Строители президентской резиденции выдержали все здание в национальных тонах. Для отделочных работ в изобилии использовалось красное тиковое дерево. Это дерево растет в бирманских джунглях и наравне с рисом составляет важную статью экспорта. По традиции основные закупки тика производит Англия. Тиковое дерево идет на изготовление дорогостоящей мебели и всяческих сувениров, а также является прекрасным отделочным материалом. В президентском дворце тиком покрыты стены, пол, лестницы. И здесь, любуясь отделкой многочисленных комнат и переходов, я обратил внимание на способность тиковых панелей менять свою расцветку в зависимости от освещения. На улице еще бушует ливень, и в сумеречном свете погасшего дня панели приобретают глубокий и сдержанный изумрудный цвет. Но вот вокруг просияло, ливень внезапно прекратился, и блеск солнца придает дереву восхитительный оттенок, напоминающий едва уловимые переливы на пушистом мехе рыжей алтайской лисицы. Причем, как я заметил, панели не крашены и не полированы.
После ливня в дворцовом парке влажно и душно. Крупные капли падают с веток на свежевымытую изумрудную зелень лужаек. А солнце уже палит вовсю, и далекая перспектива парка заволакивается зыбкой пеленой обильных испарений. Остановившись под деревом, чтобы спастись от солнцепека, я загляделся на причудливую игру света и теней между высокими древними деревьями, и в какой-то неуловимый миг мне померещилось, что я стою в родном своем алтайском лесу и передо мной не пышная растительность тропического парка, а чуткая, глубокая тишина омытой дождем тайги, косые потоки света рассекают притаившуюся темень под ветвями и оттого кажется, что лес проснулся от ночной спячки и притаился в ожидании утреннего гомона птиц, ветра и листвы.
— Не отставайте, — услышал я голос товарищей. — Идемте дальше.
Очнувшись от забытья, я убеждаюсь, что нет, не тайга вокруг с ее прохладной хвойной сенью, а какое-то неуемное буйство солнца, и оно испепелило бы и сожгло все живое и растущее, оставив только сушь да пепел, если бы не щедрые потоки частых ливней, питающих артерии деревьев и земли.
В глубине парка пахнет влажно, терпко, опьяняюще…
Следующий наш визит — к могиле национального героя Бирмы генерала Аун Сана. Известно, что в 1942 году, когда война пришла в Бирму, по всей стране началось движение Сопротивления против японских оккупантов. Основную силу Сопротивления составляли политические организации — молодежная лига, коммунистическая партия, революционная партия, а также вооруженные отряды под командованием генерала Аун Сана. Эти организации опирались на поддержку и помощь рабочих и крестьян, благодаря чему борьба против оккупантов увенчалась полным успехом: после войны, когда в Бирму вернулись англичане и в стране поднялась борьба за национальную независимость, генерал Аун Сан сформировал правительство.
Оглядываясь сейчас назад, нельзя не поразиться тем тяжелейшим проблемам, перед которыми оказалось правительство генерала-патриота. Народ не имел средств, чтобы прокормиться и одеться. Показательно, что в армии на пошивку обмундирования использовали старые одеяла. Ко всем трудностям добавлялись жесточайшая национальная рознь между бирманцами и народами пограничных районов — наследие англичан, осуществлявших политику «разделяй и властвуй!» Кстати, эта политика разъединения народов, населяющих Бирму, сказывается и по сегодняшний день.
И все же правительство Аун Сана не дрогнуло перед трудностями. Его действия были решительными и не признавали полумер. Например, самому генералу принадлежат знаменитые слова о том, что право на землю должны иметь те, кто ее обрабатывает, что помещичье землевладение подлежит ликвидации по закону. Понятно поэтому, что политический курс молодого правительства пришелся кое-кому не по душе.
В июле 1947 года генерал Аун Сан и его ближайшие соратники были подло убиты империалистическими наймитами.
Революционный генерал, герой освободительной борьбы пал от рук врагов 19 июня 1947 года. Благодарные сограждане похоронили его с почестями в мавзолее Арзани. К месту захоронения героя не прекращается паломничество жителей бирманской столицы и приезжающих из разных уголков страны. Имя героя освободительной борьбы навсегда осталось в сердце народа.
К подножию мавзолея мы возложили венок и несколько минут простояли в глубоком и почтительном молчании, отдавая дань уважения памяти погибшего генерала.
От недавнего ливня скоро не осталось никаких следов. Асфальт на улицах уже блестит, и блеск этот неприятно режет глаза. От проносящихся машин в воздухе клубится легкая желтоватая пыль. Наш автомобиль медленно пробирается в уличной толчее. Народ отдыхает за столиками кафе, слоняется по тротуарам, то и дело пересекая неширокую улицу, кое-где собираются кучки бездельников, глазеющих на оживленную, разноцветную толпу. По-прежнему неустанно трудятся торговцы, настойчиво зазывая в лавки и магазины покупателей.
Шумит, переливается красками оживленная улица большого азиатского города.
