Авиация сыграла решающую роль в первые дни мятежа. Она обеспечила мятежникам успех наступления там, где они никогда не достигли бы этого только борьбой наземных войск, скажем, при захвате Ируна и Сан-Себастьяна. Наконец, с помощью самолетов обе стороны обеспечивали и поддерживали проведение крупных операций. Поэтому действия авиации в Испании тщательно изучались во всех странах и особенно тогда, когда политические события показали неизбежность большой войны. Немало поучительного вынесли и мы, моряки, из скромных опытов взаимодействия республиканской авиации с флотом. Оборона Картахены – главной базы флота – впервые заставила командование флотом обратиться к истребительной авиации как самому надежному средству отражения воздушных пиратов. Еще в 1936 г., когда налеты авиации мятежников на корабли в море носили случайный характер и редко достигали цели, хотя бомбежка происходила с небольшой высоты и только днем, Картахена испытала на себе мощь воздушных налетов. Мы очень скоро убедились и в том, что одной зенитной артиллерией эффективно отражать врага невозможно, отсутствие истребителей ставит под угрозу пребывание боевых кораблей в порту и операции по разгрузке транспортов. Авиация мятежников в сентябре – октябре 1936 г., как уже упоминалось, сделала невозможным пребывание республиканской эскадры в Кантабрике, в результате чего было принято решение о возвращении кораблей в Средиземное море, несмотря на то что по оперативным соображениям они были необходимы на Севере для обеспечения коммуникаций. Ряд последующих морских операций показал, насколько важно флоту иметь свою авиацию. Истребители были необходимы для прикрытия действий своих кораблей, а бомбардировщики дополняли мощь корабельных соединений и создавали угрозу для кораблей противника.
Когда республиканский линкор «Хайме I» оказался на мели у Альмерии в апреле 1937 г. без прикрытия истребителями, положение его было критическим. Когда быстроходные «Канариас» и «Балеарес» появились у главной базы, угрожая республиканским кораблям, самой реальной силой против них была бомбардировочная авиация. Когда в бою за сохранность конвоя транспортов в сентябре 1937 г. эскадра республиканцев ничего не могла сделать с более сильными новыми крейсерами мятежников, роль авиации, взаимодействующей с флотом, трудно было переоценить. Десятки подобных примеров, даже из той своеобразной небольшой морской войны, которая развернулась у берегов Пиренейского полуострова, показали, что в будущей войне без авиации уже не может быть крупных операций на море. Много выводов сделали и мы, советские моряки, когда вернулись из Испании. С одной стороны, все это как будто было не ново потому, что в нашей стране, в ходе мирной боевой подготовки, авиации давно уделялось огромное внимание, а с другой – в Испании выявилось много и такого, чего нельзя было предусмотреть.
Применение авиации в Испании как на сухопутных фронтах, так и на море возрастало постепенно по мере получения самолетов и увеличения масштабов гражданской войны.
Когда в начале октября 1936 г. Картахена подверглась первым налетам, обе стороны действовали неумело. Самолеты мятежников неожиданно появлялись над базой, наспех сбрасывали свой груз и улетали. Бомбы падали далеко от цели. Повторных налетов в ту же ночь не было. Отражались эти налеты плохо, зенитные батареи без средств обнаружения самолетов и с простыми панорамами вместо хороших прицелов стреляли неточно. Попадание бомб в корабли и снарядов в самолеты носило чисто случайный характер. Страдали второстепенные объекты, чаще всего не имеющие никакого боевого значения. Помнится, как один такой налет застал нас в помещении командира базы, и узнали мы об этом после разрыва бомбы. Никаких убежищ тогда не строили. Мы выскочили в парк и, когда самолет пролетал над нами на высоте 400–500 метров, прижимались к стене здания. Для большинства это был первый налет. Только один товарищ, прибывший из Мадрида, лег на землю лицом вверх и уверял нас потом, что в таких случаях это самое разумное. «Я переживаю опасность только тогда, когда вижу, что самолет летит надо мной, а все остальное время лежу спокойно», – говорил он. Его примеру, кажется, никто не последовал. Все предпочитали укрыться хотя бы в обычном подвале. Да, мне кажется, и сам этот оригинал вскоре отказался от своего метода укрытия, когда самолетов стало появляться больше и они часами летали над базой, причем на такой высоте, что только шум моторов раздавался в темные южные ночи да беспорядочные разрывы снарядов и многочисленные разноцветные трассы от автоматных очередей покрывали все небо.
В ноябре активность порта и флота возросла, налеты стали массированными, транспорты с грузами требовали серьезного обеспечения. Поэтому первые же собранные в Лос-Алькасаресе истребители взлетали в воздух для прикрытия аэродрома и базы от авиации мятежников. С этого, собственно, и началась совместная работа флота с авиацией, с нашими летчиками-добровольцами, о которых нельзя не сказать.
