— Я с Вами, — ответил я, и заметил его одобрительный взгляд. А Макаров показал мне, чтобы я садился в кресло, стоящее за мной.
— Каковы наши потери? — спросил я.
— Твоими стараниями меньше, чем могло быть. — И видя, что такой ответ меня не устаревает. — Из четырёх сотен конницы в живых осталось семьдесят три человека. Пехоте досталось неслабо. Из четырёх тысяч в строю осталось полторы тысячи.
— Откуда такие потери?
— Слишком много магов было среди пиратов. — Я видел, как Макарову очень сложно говорить следующие слова. — От пятидесяти членов рода в живых осталось двадцать три человека.
— А Вадим?
— Он жив! — со сталью во взгляде ответил Макаров. —
Было видно, что ему трудно говорить об этом, и Макаров сам сменил тему.
— Больше тысячи человек погибло, остальные ранены, — вернулся к теме пехоты учитель. — Завтра в строй вернутся ещё семьсот человек, кстати, благодаря тебе. Остальных раненых завтра с утра отвезут подальше. — И сделав паузу. — Так, на всякий случай.
«Всякий случай» иносказательно означал «если мы проиграем».
— А помощь будет?
— Я послал один дирижабль сразу, как закончился бой с магистрами. Надеюсь, что к полудню прибрежные главы родов вышлют подмогу.
— А могут не выслать?
— После гражданской войны, где мы были по разные стороны баррикад? Конечно могут.
В этот момент в палатку вошла супруга Макарова, она увидела бокал в руке мужа и, не спрашивая разрешения, взяла его и выпила залпом.
— Степан, что мы будем делать дальше? — не обращая на меня внимания спросила Капитолина у мужа.
Он, будто чувствуя вину, опустил взгляд, ответил.
— Я не знаю.
Не став мешать сложному разговору, я с разрешения Макарова вышел из его палатки пообещав, что приду на военный совет. Сам пошёл немного прогуляться. У одного из костров меня увидели воины, и не спрашивая разрешения схватили меня за руки и потащили к котлу.
— Княжич, — обратился ко мне воин, — ты не серчай на нас, что мы вот так. Просто видим, идёшь в темноте, видно насколько тяжело тебе пришлась волшба, ведь весь бледный. А Митька как раз похлёбку вкусную сварил. Рыбу, что волнами на берег вынесло, он сбегал собрал и приготовил, да так, что ещё с ребятами из соседних стоянок поделились.
Я кивнул.
Откровенно говоря, у меня не было причин сердиться. И когда мне подали горячую чашку с едой, я стал стучать ложкой словно заведенный. Посмотрев в лица воинов, я ещё раз убедился, что бой сближает людей. Даже несмотря на то, что это не мои воины, ещё долгое время меня будет наполнять чувство, что роднее их никого у меня нет. По крайней мере такое чувство уже у меня было, когда мы я сражался под Кемерово.
Поблагодарив воинов за еду, я спросил.
— А что там горит? — указал я на берег.
— Когда бой закончился, в ров начали свозить земляное масло и, погрузив убитых противников, зажгли огонь, чтобы вонь от их тел не мешала завтра нам снова сражаться.
Поблагодарив воинов за угощение, я вернулся в госпиталь. У меня в груди появилось чувство, что Аяна должна вот-вот очнуться. Зайдя в госпиталь, я заметил, что женщины, которые помогали мне с самого начала поступления раненых, ещё находились здесь. Кто-то носил воду, кто-то перевязывал раненых. И когда меня увидели, ко мне подбежали несколько из них прося помочь раненым, которым стало плохо.
Немедленно подойдя к первому, я увидел мужчину, который весь покрылся потом. И активировав *зрение*, на которое уже никто не обращал внимания, я понял, что небольшая рана на руке, которую почистив просто зашили, была отравлена.
— Исцеление, — произнёс я и скривился, потому что рана сразу затянулась, а нить осталась.
— Не расстраивайтесь, господин, — заметив моё состояние произнесла женщина, в которой я узнал ту, что целый день помогала мне. — От таких незначительных ошибок никто не застрахован.
— Как Вас зовут? — спросил я.
— Ангелина Прокопьефа, — ответила женщина.
— Спасибо Вам за помощь сегодня, — произнёс я
— Ооо! Что Вы, что Вы, — запричитала она. — Это мы должны сказать Вам спасибо. Однако, — перевела она взгляд на остальных раненых, — нам бы не помешала помощь ещё с несколькими мужчинами.
Ещё у одного раненого я заметил следы отравления. Но не став тратить время, я просто подходил и исцелял воинов, кому стало плохо. Слава Стихии, никому из них не понадобилось хирургического вмешательства.
