Во второй половине 1946 и начале 1947 года произошло резкое усиление забастовочной борьбы рабочих и особенно антифеодальных и антиимпериалистических выступлений крестьян. В этой обстановке правительство Великобритании огласило декларацию, получившую название «Закон о независимости Индии». По этому закону страна разделялась на две части: индийское государство Хиндустан и мусульманское — Пакистан. Оба государства получали права доминиона.
Советский Союз еще до предоставления Индии статуса независимости в апреле 1947 года признал Индию и установил с нею дипломатические отношения.
26 января 1950 года Индия была объявлена суверенной республикой.
Приход к власти индийской буржуазии коренным образом изменил обстановку в стране. Противоречия между различными классами индийского общества, отодвигавшиеся в процессе национально-освободительной борьбы на второй план, теперь всплыли на поверхность. Это нашло свое отражение в резком обострении классовой борьбы между рабочими и предпринимателями, между крестьянами и помещиками.
Показательны результаты всеобщих выборов в парламент в 1957 году. Как обычно, большинство мест и в Народной Палате и в законодательных собраниях штатов завоевали представители самой влиятельной политической партии — Национальный конгресс. Однако в некоторых районах страны на арену вышли совсем иные силы. Так, в штате Керала большого успеха добились коммунисты, сформировавшие там свое правительство. В целом же по стране компартия Индии получила двенадцать млн. голосов и завоевала двадцать семь мест в Народной палате и сто шестьдесят два места в законодательных собраниях.
Как уж водится, активизация демократического движения в стране, и в частности усиление позиций компартии, сильно встревожили верхушку имущих классов. Реакционные силы Индии стали прилагать отчаянные усилия, чтобы покончить с таким положением и приступили к атаке на демократические завоевания в стране в общенациональном масштабе.
Наше пребывание в Индии как раз совпало с накалом политической обстановки, и гости страны, собравшиеся на 57-ю конференцию Межпарламентского союза, невольно стали свидетелями довольно курьезных событий, свидетельствовавших о непримиримой борьбе за влияние, за власть, за направление, по которому предстояло пойти независимой Индии…
До открытия конференции Межпарламентского союза оставалось еще несколько дней, и мы все время проводили в прогулках по индийской столице, во встречах с друзьями и знакомыми.
Кажется, я уже говорил, что старый Дели существует как бы изолированно от нового города. В 1911 году, когда столицу перенесли из Калькутты в Дели, новый город стал интенсивно разрастаться. Сейчас столица Индии так и именуется — Нью-Дели.
Старый город словно уснул, уступив своему блистающему соседу всю суету и оживление широких многолюдных улиц. Грязь, мусор, запустение — вот что стало уделом состарившихся кварталов. Пыльные улицы старого города населены бездомными нищими, калеками. Они встречаются всюду, эти жалкие люди: медленно и бесцельно бродят по свалкам, сидят в тени деревьев, спят прямо на земле в тени под скамейками. Некоторые из них имеют свой «чарпай» — нечто вроде кровати, состоящей из деревянной рамы на ножках с перекрещивающимися ремешками, образующими ложе. На день эти кровати обычно подвешиваются повыше, чтобы не мешать пешеходам, или же просто прислоняются к стене. День прошел, наступает ночь, и «чарпай» ставится на тротуар.
Мы как-то подошли к небольшой лавчонке в старом городе. Немедленно выскочил хозяин, высокий, чернобородый мужчина.
— Пожалуйста, пожалуйста! — приветствовал он нас. — Заходите!
Бегло изъясняясь по-русски, он чуть ли не силой увлек нас в лавчонку, усадил и открыл бутылку сока. Нас одолевало любопытство — согласитесь, в самом деле удивительно услышать в старом Дели русскую речь!
— Вы из Советского Союза? — между тем продолжал расспрашивать торговец. — Сразу видно. А откуда, из каких мест?
— Из Казахстана, — ответил я.
— О! — обрадовался хозяин лавчонки. — Хорошо знаю. Мой друг оттуда. Может быть, слышали, знаете: Тажибаев?
Выяснилось, что он долгое время работал в советском посольстве в Дели (вот откуда знание языка) и там познакомился с первым советником Т. Тажибаевым, впоследствии министром иностранных дел Казахской ССР.
Узнав, что Т. Тажибаев скончался, хозяин лавки огорчился и долго качал кудрявой головой.
— Ай-яй-яй! Такой хороший человек. Если сможете, передайте пожалуйста, привет его семье. Я знал всю его семью, мы были очень дружны.
Провожая нас, он протянул свою визитную карточку: «Шуриндра, мануфактура, обувь. Импорт, экспорт». Кажется, мануфактурщик и специалист по обуви несколько преувеличивал значение своего торгового заведения: лавчонка торговала по мелочам. Однако в торговом деле реклама решает все, и хозяин не скупился на это, — тем более что затраты составляли только расход на печатание визитных карточек…
В другой раз пресс-атташе советского посольства Л. П. Владимиров пригласил нас на заседание комиссии по присуждению премии имени Дж. Неру. Как известно, в Индии существует фонд имени покойного премьер-министра, премиями которого награждаются деятели культуры за укрепление дружбы между народами Индии и СССР. В тот день состоялось лишь предварительное заседание, и я не стал бы упоминать о нем, если бы не встретил там своего старого знакомого К. П. Ш. Менона, бывшего посла Индии в Советском Союзе, а теперь председателя ассоциации «Индия — СССР».
