Детский госпиталь расположен на территории медицинского колледжа. Посреди огромного двора мы увидели одинокое здание, к которому протянулась огромная очередь. Амбулаторный прием ведут советские врачи, и чтобы попасть к ним, люди приезжают из самых отдаленных деревень.
Трудно, невозможно передать словами, насколько угнетающе действует вид несчастных детишек, которых оборванные, полуголые родители безучастно держат на руках. Какая-то жестокая выставка человеческого убожества!
Детишки настолько слабы, что даже не плачут. Худые, изможденные, с огромными головами и раздутыми животами, — живы у них одни невыразительные, печальные глаза. Очень много детей с последствиями полиомиелита. В мире на эту страшную болезнь уже давно нашли надежную и безотказную управу, и только в Индии она еще продолжает свирепствовать, калеча тысячи и тысячи ребятишек. Что ждет этих маленьких инвалидов? Останутся ли они живы? Способна ли медицина вернуть искалеченные с рождения существа к веселью, играм, здоровью? Услышат ли их родители когда-нибудь беспечный громкий смех своего расшалившегося ребенка?
Невольно, видимо, по контрасту восприятия, мне вспомнился недавний прием у мэра Дели, где перед гостями выступала самодеятельность детворы из богатых, обеспеченных семей. Нет, там не было этих раздутых животов, худеньких, как спички, ручек и ножек, не было уродливых голов. Там были нормальные дети — здоровые, веселые, — настоящая радость для родителей. И тем разительней была картина человеческой бедности, сосредоточенная сейчас во дворе и в коридорах госпиталя.
Снова и снова приходит на память исполненное силы и надежды выступление премьер-министра Индиры Ганди, бросившей вызов тем черным силам, которые и по сию пору стараются удержать несчастную страну в ее бедственном положении…
Тем временем Наталья Сергеевна встретилась в амбулатории с советскими врачами, нашлись знакомые, и сам собой возникает горячий непродолжительный разговор случайно увидевшихся далеко от Родины людей.
Наши земляки находятся здесь уже несколько лет. Работа трудная и сложная. Госпиталь невелик — всего на двести шестьдесят коек, а желающих попасть тысячи, многие тысячи.
— Видали очередь во дворе? Большинство здесь так и живет.
Разумеется, кроме государственных лечебных учреждений в Индии имеются и частнопрактикующие врачи. Однако плата выражается в таких астрономических для бедняка цифрах, что они туда не показывают глаз. Например, двадцатидневное содержание больного в частном госпитале стоит две тысячи триста рупий. Разве это по карману, скажем, тому же шоферу, хижину которого мы посетили по дороге в Агру? А уж безработному нищему, если он заболеет, остается одна надежда — на бога. Поражает статистика смертности населения Индии.
Однако вернемся в госпиталь.
Коллеги Натальи Сергеевны наперебой рассказывали о том, в каких условиях приходится им работать. Бич голодной Индии — кишечные заболевания. Едва наступает жаркое время — кривая смертности ползет вверх. Случаются и вспышки чумы, — чаще всего в Восточной Индии.
— Очень тяжелы последствия вегетарианства, — жаловались врачи. — Дети рождаются слабенькими, низок процент гемоглобина, мало белков. Косит желтуха… Пожалуйста, пройдемте наверх. Там у нас стационар.
Получив халаты, поднимаемся на второй этаж.
— Обратите внимание, — говорит нам женщина врач, — на поразительные приметы вырождения. Раньше я этого представить себе не могла! У здешних жителей очень часты браки между близкими родственниками. Так что все к одному…
Большой зал, в который мы вошли, был переполнен. Спертый, тяжелый воздух остановил нас на пороге. На койках, поставленных впритык одна к другой, лежали малыши. Здесь же находились родители. В зале, как пояснила нам врач, лежат с самыми различными заболеваниями: тиф, кожные болезни, венерические.
— Иных условий пока нет. Раньше и этого не было.
Мимо нас пронесли только что поступившего в стационар ребенка. Он был недвижим. Измученная босая женщина прошла к койке, на которую положили ребенка, опустилась на колени. Мать… Рядом на несвежей измятой койке заворочался малыш, поднялся сам и посмотрел на нас живыми черными глазенками. Врач подошла к нему, ласково положила руку на голову.
— Этот скоро домой. Оказался молодцом, — видите какой крепкий?
Мать малыша смотрела на русского доктора молчаливым признательным взглядом.
