А в том, чтобы стать ритмом и сердцем народа,
Не в том, чтобы лелеять землю, а в том, чтобы
в ней умереть, а потом прорасти, словно
зернышко проса,
Быть не главою народа, но устами его и трубой.
Эти строки из стихотворения Сенгора «Заглавная песнь» можно вынести эпиграфом ко всему творчеству большого поэта.
— Господа, президент просит вас! — негромко, но внятно произнес молодой человек, появляясь в приемной.
Президент встретил нас на пороге кабинета. В прошлый свой приезд я видел Сенгора на президентском приеме, находясь в общей массе многочисленных гостей. Теперь, обмениваясь рукопожатием, я запоминаю его сухую, не очень крепкую руку и дружеский взгляд внимательных глаз.
Сенгору уже за шестьдесят, он невысок ростом, в массивных очках. Дмитрий Семенович представил меня как писателя и депутата советского парламента. Обойдя большой стол, за которым он занимался, президент прошел в угол кабинета и указал нам на покойные глубокие кресла.
Беседа с первых же минут приняла непринужденный характер. Положив ногу на ногу и свесив с подлокотников сухощавые, нервные кисти, Сенгор с улыбкой слушал, что говорит ему советский посол. Дмитрий Семенович выполнял роль переводчика. Сенгора тронул подарок, который я вручил ему от имени секретариата Союза советских писателей: великолепную палехскую шкатулку с портретом молодого Есенина на крышке. Поправив очки, президент долго всматривался в юное задорное лицо русского поэта, обрамленное золотистыми кудрями. Узнав, чей это портрет, Сенгор оживленно сказал: «Так это и есть знаменитый русский Есенин!» Как же, он много читал его. Его и Маяковского. На французском языке имеются очень хорошие переводы.
С собой у меня была моя книга «Огни в лесу», изданная в Алма-Ате на казахском языке. Открыв титульную страницу, я написал несколько слов и протянул книгу президенту. Сенгор с интересом перелистал.
— На каком она языке?
— На моем родном, на казахском.
— Казахский… — задумчиво произнес президент, вслушиваясь в звучание незнакомого слова. — Позвольте, к какой группе языков относится казахский: к монгольской, тюркской?
— Тюркской.
— Я вижу, — продолжал Сенгор, — у вас свой алфавит. На какой основе вы его создали?
Услышав, что казахский алфавит составлен на основе русского с сохранением нескольких специфических латинских литер, президент стал рассказывать, что в Сенегале тоже делается попытка составить алфавит языка волоф. Эта увлекательная и необходимая работа сейчас подходит к концу, и кто знает, может быть, в следующий наш приезд он, Сенгор, будет иметь возможность сделать нам такой же подарок: книгу, напечатанную на родном языке.
Достаточно познакомившись с положением в стране, я невольно ощущаю, что в наших чисто литературных разговорах незримо присутствуют острые социальные и экономические проблемы, стоящие перед молодой самостоятельной республикой. Вот тот же алфавит языка волоф. Бесспорно, это крупный шаг вперед в программе национального развития. И Сенгор говорит об этом с нескрываемым удовлетворением, говорит не только как литератор, ученый, но и как государственный деятель. А ведь нам известно, что в свое время президент полностью ориентировался на Францию. Он был очень недоволен Абдулаем Диопом, которому мы передали приглашение приехать в Москву на симпозиум переводчиков. Дело в том, что Диоп не только издатель. Он крупный предприниматель. И разрешение острых экономических проблем, перед которыми очутился Сенегал, тоже в значительной мере занимало его ум. Он видел, как бурлит учащаяся молодежь, наблюдал патрули, солдат и пожарных возле школ и колледжей, и хоть понимал, что все эти беспорядки вызваны подстрекательством прокитайских элементов, он отдавал себе отчет и в том, что для их возникновения имеются основания: товары в сенегальских магазинах вдвое дороже, чем во Франции. И Диоп взял на себя инициативу объединения национальной буржуазии. В противовес этой организации по инициативе Сенгора создано параллельное объединение. Двоевластие в экономике, к счастью для республики, продолжалось недолго. В конце концов обе организации слились, и в новом объединении промышленников — социально-экономическом совете Сенегала — Диоп занял пост заместителя председателя. Это был выход, в котором обе стороны пошли на взаимные уступки и с удовлетворением отмечали отход от консервативных точек зрения.
Так что в наши дни при нынешнем уровне растущего национально-освободительного движения любая крупная проблема молодого самостоятельного государства несет в себе обязательный груз многих взаимосвязанных проблем: экономических, социальных, культурных.
— Господин президент, у нас в Москве в издательстве «Прогресс» намечается издать антологию сенегальской поэзии. Я уполномочен просить вас написать предисловие.
— Вы уже наметили круг авторов? — спросил Сенгор. — Очень советую встретиться с Жаном Бриером, с Бираго Диопом.
— Спасибо. Мы уже виделись и обо всем договорились.
