«Говори правду, твори правду, ибо она — великое, она — большее, она — пребывающее. Дурное дело не приводит к цели, — мой же корабль достигнет берега…»
СВЕЖИЙ ВЕТЕР НАД ДРЕВНЕЙ ЗЕМЛЕЙ
Было время, когда высокие горы, широкие моря и океаны служили непреодолимыми препятствиями, и любознательный человек, взирая на эти естественные преграды, представлял себе за ними сказочные страны, райские места, жизнь которых полна неповторимого очарования. Так еще на заре человечества возникла восхитительная сказка об Индии, чудесном теплом крае под вечно голубым небом. Непроходимые пустыни, бездонные пропасти и высочайшие в мире горы тысячи лет отделяли этот уголок земли от чужеземцев. Когда же глаза первых пришельцев, и русских в том числе, взглянули на загадочный край, то вздох изумления невольно вырвался из груди настойчивых путешественников: сказка не обманула ожиданий. Взорам отважных пилигримов открылась картина непередаваемой красоты, они увидели страну древнейшей цивилизации, и с тех пор по миру пошли гулять фантастические рассказы о диковинных зверях и птицах, о грандиозных постройках: гробницах, дворцах и храмах, причудливая архитектура которых заставляла усомниться в участии человека, о несметных сокровищах этой страны, что в конечном счете сыграло зловещую роль, обратив на себя алчные взгляды завоевателей.
Ныне Индия легко доступна для путешествующих. Попасть туда можно и морским путем — с юга, и самолетом — с запада. Но с каждым годом все оживленнее становится воздушная дорога Москва — Дели, ведущая в Индию с севера. Многие даже предпочитают именно северный путь, ибо он представляет собой весьма занимательное путешествие над одним из все еще недоступных районов мира.
Через три часа полета начинает светать, но это чувствуется только наверху, на высоте девяти тысяч метров. Земля еще окутана ночной мглой. Под крылом самолета Ферганская долина, и по огонькам, переливающимся внизу, видны сразу несколько городов — Ленинабад, Андижан, Фергана, Наманган.
Самолет уже купается в лучах утреннего солнца, а на земле в предрассветной мгле начинают вырисовываться горы, стремительно надвигающиеся навстречу. Огибая Памир, летим над отрогами Тянь-Шаня, затем над Кашгарией — западным форпостом Китая, над пустыней Такла-Макан, самым большим на земном шаре массивом барханных песков. Справа по борту постоянно видится громада Памира. Его высота ощущается даже с самолета — такой он неестественно высокий и смотрится не сверху вниз, а как-то сбоку. На первом плане, закрывая собой всю западную часть горизонта, тянутся отроги Куэнь-Луня, а дальше, за Сарыкольским хребтом, просматривается лавина вздыбленных одна за другой снежных вершин. Полет над Памиром продолжается около часа — так велика эта горная страна.
В салоне огромного воздушного лайнера идет тем временем обычная дорожная жизнь. Пассажиры давно уже переобулись в удобные тапочки с надписью «Аэрофлот». Приветливые и изящные русские девушки стюардессы предлагают соки, воды, крепкие напитки. Мы спрашиваем себе по рюмке коньяку.
Наши места рядом с Ю. И. Палецкисом, Председателем Совета Национальностей Верховного Совета СССР. На этот раз мы летим в Дели, на пятьдесят седьмую конференцию Межпарламентского союза. Юстас Игнович, как член совета Межпарламентского союза, избран заместителем председателя предстоящей конференции.
За то время, что мы не виделись, Юстас Игнович написал и издал книгу «Ленинская национальная политика». В ней автор привел многочисленные примеры экономического и культурного расцвета социалистических наций. Особое внимание Ю. И. Палецкис уделил тяжелому для советского народа периоду Великой Отечественной войны, когда ленинская дружба народов, населяющих нашу страну, прошла своеобразную проверку на прочность и жизненную силу. Мне кажется, что в свете тех проблем, которые нам предстоит обсуждать на пятьдесят седьмой конференции парламентариев всех стран, книга Ю. И. Палецкиса со всем кругом ее важных, животрепещущих вопросов, имеет удивительно злободневное значение. Наш дорожный разговор обо всем том, чего не мог не коснуться в своей книге опытный государственный деятель, заканчивается дружеским посвящением автора: открыв титульный лист, Юстас Игнович быстро пишет своим мелким, но очень разборчивым почерком:
«На память о совместных поездках по далеким странам»!
С заднего ряда к нам наклоняется Владимир Николаевич Ярошенко, переводчик советской делегации. Еще в Москве, на аэродроме, только усаживаясь в салоне самолета, я вдруг услышал, что ко мне кто-то обращается на превосходном казахском языке. Удивлению моему, конечно, не было границ: международный рейс, масса иностранцев и неожиданно казахское традиционное приветствие — почтительное обращение по имени, вопрос о здоровье, делах и т. п. Я обернулся и увидел доцента МГУ В. Н. Ярошенко, нашего переводчика с английского языка. Выяснилось, что с Владимиром Николаевичем мы земляки: родился он в Чуйском районе Джамбулской области, детство провел в тех краях и великолепно овладел казахским языком. Так что в дальнейшем мы с ним нет-нет да и перебросимся каким-нибудь характерным словечком, которыми так богат живой разговорный язык казахского народа…
С каким-то вопросом к Юстасу Игновичу обращается доктор Р. Зибер, руководитель делегации Германской Демократической Республики. Немецкие парламентарии также направляются в Нью-Дели, где на одном из заседаний конференции будет решаться вопрос о приеме ГДР в члены Межпарламентского союза. Авторитет и значение этого важного международного органа растет с каждым годом, и парламенты все новых стран изъявляют согласие принимать активное участие в его деятельности.