В углу, за многими койками, раздался вдруг детский плач. Это был голос ребенка, окрепшего уже настолько, что он вышел из летаргического состояния безмолвия. И это казалось здесь поразительным, — видимо, оттого, что и во дворе и в коридорах амбулатории малыши не могли даже стонать и повсюду господствовала какая-то тягостная похоронная тишина — тишина несчастья, привычной, неминуемой беды…
Когда нас пригласили пройти в следующее отделение госпиталя, я не стал кривить душой и отказался. Тяжелое впечатление производят муки взрослых людей, — а я их насмотрелся за время войны достаточно. Но страдания малышей, виноватых лишь в том, что они появились на свет, — эти страдания невыносимы…
Поджидая свою спутницу, я оглядывал огромный двор, заполненный сотнями обездоленных, потерявших надежду людей, невольно наблюдал молчаливое затаенное страдание — привычное страдание бедняков, и думал о, своей далекой отсюда Родине, и ее прекрасный светлый образ вставал сейчас передо мной с особенной силой, властно трогавшей сердце. «Скорей, скорей домой, на наш далекий, милый север!..»
Однако были еще заседания конференции, были встречи, официальные и просто дружеские, был прием, на который я еще в самом начале получил приглашение от г-на Диллона, председателя Народной палаты индийского парламента, и наконец грандиозный прием в советском посольстве по случаю национального праздника народов Советов — годовщины Великой Октябрьской социалистической революции.
Обед в президентском дворце (приглашение г-на Диллона) проходил в торжественной обстановке. Присутствовали главы делегаций, дипломатический корпус, государственные деятели Индии. Как старейшина среди съехавшихся со всех концов мира делегатов Юстас Игнович Палецкис получил почетное право для заключительного тоста. С бокалом в руке Ю. И. Палецкис проникновенно говорил, что встречи парламентариев, подобные той, которая состоялась в Дели, служат укреплению взаимопонимания между странами независимо от существующих в них политических систем. От имени гостей Юстас Игнович выразил сердечную благодарность правительству Индии за прекрасные условия, в которых проходила работа конференции Межпарламентского союза.
Затем гостям была предложена своего рода небольшая экскурсия по зданию индийского парламента.
В течение нескольких дней мы приходили сюда, как на свое рабочее место, а вот теперь получили возможность взглянуть на это монументальное здание как бы со стороны, познакомиться с его историей, ибо таковая имеется, узнать об интересной, напряженной работе собирающихся здесь деятелей, облеченных доверием народа независимой Индии.
«Индийский парламент, — как говорят сами хозяева, — существует столько же лет, сколько и наша независимость».
Во времена британского управления в законодательных органах страны имели возможность работать лишь несколько индийцев. Завоевание независимости дало парламентариям не только широкие полномочия, но и огромную ответственность за судьбы народа, который их избрал.
Парламент Индии состоит из двух палат: Нижняя или Лок Сабха и Верхняя или Раджья Сабха. Кабинет министров коллективно подотчетен Нижней палате. Только эта палата имеет полномочия голосовать по самым важным государственным проблемам. Сходство, как видим, с палатой общин британского парламента.
Круглый зал под высоким сводом своей тишиной и значительностью как бы располагает к неторопливым, ответственным для всей страны раздумьям. Однако на практике, как нам рассказали, зачастую происходит совсем обратное.
В индийском парламенте бытует так называемое «уведомление, привлекающее внимание». Каждый депутат имеет право привлечь внимание правительства к вопросу, как он считает, большой важности и получить о нем исчерпывающие сведения. «Нулевой час» в работе индийского парламента и служит разбору «уведомлений». Сами индийцы, между прочим, признаются, что «нулевой час» является как славой, так и отчаянием индийской парламентской сцены. Славой — потому что он отражает полную свободу, даже непринужденность, а отчаянием — злоупотреблением мелочами. Бывали случаи, когда депутаты пользовались этой привилегией, чтобы поднять вопрос о своих неудобствах из-за опозданий поездов. Но, с другой стороны, — и индийцы говорят об этом с уважением — «уведомление, привлекающее внимание» было внесено для такого важного вопроса, как военная угроза со стороны Китая. «Суть демократического образа жизни в том, — философски заключают наши хозяева, — что буря и тишина должны быть взяты вместе».
Рассказывая нам о деятельности Нижней палаты, хозяева провели нас к местам правительства. Место в середине стола занимает президент страны. Его заместители — справа.
— А где же место Индиры Ганди?
— Вот там, где сидит господин Шарипов. В том кресле много лет сидел наш покойный Джавахарлал Неру. Теперь там Индира Ганди.
Что и говорить, место заслуженное, и я с невольным уважением потрогал массивные подлокотники старинного удобного кресла.
Интересно голосование в индийском парламенте. Депутаты голосуют тайно, нажимая соответственные кнопки перед собой. Сигналы с мест депутатов собираются в специальном зале. Красный свет за, синий — против, белый — воздержался. Проходят какие-то секунды, и результаты голосования видны на специальном табло, — появляются они также автоматически.
Наши хозяева познакомили нас и с острой обстановкой внутри парламента. Все они принадлежали к руководящей партии Индийский национальный конгресс и являлись сторонниками Индиры Ганди. Эти люди сознавали свою ответственность за будущее индийского народа и были полны решимости продолжить начатое дело. «История делается сегодня», — сказал кто-то из них, и это лучше всяких речей пояснило нам значение нынешних происходящих в стране событий.