— Предисловие я обязательно напишу. Уточняйте состав книги и дайте мне познакомиться. Вы уже примерно наметили авторов?
Мне вспомнилась беседа с молодыми поэтами, и я сказал, что у сенегальской литературы растет надежная смена.
Сенгор улыбнулся.
— Да, у нас сейчас все смелее заявляют о себе молодые таланты. На молодежь мы возлагаем большие надежды.
В ходе беседы я помянул о том, что в Москве в издательстве «Молодая гвардия» выходит сборник стихов Сенгора. Тираж издания планируется 100 тысяч.
Президента удивила цифра тиража.
— Я вижу, — сказал он, — у вас в стране много моих почитателей. Больше, чем здесь.
На французском языке, как мы знали, книги Сенгора издаются тиражом самое многое — десять тысяч экземпляров. А ведь у него прочное европейское признание!
Нажав кнопку звонка, президент вызвал секретаршу и что-то коротко сказал ей. Девушка удалилась и скоро вернулась с книгой в ярко-красном коленкоровом переплете. Это был сборник поэм Сенгора, изданный недавно в Париже. Пройдя к своему служебному столу, президент раскрыл книгу и, на мгновение задумавшись, стал быстро писать. Вот его надпись на книге:
«Адию Шарипову, писателю, возрождающему душу своего народа. В знак сердечного уважения Л. Сенгор».
Наступил момент прощания. У меня оставалась последняя просьба. Перед отъездом из Москвы мы разговаривали с заместителем главного редактора журнала «Дружба народов» А. Николаевым, и он просил меня привезти от Сенгора несколько слов привета читателям журнала. Как поэта, автора великолепных стихов, Сенгора у нас знают во всех республиках. У него много друзей как среди простых читателей, так и среди литераторов.
— Хорошо, — согласился президент, провожая нас до порога кабинета, — я напишу и пришлю. Мне нужно немножечко обдумать. Но я обязательно пришлю.
Через день, в канун нашего отъезда, в советское посольство дипломатической почтой доставили небольшой, плотный конверт. Президент исполнил свое обещание. И слова привета, адресованные Сенгором советским людям, были как бы завершением сердечности и большого дружелюбия, которое мы постоянно ощущали в гостях на сенегальской земле и теперь увозим к себе домой.
«Я счастлив, — писал Сенгор, — передать привет нашим братьям, поэтам Союза Советских Социалистических Республик.
Мы твердые сторонники планирования, являющегося эффективным средством развития производительных сил и создания изобилия. Только оно может способствовать всестороннему расцвету человека. По сути дела, цели экономического развития являются лишь средством, которое сделает возможным расцвет всех духовных сил человека. В борьбе за это поэты занимают первое место.
Мы, сенегальские поэты, с радостью приветствуем своих собратьев по перу в СССР.
Комфортабельная быстроходная. «Каравелла» доставила нас из Дакара в аэропорт Орли под Парижем…
В Париже выдался душный жаркий день. И кажется все парижане, все шесть с половиной миллионов населения этого огромного города, вышли на улицы. Бесконечный поток машин катился по солнечным, нарядным магистралям, и в этом потоке бесстрашно и привычно плыли фигуры пешеходов.
Из гостиницы «Континенталь», где мы остановились, посольская «Волга» направилась на остров Ситэ, в самый центр французской столицы. Когда-то, две тысячи лет назад, на острове находился небольшой поселок Лютеция, который и послужил основанием Парижа. Здесь, на острове посреди Сены, возвышается величественное здание знаменитого Собора парижской богоматери.
Левый берег Сены известен на весь мир Латинским кварталом. Парижский университет или Сорбонна, как его называют, притягивает к себе молодежь со всех концов земли. В Сорбонне обучается более шестидесяти тысяч студентов — четвертая часть всего студенчества Франции. Латинский квартал — маленькое государство студентов в самом центре столицы со своими нравами, обычаями, песнями.
Правый берег Сены — прямая противоположность молодежному левому. На правом берегу расположены солидные торговые учреждения. Здесь же Луврский дворец, хранилище всемирно известных шедевров изобразительного искусства. Многие туристы специально едут в Лувр, чтобы увидеть великое творение Леонардо да Винчи «Джоконду». О силе кисти неповторимого мастера советские люди могут судить по картине «Мадонна с цветком», выставленной в ленинградском Эрмитаже. Обе картины гениального художника возвеличивают женщину-мать, передают величие ее духа. Перед этими творениями Леонардо да Винчи люди стоят часами, завороженные искусством великого итальянца.
Замечателен архитектурный вид правобережной части. Истинным украшением столицы являются Елисейские поля — широкие и прямые магистрали. На Елисейских полях находятся лучшие магазины и рестораны. В жаркие дни тысячи парижан заполняют большие и малые кафе, кейфуя за столиками, выставленными прямо на тротуар. Потягивая вино или кофе, парижане наслаждаются теплом, солнцем, зеленью и благодушно посматривают на пестрый поток машин, проносящихся с головокружительной скоростью.