— Что такое? — пробормотал он. — Неужели проклятые солдаты бледнолицых осмелились напасть на владения вождя арапахов?
В это время распахнулась пола, прикрывавшая вход в вигвам Левой Руки, и сам вождь арапахов вошел в свое жилище.
— Знает ли мой брат, — спросил он гостя, — кто готовится прибыть сейчас в наше становище?
— Бледнолицые? Пограничные солдаты?
Левая Рука презрительно улыбнулся:
— Пусть попробуют! Разве у нас мало воинов, чтобы достойно встретить хоть целый полк «длинных ножей» Великого Отца белых? Нет, это братья! Ялла во главе двухсот или трехсот лучших воинов племени сиу приближается к лагерю арапахов!
— Моя жена уже здесь? — воскликнул пораженный индеец.
— Но… Но уверен ли ты, мой гость и брат, — с тонкой, почти неуловимой иронией задал вопрос Левая Рука, — что Ялла действительно жена Красного Облака?
— Что значит этот вопрос? — скрестил руки на груди «ворон». — Приведи Яллу сюда, и ты из ее уст услышишь истину!
— Следуй за мною! — ответил коротко арапах, направляясь к выходу из вигвама.
У порога арапах остановился и произнес:
— Я и мои воины, мы хотим сделать торжественный прием Ялле. Надеюсь, ты примешь участие в этом?
Красное Облако гневно нахмурил брови. Кровь бросилась ему в лицо. Ведь его, вождя «воронов», аропахи встретили совсем иначе! Они чуть не расстреляли его… Целый отряд воинов сопровождал его, идя по пятам почти до самой хижины Левой Руки, словно он не гость, а пойманный шпион. Или, по крайней мере, подозрительный субъект. И эти унизительные вопросы Левой Руки?! А теперь они готовятся оказать небывалые почести, и кому же? Женщине! Не какому-нибудь прославленному воину, а женщине племени сиу…
Но к Красному Облаку сейчас же вернулось самообладание, и он ответил вождю арапахов, правда, с явным сарказмом:
— Да, идем устраивать почетную встречу для великой Яллы!
Разбуженные выстрелами — сигналами, поданными передовыми постами, все обитатели становища арапахов были уже на ногах. Первый момент сумятицы прошел. По становищу разнеслась весть, что речь идет не о вражеском нападении, а о приближении отряда дружественных сиу, руководимых Яллою, и воины арапахов готовились принять участие в торжественном приеме союзников. Они выстроились в два ряда. Почти у каждого воина в руках был ярко пылающий факел. Они освещали путь к становищу для дорогих гостей.
Красное Облако остановился у одной палатки и равнодушными глазами глядел на это действительно фантастическое зрелище.
Минуту спустя показался большой отряд всадников. Во главе его ехала Ялла на великолепном белом коне, удивительно схожем со знаменитым белым мустангом прерий, убитым трапперами в Ущелье Могил.
На коне была наборная блестящая сбруя, американское седло, тоже с серебряным узором, и серебряные стремена. Ехала Ялла по-мужски.
В дни, к которым относится наш рассказ, пресловутой краснокожей красавице было уже около тридцати пяти лет, но она удивительно сохранилась и казалась чуть ли не девушкой лет двадцати.
У нее было лицо с правильными и красивыми чертами, ее глаза сияли, словно бриллианты, но в них горел какой-то мрачный огонь. Роскошные длинные и мягкие волосы спадали на ее плечи и развевались, словно темное облако, за спиною Яллы.
Если бы кто-либо из трапперов присутствовал при появлении Яллы в лагере арапахов, то он был бы вынужден сознаться, что и среди красивых европейских женщин темнолицая Ялла показалась бы все же красавицей. Среди же аборигенов Америки Ялла не имела соперниц по красоте. Единственное, что значительно умаляло эту красоту, или, по крайней мере, давало ей какой-то особый оттенок, было то, что и в глазах, и в улыбке, и в каждой черточке лица индейской красавицы сквозило высокомерие, холодная жестокость, беспощадность. Благодаря этому прекрасное лицо Яллы казалось скорее лицом мужчины, чем женщины.
На предводительнице сиу был оригинальный костюм. В нем из национальных уборов сохранилась только роскошная диадема из разноцветных перьев, напоминавшая королевскую корону; впечатлению этому способствовал массивный золотой обруч, украшавший голову Яллы.
Сильное и удивительно стройное тело женщины было облечено в короткую рубашку из драгоценного белого шелка, перетянутую красным, шелковым же поясом по тонкой, почти девической талии. Костюм дополняли кальцонеросы испанского образца из голубого бархата с золотым позументом и разрезом внизу, позволявшим видеть роскошные мокасины, украшенные, по индейскому образцу, разноцветными скальпами. На плечи Яллы был накинут широкий индейский плащ.
Ялла, как и все сопровождавшие ее воины, была отлично вооружена: за поясом у нее торчала пара длинноствольных боевых пистолетов с богатейшими прикладами, испанская наваха в золоченых ножнах, а за плечами — длинный, великолепной работы карабин. Кроме того, у седла висел еще томагавк.
