Решив ехать по приморской дороге на Аликанте, мы свернули в предместье Санта-Лючиа, минуя город, и сразу выехали на «каратеру националь» (асфальтированное шоссе). В нашем распоряжении был весь воскресный день, и мы решили сделать несколько остановок. Дон Антонио знал, где можно по дороге в Валенсию хорошо поесть и спокойно провести два-три часа выходного дня. Я целиком положился на него.
«Мы остановимся на мысе Ифаш. Там прекрасный ресторан, и в мирное время туристы, проезжающие по этой дороге, обязательно посещали этот живописный уголок», – заявил Руис. Командир базы пережил довольно тяжелый для Картахены ноябрь и считал, что он заслужил отдых.
Меня это устраивало. Очередной «игрек» ожидался нескоро, корабли производили текущий ремонт, и в порту было временное затишье. Я согласился использовать эту поездку как своего рода экскурсию. Национальное шоссе, ведущее из Картахены в Аликанте вдоль берега моря, было не очень хорошим, но у него были и свои преимущества. Движение здесь совсем незначительное, а дорога идет все время вдоль моря. Крупных городов до самого Аликанте нет. Небольшие рыбацкие поселки около пляжей да несколько предприятий, добывающих поваренную соль, – это все, что можно было встретить на пути. Жители здесь живут бедно: рыбы ловится мало, а крестьяне страдают от недостатка воды и часто вынуждены бросать свою землю и уходить на соседние свинцовые и медные рудники. Через сотню километров картина меняется. Шоссе поворачивает влево, и перед глазами открывается небольшой залив, в глубине которого разместилась маленькая, красивая бухта. Она, подобно Новому Карфагену (Картахене), начала осваиваться очень давно, но оказалась менее удобной и не приобрела большого значения. Ту же участь разделила и построенная на окраине нынешнего Аликанте крепость. Мне Аликанте больше всего напомнил Ялту. Такой же небольшой, красивый, зеленый город расположился на берегу бухты. Такой же открытый рейд и совсем крошечная гавань, в которой с трудом могут разместиться два-три транспорта. В штормовую погоду морякам здесь неуютно, и нужно уходить в открытое море. Об этом я думал, когда машина въезжала в город, где мы собирались сделать первую коротенькую остановку. С тех пор как я впервые попал туда в сентябре, город изменился. Тогда он жил мирной жизнью, здесь было много иностранцев, бежавших из Мадрида, и случайно застигнутых войной туристов, которых мой шофер тогда всех огульно называл фашистами. Теперь в Аликанте было меньше народу: туристский сезон кончился, а деловой народ предпочитал находиться поближе к Валенсии, где было правительство. К тому же город несколько раз бомбили. И все же по сравнению с Картахеной Аликанте оставался курортом, где еще можно было найти свободный номер в любой гостинице и хорошо поесть в фешенебельном ресторане с видом на море.
Мы остановились около одного кафе и сели за столик, вынесенный прямо на улицу. Официант принял заказ и тут же удалился. Наше внимание привлек силуэт военного корабля, который медленно приближался к гавани. Мы гадали: кто бы это мог быть? По решению лондонского Комитета по невмешательству Аликанте входил в зону немцев, но англичане, поддерживая дипломатические отношения с республиканской Испанией, тоже нередко появлялись в портах Леванта. При входе в порт корабль бросил якорь и сразу стал виден нарочито огромный белый военный флаг англичан. Это, возможно, был эсминец «Хантер», который через несколько месяцев подорвался на мине у Альмерии. Но мы в этот день были не расположены обсуждать чисто военные проблемы и, обменявшись предположениями о цели его прихода, занялись кофе. Пока Антонио весело беседовал с подошедшим к нему знакомым, мы с Нарцисо решили прогуляться по стенке, вспоминая, как здесь два месяца назад стояли транспорт «Нева», доставивший продукты, и советский транспорт «Курск», на котором прибыли наши истребители. Теперь в гавани никого не было, кроме мелких рыбацких суденышек да нескольких катеров сторожевой охраны, вернувшихся с дозора. Море было спокойно. Город уже давно не бомбили. Губернатор объяснил это тем, что у него под стражей содержится около тысячи фашистов. Франко знает, что им не поздоровится в случае налетов на город. Объяснение наивное. Главной причиной, конечно, было отсутствие военных объектов в Аликанте и недостаток сил у мятежников.
Когда мы с Нарцисо вернулись в кафе, Руис сидел уже один и скучал. А он совсем не был создан для одиночества.
«Поехали?» – «Да, конечно!»
Двинулись дальше. До Валенсии было около 200 километров. Сначала дорога шла гористой местностью, то удаляясь от берега, то приближаясь к морю. Затем от мыса Сан-Антонио она огибала обширный Валенсийский залив, на берегу которого мы увидели знаменитые апельсиновые рощи. Эта дорога была построена явно в угоду туристам, которых так много в Испании в мирное время.
