— Кто из вас господин Шарипов? — без всяких предисловий спросил он. — Вы? Очень приятно. Здравствуйте. Мне поручено передать вам, что сегодня в восемнадцать ноль-ноль вас примет президент Секу Туре.
Раздумчивость нашу сняло как рукой.
Взглянув на часы, мы увидели, что уже пять часов. Снова нам оставался какой-то час на сборы!
В посольстве предстоящий прием у президента вызвал оживление. Сопровождать нас во дворец решил сам посол А. К. Старцев.
За три минуты до назначенного срока посольская «Чайка» остановилась у подъезда президентской резиденции. Не успели мы выйти из машины, к нам подбежал какой-то молодой человек и, сунувшись в окошко, сообщил:
— Господин президент очень занят. Он примет вас через полчаса.
Немного посовещавшись, мы решили, что глупо дожидаться сидя в машине.
— Едем, — распорядился А. К. Старцев. — Круг по городу.
Конакри — сравнительно небольшой городок. Живет в нем всего около ста тридцати тысяч человек. Он вырос на полуострове, и с трех сторон омывается Атлантическим океаном. В бурные штормовые дни гигантские волны с постоянным грохотом разбиваются о каменные глыбы, вздымая гейзеры соленых теплых брызг.
Гвинейская столица состоит в основном из четырех главных улиц, и ни одна из них не имеет никакого названия. Даже в центре города дома в большинстве своем одноэтажные. Как и всякий африканский городок, Конакри имеет свои трущобы, называемые Мединой. Здесь уже нет домов, население ютится в землянках, лачугах, каких-то нелепых балаганах. Антисанитария повсюду ужасная, — мухи, грязь, зловоние. Проезжая по улицам, мы видели длинные очереди у колонок с водой. Нисколько не томясь от безделья, люди в очередях с увлечением танцевали, пели песни. Кое-где, как мы заметили, проходили собрания.
Ярким контрастом с бедностью жилищ выглядели базары. Прямо на земле навалены груды всевозможных живописных плодов. Покупателей почти нет — одни торговцы. Соорудив из листьев и травы головные уборы, продавцы фруктов терпеливо сидят на солнцепеке, поджидая покупателя. Торгуют, в основном, женщины. Многие из них с детьми. Голые чернокожие ребятишки копаются в земле, в отбросах, затем подбегают к матери и, схватив грудь, начинают сосать. Нам рассказывали, что гвинейские женщины кормят младенцев грудью до трех-четырех лет. Объясняется это заботой о здоровье детворы, но все равно статистика показывает, что детская смертность в Гвинее чрезвычайно высока.
Положение гвинейской женщины примерно такое же, как и во всех африканских республиках. Существуют многоженство и калым за невесту. Все это пережитки прошлого, и с ними ведется борьба. Недавно, например, гвинейские власти пошли, даже на то, что сформировали специальный женский батальон для охраны президентского дворца. Новшество, однако, успеха не имело и вскоре батальон был расформирован.
По своему внешнему облику Конакри нисколько не напоминает столичный город. Спешат озабоченные женщины с младенцами за плечами, бродят овцы, изредка проезжает машина (в основном, наши «Волги»). Безлюдно в магазинах, пусто в витринах и на полках. Хлеба, как уже говорилось, нет, а рис, закупаемый в Китае, очень дорог. Гораздо привлекательнее Конакри, как мне показалось, в ночное время. Мягкая, душная ночь покрывает все непроглядным черным пологом. По улице тянет дымком. При свете керосиновых ламп сидят торговцы фруктами, дожидаясь какого-нибудь случайного покупателя. Тихо, сонно, задумчиво дышит ночной город.
Единственным украшением гвинейской столицы служат гигантские, в несколько обхватов, деревья «сейба». В дни, когда мы находились в Конакри, эти деревья оделись в такой красочный наряд, что от них не хотелось отрывать взгляда. Местные жители называют сейбу «огненным деревом». И в самом деле, в щедром зеленом убранстве города пышные кроны огромных деревьев выделяются такой яркой раскраской, что порой кажется, будто это не живая листва, а безудержно пылающие на солнце языки пламени…
Однако вернемся к президентскому дворцу.
После прогулки по городу, ни на минуту не забывая о сроке встречи, мы вышли из машины и направились к парадному входу. Из двери навстречу нам вышел высокий плечистый мужчина в национальной одежде с запоминающимися чертами волевого энергичного лица. Это был сам Секу Туре, президент Гвинейской республики.
Лицо президента мне знакомо по газетным фотографиям. На этот раз я невольно обратил внимание, что Секу Туре выглядел очень усталым. Приметнее стали морщины на лбу и у самых губ.
Как мы знали, президенту нет еще пятидесяти лет. Родился он уже после Октября, в 1922 году, в крестьянской семье. С детских лет познал все тяготы и унижения, которые выпали на долю простых людей так называемой Французской Гвинеи. Трудовую жизнь начал рано — служил в почтовой конторе в Конакри.
В двадцать три года Секу Туре организовал в возглавил первый профессиональный союз в своей стране. Через несколько лет его имя уже было известно миллионам людей как имя одного из основателей Демократической партии Гвинеи, а с 1952 года — ее Генерального секретаря.