За разговорами с соседями и новыми товарищами путь незаметно подходит к концу. Впереди по курсу самолета показываются и быстро приближаются новые горные цепи, вроде бы и похожие на недавно виденные отроги Тянь-Шаня и в то же время чем-то неуловимо отличающиеся. Большинство горных вершин в снегу, но склоны с юга темные, без снега. Горы стали какими-то иными: подобрались совсем близко к самолету, не чувствуется, что летим на огромной высоте. Это Каракорум — «Черные осыпи» — с его пятикилометровыми перевалами. Но вот последняя, самая мощная, самая крутая и рваная гряда исполинских гор — и мы над Кашмиром. Это уже Индия. Внизу расстилается густо заселенная равнина с множеством лоскутков — полей. Затем появляется огромный зеленый город с прямыми улицами, расходящимися радиусами от центральных площадей, с утопающими в зелени особняками — Нью-Дели. А дальше все идет так, как при любой посадке, — будь это в Алма-Ате или Москве: те же бетонные полосы взлетных дорожек, те же сигнальные огни и станции наведения с локаторами. Лишь в иллюминаторы мы видим на стоянке для самолетов громаду «Боинга», да пробежавший бензовоз бросился в глаза кроваво-красными буквами «ЭССО».
В тяжелых пальто, засовывая в карманы шерстяные шарфы, выходим на трап. Сверху среди встречающих нас индийских государственных деятелей я узнаю старого знакомого г-на Супакара. Год назад в составе делегации г-н Супакар посетил Советский Союз. Мне тогда довелось сопровождать индийских гостей в поездке по стране. Помнится, громадное впечатление на наших гостей произвело знакомство с Узбекистаном, — они восхищались древностями Самарканда и Бухары, поражались Ташкентом, заново поднявшимся из руин землетрясения. Сейчас вместе с г-ном Супакаром на аэропорт Палам приехали г-жа Алва — заместитель спикера народной палаты, г-н Ахмед — член национального совета компартии Индии и другие.
По дороге с аэропорта мы не отрывались от окон, — говорят, первое впечатление от новых мест самое яркое. По обеим сторонам магистрали масса броских реклам. Ослики и коровы безмятежно разгуливают по обочинам. Горбатые зебу тащат телеги и тележки. Очень много велосипедов и мотороллеров, на которых невозмутимо восседают бородатые сикхи, члены одной из религиозных общин, которым запрещается бриться и стричься. Пешеходы, как правило, босы, их тонкие голые ноги черны от загара.
Иногда в стороне от дороги можно видеть одинокую фигуру крестьянина. В белом рубище и босой, он тяжело ковыляет за сохой, в которую впряжен небольшой бычок. На пестрое движение по магистрали он привычно не обращает внимания.
Несмотря на быструю езду, успеваю заметить самодельную табличку с крупными буквами: «Ресторан». Стоят на земле под открытым небом два-три столика, горит очаг: вот и весь ресторан. Хозяин этого заведения, бедный отчаявшийся предприниматель, с надеждой поглядывает на дорогу — не пошлет ли бог на его счастье какого-нибудь проголодавшегося путника? За считанные минуты он приготовит и подаст незамысловатое национальное блюдо — чапати — жирные лепешки с массой острых, сильно наперченных приправ. Но нет, поток по дороге дружно устремляется в недалекую уже столицу.
Улицы Нью-Дели удивительно широкие и очень зеленые. Многие дома стоят в глубине небольших двориков, в тени развесистых фикусов и акаций. Бросается в глаза, что город в основном одно- и двухэтажный. По всем признакам: ширине асфальтированных магистралей, напряженности движения, четкости работы полицейских регулировщиков чувствуется, что город велик и оживлен. И все же самого города практически не видно за зелеными ширмами улиц.
На многих крупных перекрестках, образующих небольшие площади, еще сохранились следы стоявших здесь памятников. Нам рассказывают, что еще совсем недавно столица была весьма «перенаселена» изваяниями когда-то знаменитых генералов и политических деятелей колониализма. Однако в наши дни весь этот исторический хлам убран, как свидетельство печального прошлого, которому уже нет возврата.
Центральные магистрали индийской столицы чрезвычайно перегружены: сплошным потоком несутся машины самых разных марок. Удивляют своей решительностью и маневренностью невероятно юркие моторикши — небольшие полуоткрытые экипажи для двоих пассажиров и водителя, сооруженные на базе мотороллера. Такси, которых также много, издали заметны своей яркой раскраской. По всей Индии они одинаковы: крыша ярко-желтая, а низ черный. То и дело попадаются знакомые очертания нашей «Волги», но общий тон на улицах, конечно, задают «амбассадоры» — первые массовые легковые машины индийского производства.