Арапахи восторженно приветствовали красавицу племени сиу. Это было нарушением всех индейских традиций: мужчина не может склонять голову перед низшим существом — перед женщиной. Но Ялла славилась на все прерии. И славилась не только своей вызывающей и победной красотой. Ее слава, заставившая индейцев преклоняться перед женщиной вопреки всем традициям, основывалась на удивительном уме этой красавицы, ее неукровимости, свирепости, ее бесстрашии в бою и неутомимости в походах, ее дьявольском умении губить врагов. Словом, еe славу составляли именно чисто мужские качества воина и полководца…
Подъехав к самому становищу арапахов, сиу несколько приостановились, пропуская вперед предводительницу племени.
Ялла подняла на дыбы своего чудного коня и заставила его сделать несколько красивых лансад, потом сдержала его и железной рукою принудила замереть на месте в двух шагах от вышедшего навстречу ей вождя арапахов. Без помощи Левой Руки Ялла легко сошла с лошади и вместе с Левой Рукой направилась к его вигваму. Тем временем к каждому прибывшему воину сиу подошел арапах, они обменивались дружественными приветствиями в обычной форме диких криков, пожимали друг другу руки, обменивались мелкими подарками.
Красное Облако с мрачной и сардонической улыбкой глядел на почести, которые оказывались самим Левой Рукой и его воинами Ялле: пусть для других Ялла была знаменитостью, славою индейцев, но для него она была и оставалась только его женой. И воину было неприлично при встрече с женой оказывать ей какие-либо знаки почтения. Это могло бы повредить его репутации воина и мужа.
Ялла увидела фигуру своего мужа в тени вигвама и, закончив переговоры с Левой Рукой, направилась к Красному Облаку. При ее приближении индеец молча повернулся, вошел в отведенный ему арапахом вигвам, опустился на груду кож и зажег свою трубку.
Ялла, молча последовавшая за ним, стояла посреди хижины. Ее стройная и высокая фигура была окутана живописными складками дорогого, расшитого руками индейских искусниц разнообразнейшими узорами суконного плаща.
Казалось, Красное Облако даже не замечал, что, кроме него, есть кто-нибудь в вигваме: он сосредоточенно курил, наполняя вигвам облаками едкого дыма, и не глядел на молча стоявшую перед ним женщину.
Так прошло несколько минут. По яркому блеску лучезарных глаз героини племени сиу, по ее нахмуренным бровям и сжатым губам, по ее бурно вздымающейся груди можно было судить, что в душе индейской красавицы бушует гроза. Но она не проявляла своих чувств ни словом, ни жестом.
Наконец, напрягая все усилия, чтобы сдержать душившую ее злобу, дрожащим от волнения голосом Ялла задала вопрос Красному Облаку:
— Где они?
Красное Облако, не теряя своего искусственного спокойствия, флегматично пустил в спертый воздух новую струю дыма, неторопливо подбросил несколько сучьев в горевший на полу костер, помешал угли и потом спросил, не оборачиваясь:
— О ком ты говоришь?
— О детях бледнолицего! — коротко ответила женщина. — Ведь я поручила тебе следить за Птицей Ночи и, кроме того, добыть для меня этих двух детей Деванделля, для чего ты должен был соединиться с нашим другом, Левою Рукою. Где же они, я спрашиваю?!
Красное Облако хладнокровно пожал плечами.
Ялла не выдержала и заговорила снова:
— Я знаю, что Птица Ночи попал в руки Деванделля и был по его приказанию расстрелян. Но ты, более хитрый и ловкий, а может быть, просто более удачливый, сумел проскользнуть через ущелье и пересечь прерию…
Красное Облако чуть заметно улыбнулся.
— Как видишь, — сказал он спокойно, — воины племени «воронов» иногда могут кое-чему научить воинов твоего племени!
— Но где же дети полковника? — шагнула вперед Ялла, сверкая глазами.
— Моя жена слишком тороплива! — флегматично отозвался индеец, снова начиняя табаком трубку и раскуривая ее.
— Что ты этим хочешь сказать? — вспылила Ялла.
— Только то, что не всякое предприятие можно осуществить просто и в короткий срок.
— Так, значит, потомки моего оскорбителя еще не в наших руках? Они на свободе? — пробормотала, кусая до крови губы, индианка. — Но что, в таком случае, сделал ты для нашего дела за эти дни? Ты давно покинул лагерь?
— Да. Но разве путешествие по прериям — это прогулка среди вигвамов родной деревни? — насмешливо отозвался Красное Облако. — Я все эти дни провел в жестокой борьбе с опасностями, десять раз был на краю гибели, десять раз шел на верную смерть. И только полчаса назад я добрался до становища арапахов. Ведь меня не сопровождала целая армия воинов, которые облегчали бы мне исполнение труднейшей задачи!
Я только успел переговорить с вождем арапахов относительно гациенды Деванделля.
— Но что же делал вождь арапахов до этого времени?
— А что же он мог делать? Охотился за бледнолицыми, готовил к походу своих воинов, пополняя свою коллекцию скальпов…
— И только?
— Гм. Я думаю, что эти прославленные воины сиу сделали немногим больше, чем арапахи!
— Ты ошибаешься! — яростно вскрикнула Ялла, глядя в упор на все так же флегматично покуривавшего свою трубку мужа. — Ты ошибаешься! Хочешь иметь доказательства?