В тридцать четыре года он избирается депутатом Национального собрания Франции.
В 1957—58 годах является главой правительственного Совета Гвинеи.
26 октября 1958 года в кинотеатре «Век» в Конакри Секу Туре произнес исторические для своего народа слова:
«Сегодня, — сказал он, — мы независимая нация, суверенное государство. Это свобода ястреба, вольно парящего в небе, это та свобода, которую избрал народ Гвинеи. Помните: в этот день мы с высоты официальной трибуны в Донка выпустили ястреба, пойманного мною в Сигири во время избирательной кампании в марте 1957 года. Этот ястреб является символом нашей свободы, ибо в небе нет препятствий, которые помешали бы ястребу делать то, что он хочет: лететь в избранном им направлении, выбирать путь в соответствий со своими интересами, а в случае надобности — отстоять свою свободу».
Выдающийся политический и государственный деятель Гвинеи, посвятивший свою жизнь непримиримой, бескомпромиссной борьбе против империализма, за национальную независимость своей родины, за национальное освобождение всех народов Африки, Секу Туре внес серьезный вклад в великую, ни на минуту не затихающую борьбу народов против угрозы термоядерной войны, за сохранение и упрочение мира.
В 1961 году ему была присуждена Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами».
Секу Туре трижды бывал в Советском Союзе. А в феврале 1961 года по его приглашению Гвинею с официальным визитом посетил Л. И. Брежнев, в то время Председатель Президиума Верховного Совета СССР.
В совместных советско-гвинейских заявлениях, опубликованных после каждой из перечисленных встреч, их результаты были охарактеризованы как важные шаги в укреплении дружбы между народами Гвинеи и Советского Союза.
Итак, мы встретились с Секу Туре на пороге его официальной резиденции. Президента сопровождали невысокий толстячок с аккуратной бородкой и сухопарый пожилой господин с совершенно седой головой. Первый оказался министром иностранных дел Гвинеи, а второй председателем Национального собрания.
Когда церемония представления была закончена, президент бодро предложил сесть в ожидавшую у подъезда черную низкую машину и, сбежав с крыльца, сам занял место за рулем. Казахи говорят: «Гость — раб хозяина». Мы последовали за хозяином, а посол А. К. Старцев вернулся в свою «Чайку».
Президент уверенно вел сверкающую машину по центральной улице. Мы только что проезжали здесь с нашим послом, и народу на улице, как мне кажется, было куда меньше. Сейчас же прохожих вдруг оказалось такое множество, словно они заранее знали, в какой час и по какому маршруту проедет лимузин главы правительства. Жители города стояли на обочинах и радостными криками приветствовали президента. Секу Туре, небрежно управляя машиной, в ответ на громкие крики милостиво кивал породистой головой. Ехал он медленно, будто желая подольше насладиться изъявлениями восторга и поклонением.
Неожиданно из-за угла выбежала шумная ватага ребятишек. Детвора безбоязненно бросилась к машине, и президент нажал на тормозную педаль. Детские ручонки протянулись в открытые окна лимузина, те, кому не удалось дотянуться, держались за тех, кто прикасался к президенту. Живым, шевелящимся клубком детвора сгрудилась вокруг автомобиля, непрестанно восклицая:
— Прези!.. Прези!..
Секу Туре вдруг взмахнул рукой и звучно крикнул:
— Империализм!..
— Долой! — тут же дружным хором закричали ребятишки.
— Неоколониализм!..
— Долой! — откликнулась звонко детвора.
— Революции!..
— Слава! — подхватил хор маленьких гвинейцев, и проявление восторга достигло предела.
Президент приветственно поднял левую руку и, не снимая с баранки правую, медленно тронул лимузин. Ребятишки расступились, но еще долго бежали рядом, выкрикивая что-то звонкими голосами и заглядывая в машину.
Потянулись жалкие кварталы Медины. На грязных улицах «дежурили» очереди у колонок. В несколько длинных рядов были составлены всевозможные ведра, банки, тазы, корыта. Люди в очередях узнавали президента и с улыбками махали руками. Я заметил, что, увидев очередь у колонки, Секу Туре снизил скорость.
Наконец мы выехали из города, и в окна лимузина повеял упругий ветерок с океана. Однако нам некогда было любоваться бескрайней равниной Атлантики. Прямо перед нами возникла высокая изгородь, — дорога упиралась в большие крепкие ворота. Едва мы приблизились, ворота распахнулись настежь. Полицейские, проворно выбежав из голубой будки, приветственно вскинули руки.
За деревьями огромного густого сада совсем не было видно белоснежного здания. Мы вышли из машины и направились пешком. Место было райское, — сад, берег океана, постоянная прохлада. Здесь, как выяснилось, загородный дом отдыха гвинейского президента.
Гости и хозяин расположились на большой открытой веранде с видом на океан. Помимо самого Секу Туре в беседе приняли участие министр иностранных дел, он же член Политбюро ДПГ Лансана Беавоги и председатель Национального собрания Гвинеи Леон Мака.