К. П. Ш. Менон долгое время жил в Советском Союзе и хорошо владеет русским языком. Мы обнялись.
— Вот радость! — воскликнул бывший посол и пояснил своим коллегам, наблюдавшим за встречей: — Старого друга повстречал!
Год назад Менон в составе делегации посетил СССР, был и в Алма-Ате. Меня, к сожалению, тогда дома не было, и наш индийский друг был очень огорчен. Он познакомился с председателем нашего республиканского общества культурной связи с зарубежными странами Р. Шамжановой и просил передать ей самые сердечные слова привета.
Здесь же К. П. Ш. Менон познакомил нас с крупными политическими деятелями страны Бахадуром Сингхом и Ранаджана.
— Это наши друзья, — пояснил он, тонко улыбаясь. — А значит — и ваши тоже.
Чувствовалось, что в свои слова старый дипломат вкладывает глубокий смысл. Впрочем, мы и сами, начиная понемногу вникать в суть происходивших в стране событий, отчетливо понимали скрытый подтекст: если есть друзья, значит не обходится дело и без недоброжелателей…
Вечером первого же свободного дня мы приняли приглашение известного индийского писателя Саджада Захира. Большой друг Советского Союза, Саджад Захир возглавляет Всеиндийскую ассоциацию прогрессивных писателей. Нашим читателям известны «Избранное» С. Захира, изданное в Москве в 1960 году и роман «Расплавленный сапфир», переведенный на русский язык в 1968 году.
Вместе с семьей — женой и женатым сыном — Саджад Захир занимает квартиру из трех небольших комнат на первом этаже. Обстановка в доме показалась мне более чем скромной. Одно было в изобилии — книги. Стеллажи сверху донизу занимали все стены. Я увидел книги Л. Толстого, М. Шолохова, А. Фадеева. На отдельной полке стояли книги на русском языке, принадлежащие перу хозяев квартиры. Дело в том, что жена С. Захира Разия также писательница. Ее перу, в частности, принадлежит широко известный роман «Дочь куртизанки». Пишет стихи и взрослый сын. Так что семья, можно сказать, целиком писательская.
Потягивая ледяное виски — неизменный атрибут всех дружеских встреч, — мы вспоминали дни, когда семья Захиров приезжала в Алма-Ату. На наших гостей большое впечатление произвел известный казахский писатель Абдильда Тажибаев, высокообразованный человек, глубокий знаток культуры древнего Востока. Вспоминали они и теплые встречи с Мухамеджаном Каратаевым, К. Идрисовым.
— Эти знакомства — на всю жизнь! — с улыбкой заявил нам Саджад Захир.
Три недели назад писательская семья вновь побывала в Советском Союзе. На этот раз Саджад и Разия ездили в Ереван на торжества, посвященные классику армянской литературы О. Туманяну. Впечатления от недавней поездки еще не успели остыть, и хозяева квартиры вновь и вновь возвращались к тем дням, что они провели на гостеприимной советской земле.
Мы заговорили о симпозиуме писателей стран Азии и Африки, который планируется провести в Дели в феврале 1970 года. Саджад Захир заверил, что индийские писатели энергично готовятся к этому международному форуму литераторов. Больше того, — сказал он, — сама Индира Ганди, премьер-министр Индии, согласилась принять участие в подготовке и проведении симпозиума. Ожидается, что в Индию приедут двести писателей из азиатских и африканских стран и около ста — из европейских.
Неожиданно раздался телефонный звонок, и Саджад подошел к аппарату. Звонил Мулк Радж Ананд, тоже наш давнишний знакомый. Совсем недавно в Алма-Ате состоялось заседание редколлегии международного журнала «Лотос», и Мулк Радж Ананд принимал в нем активное участие. При своей занятости он на этот раз не смог с нами встретиться, и мы обменялись лишь словами дружеского привета.
Пока хозяин разговаривал по телефону, Разия сходила в соседнюю комнату и вскоре вернулась с красивой, изящно сделанной деревянной подставочкой. Вместе с подставочкой она принесла коробку бенгальских свечей. Пучок свечей, укрепленных на подставке, горит ярким веселым букетом искрящегося огня.
— Прошу принять это на память, — сказала Разия. — Поставьте на свой письменный стол и почаще вспоминайте нашу встречу в Дели.
…Сейчас скромный подарок индийских писателей занял свое место на моем рабочем столе. Часто, наблюдая за игрой неистовых искр бенгальского огня, я вспоминаю далекий континент, сердечное отношение наших искренних и испытанных друзей и думаю, что расстояния, как бы они ни были велики, никогда не станут помехой для тех, чьи мысли, надежды, желания объединены одной великой общечеловеческой задачей…
Недалеко от нашего отеля шел ремонт дороги, и мы изо дня в день видели одну и ту же картину: вереницу женщин с плетеными корзинами на головах. Мужчины рабочие проворно накладывали булыжн