Нам предстояло, проехав сотню километров, свернуть вправо к «самому синему морю». На пути не было крупных городов, и только пуэблос являлись препятствием для быстрой езды. «Может быть, дороги выгоднее было прокладывать мимо этих поселков, чтобы облегчить движение?» – спросил я, когда мы остановились в ожидании, пока грузовик разъедется с маленьким осликом и высоченной, вдвое выше его, колымагой. «Наши дороги строились при Примо де Ривера государством, а в городах это лежало на обязанности местных муниципалитетов, у которых, видимо, не хватило денег», – объяснил Антонио. Но факт остается фактом: новая машина по-испански гнала на скорости 100–120 километров в час по этой государственной «каратере националь», а подъехав к селению или городу, виляла по узким кривым улицам, к тому же всегда заполненным народом. Шоферы ругались, публика бросала им вслед угрожающие реплики, и все выигранное от быстрой езды время терялось. Так было и с нами. К тому же в воскресенье в далеком от войны Леванте жизнь шла довольно мирно и все от мала до велика прогуливались по своим «центральным» улицам, где как раз и проходила автомобильная дорога. В одном из городов даже произошел такой случай: Рикардо попытался обогнать медленно двигающегося ослика с телегой, но не рассчитал. Его заднее колесо зацепило телегу и потащило вперед. Сначала благим матом закричал сидевший на козлах человек, затем к нему присоединились окружавшие нас местные жители, и мы оказались в центре событий. Одни были на стороне крестьянина и ругали всех шоферов, которые «не считаются с народом», другие бранили узкие улицы и нерасторопных «водителей» с телегами. Некоторые посматривали на нас с незлобным любопытством, а кое-кто отпускал по нашему адресу явно нелестные эпитеты. Пришлось самому Антонио выйти и что-то разъяснять, пока волнение не улеглось. Телегу оттащили немного в сторону, и мы поехали дальше, но тем временем уже десятки машин спереди и сзади неистово гудели, требуя очистить дорогу, Рикардо, решивший нагнать потерянное время, нажал на педаль, как только мы проехали последний дом. Холмистое предгорье постепенно сменилось более ровной Валенсийской низменностью. Дорога не так крутит, как раньше, и Рикардо едет со скоростью 80–90 километров в час.
Деловых разговоров не вели. Я старался узнать побольше об Испании. Тем самым я убивал двух зайцев: узнавал страну и тренировался в языке. Мои вопросы в свою очередь вызывали у моего собеседника – испанца – интерес к Советскому Союзу. Я спрашивал, чем интересна Валенсия. Здесь, оказывается, воевали знаменитые полководцы Сид и Хайме. «Так вот в честь кого назван линкор республиканского флота „Хайме I“ – гордость моряков и гнездо анархистов», – подумал я. Я узнал, что более двух третей знаменитых испанских апельсинов собирается именно в этой области и одну треть риса дают поля, расположенные на берегу моря. Некоторые каналы в этом районе, безусловно, созданы еще во времена римского и арабского господства. Греки, карфагеняне и римляне оставили памятники в виде крепостей и портов, из которых вывозились ценности. От Руиса я, конечно, не узнал, что эта богатая область населена самым бедным в Испании крестьянством. Земля принадлежала помещикам и кулакам. Правительство Народного фронта провело аграрную реформу, но главные проблемы все же оставались нерешенными.
Проехав немного более часа, машина резко повернула направо, и мы увидели море. Был полдень. Солнце стояло высоко. Восточный ветер с моря был ласковым и теплым. Так всегда бывает в приморских районах: летом жара смягчается морской прохладой, а зимой холод отступает. Мне хорошо запомнилось это по нашему Крыму: в Симферополе стоит зима со снегом, а в Севастополе и тем более в Ялте в феврале можно ходить без пальто.
Мы подъезжали к мысу Сан-Антонио. Собственно, здесь два мыса – Сан-Антонио и Нао. Между ними полудугой врезается в берег небольшой залив с прекрасным пляжем. Здесь на живописном холме и расположился ресторан. К нему ведет полукилометровая коса с отличной дорогой, а зеленый холм вроде поплавка со всех сторон окружен водой. Раньше сюда завозили всех богатых туристов, которые следовали из Барселоны через Валенсию и Аликанте на Мадрид или обратно. Сейчас здесь было не особенно людно. Время дневное, да и туристов стало значительно меньше. Однако у входа стояло полдюжины машин и половина столиков была занята. «Когда сезон кончается, здесь скучновато», – с искренним сожалением объяснил Антонио. Но заведенные годами порядки оставались, и вежливые до приторности официанты быстро сновали между столиками. Публика была хорошо одета. Выделялись несколько испанских летчиков в военной форме. Мы разместились на веранде. Руис заказал обед, и, судя по длинному списку блюд, в меню здесь еще не было того ограничения, которое уже существовало в других городских ресторанах.
Я запомнил этот обед, во время которого мы оказались свидетелями интересной бытовой сценки. Нам еще ничего не подали, и мы осматривали ресторан. Вдруг публика начала громко аплодировать, а многие встали. Я недоумевал. Все смотрели на вход, где появилась празднично одетая группа людей. «Ке паса?(Что случилось?)» – спросил я у Антонио.
«Это свадьба», – ответил он и обещал потом рассказать, а пока предложил смотреть.