделать только при тщательном планировании всех операций против мятежников. Мы не раз обсуждали этот вопрос в свете упущенных возможностей, но всегда приходили к выводу, что легче рассуждать задним числом, когда все карты раскрыты. «Да, если бы не интервенция, мы и без этого одолели бы фашистов», – сказал мне однажды Педро Прадо и был в известной степени прав. Но что было, то было.