События развивались таким образом: приданные флоту в ноябре истребители и установка нескольких новых зенитных батарей изменили в лучшую сторону противовоздушную оборону базы. Самолеты мятежников теперь осторожничали и летали на больших высотах. К этому периоду относится сделанный нами вывод, что самым реальным и активным средством обороны является авиация. Становилось очевидным, что истребители, призванные защищать корабли и базы, должны быть подчинены флоту и действовать согласованно с зенитной артиллерией. Тогда же мы почувствовали необходимость иметь хорошие средства обнаружения для того, чтобы истребители своевременно взлетали и встречали противника еще на подходах к городу. Только при этом условии наши летчики-добровольцы могли надежно охранять Картахену. Им прежде всего мы обязаны тем, что при разгрузке транспортов не потеряли ни одной пушки.
По мере развития операций на море увеличивалась необходимость иметь хоть небольшое количество бомбардировщиков. Если из первой партии прибывших в Картахену средних бомбардировщиков генерал И. Сиснерос и генерал Дуглас не могли выделить для флота ни одного, то два-три месяца спустя, к марту 1937 г., республиканский флот имел пять-шесть самолетов-бомбардировщиков.
Вот с этим небольшим авиаотрядом под командованием летчика И. И. Проскурова и штурмана Г. М. Прокофьева республиканский флот контактировал в течение многих месяцев.
Отчетливо запомнились некоторые эпизоды совместной работы моряков и летчиков, относящиеся к весне 1937 г. В эти месяцы один за другим, с короткими промежутками, приходили в Картахену республиканские транспорты из Советского Союза. Испанское правительство просило ускорить разгрузку их в порту, и мы, не считаясь с опасностью, производили работу днем и ночью. Кроме того, была и еще одна причина для тесного взаимодействия с авиацией и летным составом из советских добровольцев. Если в Арчене, недалеко от Мурсии, формировались и обучались танковые части, а в Альбасете или прямо в Мадрид шла артиллерия и другое оружие для республиканской армии, то самолеты собирались в непосредственной близости от Картахены. К тому же у моряков не было тесного взаимодействия с танками или артиллерией, а поэтому и с людьми, однажды ушедшими из порта, мы почти никогда не встречались. Правда, приезжали в Картахену танкисты или артиллеристы, но это было довольно редко. По-иному сложились у моряков взаимоотношения с летчиками. Прибудет, бывало, транспорт, и как-то незаметно, без особой сложности происходит выгрузка танков или пушек. Да это и понятно. Они размещаются на грузовую машину или платформу и быстро отправляются из порта. А вот с огромными ящиками с фюзеляжами самолетов возни куда больше. Чтобы помочь выгрузить и перевезти эти негабаритные грузы из порта на аэродромы, в Картахену приезжали не только летчики, но и инженеры во главе с Г. И. Алексеевым, ведавшим сборкой самолетов и техники. Иногда летчики два-три дня находились в Картахене, и некоторые из них чувствовали здесь себя как дома. В Картахену летчики приезжали и просто отдохнуть, когда выдавался свободный день.
Встретившись с И. И. Проскуровым в штабе картахенской базы, мы решили уточнить, в чем должна заключаться помощь авиации флоту.
Я пояснил, что перед республиканским флотом стоят три основные задачи: обеспечение коммуникаций, защита побережья (в случае попытки высадить десант или обстрелять города) и, наконец, обнаружение и уничтожение крейсеров противника. «Вашим главным противником во всех случаях нужно считать крупные корабли мятежников», – закончил я и спросил, умеют ли летчики бомбить подвижные объекты в море. «Ну, с кораблями мне никогда иметь дело не приходилось, а по движущимся целям, вроде танков, нас бомбить учили», – ответил Иван Иосифович, не видя пока большой разницы в действии авиации на суше и на море.
На деле все оказалось значительно сложнее. Хорошо подготовленные и безусловно храбрые летчики Проскуров, Остряков и другие отлично выполняли задание, когда это касалось портов, железнодорожных узлов и других объектов на суше. Но как только дело коснулось морских целей, появились трудности, и первая заключалась в распознавании кораблей на море с большой высоты. Это усугублялось наличием нейтральных судов. Так, однажды мы получили данные, что в занятой уже мятежниками Малаге сосредоточились два или три крейсера мятежников. Решили направить туда самолеты. Обычно такие дальние полеты производились с расчетом атаковать либо на рассвете, либо перед самой темнотой. Самолеты предпочитали прокладывать курсы морем вдоль берега. Возникал вопрос, как быть, если корабли будут обнаружены не в порту, а в море. Коль скоро около портов находились корабли нейтральных стран, несущие наблюдение от Комитета по невмешательству, нетрудно было допустить ошибку, а нужно было гарантировать их неприкосновенность. Договорились с Проскуровым, что он ограничится нанесением ударов по объектам в порту, пока не научится уверенно распознавать корабли. Опыт подготовки в мирное время на Черном море и использование авиации в годы Великой Отечественной войны подтверждают, насколько сложно распознать боевой корабль с воздуха, когда к нему нельзя приблизиться без риска быть сбитым. Вспомним, как в конце июня 1937 г. наши летчики-добровольцы едва не разбомбили свой транспорт и приняли республиканский эсминец за неприятельский крейсер. Такую же картину мы наблюдали и при налетах мятежной авиации на республиканские корабли.