На одном из перекрестков мы увидели водопроводную колонку. Кто-то не закрыл кран, и сверкающая струя воды устремилась в небольшое углубление, выложенное разноцветными камешками. Вид хлещущей струи был настолько соблазнительным, что мы, почти не сговариваясь, полезли из машины. В такой удушающей жаре хотелось не пива или какого-нибудь прохладного подслащенного напитка, а именно вот такой девственной студеной воды, вырвавшейся из холодных земных недр.
Опередив нас, к колонке приблизилась невысокая, полная женщина в просторном длинном платье. Не раздумывая ни мгновенья, она тут же подлезла под струю воды и, присев, принялась с наслаждением поворачиваться, так и эдак подставляя тело. Видно было, что уличное купание доставляет ей великое удовольствие. Она не торопилась вылезать из-под струи, и мы, вконец сопревшие в своих европейских костюмах, с завистью смотрели, как весело и задорно бьет блистающая струя в смуглые плечи женщины. Наконец купальщица вылезла, одернула прилипшее к телу платье и пошла своей дорогой. «Не последовать ли и нам ее примеру? Пусть даже в костюмах!» Однако благоразумие взяло верх, и мы, неторопливо утолив жажду, отправились дальше, — нам сегодня предстояло еще сделать несколько официальных визитов.
Господин У Ба занимает высокий пост директора по делам образования Министерства просвещения и культуры Бирманского Союза.
Небольшой кабинет директора был обставлен по-деловому: рабочий стол, длинный под зеленым сукном стол для заседаний, несколько кресел и стульев. В затемненном кабинете были распахнуты настежь окна, однако духота стояла невообразимая.
— Добро пожаловать, — встретил нас господин У Ба и подвел к длинному столу. — Прошу садиться.
Сам он прошел к рабочему столу, заваленному кипами бумаг.
Хозяину кабинета было за шестьдесят. Склонив набок белоснежную голову и задумчиво выпятив крепкий, как бы вытесанный из темного камня подбородок, он дружелюбно разглядывал рассаживающихся за столом гостей. Господин У Ба считается одним из лучших деятелей народного просвещения в стране. Он получил прекрасное воспитание, окончил лондонский университет. Речь его отличалась вдумчивостью, — видно было, что он ценит каждое сказанное слово.
— Я в некотором замешательстве, — начал деловую часть встречи господин У Ба, и мне запомнилась оживленная артикуляция его полных, очень характерных губ при всей спокойной, сдержанной манере вести себя, — право же, не знаю с чего начать. Быть может, мне лучше отвечать на ваши вопросы? Или вы предпочитаете краткую лекцию о системе нашего образования?
Мы заверили директора, что вопросы последуют, однако прежде всего нам хотелось бы услышать его рассказ о том, как поставлено в Бирме народное просвещение.
Наклонив красивую седую голову, господин У Ба выразил свое согласие, затем неторопливо соединил пальцы обеих рук и, подумав, начал:
— Видите ли, всеми делами народного образования в Бирманском Союзе руководит Министерство просвещения и культуры. Но повседневное, так сказать, оперативное руководство школами осуществляет наш директорат. Как вы, наверное, догадались, ваш покорный слуга возглавляет его…
Далее наш хозяин вкратце сообщил структуру директората. В его состав входят на правах отделов директораты по делам печати, кадров, профессионального обучения. Помимо руководителей в каждом отделе работает несколько инспекторов.
Это, так сказать, верховный орган. В своей деятельности он опирается на местные Министерства, которые имеются в каждом княжестве, вошедшем в состав Бирманского Союза.
Система обучения в Бирме разнообразна. Кроме государственных школ существуют и частные школы. Эти учебные заведения делятся на три ступени: элементарные школы для детей от семи до девяти лет, средние — для подростков до 14 лет и, наконец, высшие средние, в которых учатся старшие школьники. Интересно, что при некоторых элементарных школах имеются детские сады, а также подготовительные классы для малышей четырех-шести лет.
Отвечая на наш вопрос, господин У Ба сказал, что в пятнадцати тысячах школ страны учится почти три миллиона детей. Это составляет, примерно, половину всех подростков школьного возраста. Школ, построенных по новым типовым проектам, в Бирме очень мало. Большинство школьных зданий двухэтажные, а то и одноэтажные. Мы спросили об учебниках, и наш хозяин с горечью признал, что учебников постоянно не хватает. В конце учебного года школьные библиотеки объявляют сбор всех подержанных учебников, в течение каникул приводят их в порядок — подшивают, подклеивают, восстанавливают порванные листы — и затем раздают ученикам младших классов.
— Учебники у нас бесплатные, — уточнил господин У Ба.
На вопрос об организации учебного процесса он ответил:
— Я думаю, вы получите достаточное представление, когда посетите наши школы. Так сказать, своими глазами и на деле.
Но тем не менее, господин У Ба счел нужным обратить наше внимание на такую деталь: в бирманских школах не практикуется ежедневная проверка знаний учеников. Учитель спрашивает школьников лишь раз в месяц. В конце года проводятся письменные экзамены, и ученик, провалившийся по двум предметам, оставляется на второй год. Второгодник, «засидевшийся» в одном классе три года, исключается из школы.