Наконец-то я подошёл к месту, где лежала Аяна. Под её головой была подушка, а тело укрыто теплым одеялом. Посмотрев в сторону Ангелины, я понял кто позаботился о моей подруге… Подруге?
Стоило мне сесть, я заметил, как стала открывать глаза Аяна.
— С добрым утром, красавица, — произнёс я.
Аяна улыбнулась.
— Где я? — спросила она. Но судя по меняющейся мимике на её лице, она начала вспоминать о прошедших событиях. Её рука легла в области сердца.
— Только не говори мне, что ты использовал тот же ритуал, что и я? — с испуганным взглядом спросила Аяна.
— Времени было слишком мало. Энергии, поддерживать в тебе жизнь, у меня не оставалось. И вообще, могла бы сказать спасибо, что жива.
Её взгляд был очень красноречивым. И я даже стал ощущать её гнев. Нет… не во взгляде, а именно её внутренний гнев. Я чётко разделял её чувства и свои.
— Теперь ты понимаешь, что ты сделал?
— Только не говори, что я теперь тоже эмпат?
— Нет, теперь мы будем чувствовать чувства друг друга, — наливаясь краской сказала Аяна.
«Да не может быть!» — подумал я, прежде чем в госпиталь вошёл Макаров и, подойдя ко мне, позвал следовать за ним.
Дорогие читатели! Прошу вас, оставляйте свои комментарии, ставьте лайки. Это всё очень сильно помогает мне привлекать большую аудиторию читателей.
К тому же я на все вопросы стараюсь отвечать, и у вас не возникнет ощущения, что вы написали мне просто так.
С благодарностью, автор!)
Глава 10
Глава 10.
Замок Тьер.
— Граф, — произнесла Эмери, встретив нежданного гостя в своём кабинете, — какими судьбами Вы к нам пожаловали?
— Прошу прощения, что я прибыл так внезапно, — ответил Ля Фисто, — но волею судьбы я был неподалеку, и решил, что есть тема, которую я бы хотел прояснить.
Эмери окинула взглядом фигуру графа, после чего сказала.
— Судя по виду, Вас что-то тревожит. Поэтому предлагаю во время этого разговора отойти от субординации и поговорить как друзья.
— Это будет как нельзя кстати, — сказал граф. — Эмери… — произнёс Анри, внимательно смотря за мимикой на лице леди Тьер, и заметив, что такое обращение ей комфортно, продолжил. — Речь пойдёт о Тимофее и Яраре.
— А что с ними не так?
— Ярар сильнее своего брата. И я несколько раз прокручивал разговор, состоявшийся на тренировочной площадке между ними. И чтобы ты меня поняла правильно, я не хочу смотреть за тем, как сильнейший род угаснет из-за интриг за власть.
Взгляд Эмери стал цепким.
— Анри, скажи, с чего ты сделал такие выводы? Неужели ты думаешь Ярар способен навредить Тиме?
— Не, госпожа, — ответил Анри. — Угроза исходит от Тимофея. А вернее сказать от его окружения.
По кабинету пробежался легкий ветерок.
— Доказательства! — твердым тоном потребовала Эмери. На что граф спокойно достал из сумки специально заготовленную папку.
— Здесь отчёты моих людей. И хоть это не их профиль, у тебя должно сложиться понимание, что мои опасения не безосновательны.
Взяв документы Эмери углубилась в их прочтение. И с каждым отложенным листом её лицо хмурилось все сильнее. Минут через десять она закончила и, посмотрев на Анри, спросила.
— Кто ещё знает об этом?
— Только я. Мои люди не смогут связать всё воедино, — ответил граф.
— Значит ты не рассказал об этом, — указала она на папку, — даже Зесу? — Граф кивнул. Эмери сузила глаза и, встав из-за стола, подошла к барному столику. — Анри, можешь считать, что я оценила твою работу очень высоко. И ты правильно сделал, что не пошёл с этим к Сереку.
— Эмери, — приняв бокал с коньком, произнес граф, — что ты будешь делать с этим?
— Пока не знаю. Однако нужно убрать из окружения Тимофея тех, кто больше всего в нём развивает чувство ревности.
— Ронак в скоро уедет в Академию, — сказал граф. — Но что Вы будете делать с Марией?
— Отправлю её к Диане (супруге Серека). У неё скоро подходит срок, пусть повозится с малышом. А я за это время сменю учителей у Тимофея, а заодно накручу хвосты Михаилу и Григорию за то, что закрывали глаза слыша такие разговоры.
— Думаете этого будет достаточно?
— Анри, я мать! И я очень хочу верить, что твои опасения напрасны.
Граф кивнул, после чего Эмери отложила папку и изучающе посмотрела на Анри.
Однако стук в дверь не дал Эмери задать вопрос. Хотя Анри видел, что леди Тьер чем-то взволнована. А когда в кабинет вошёл Серек, граф заметил, что Эмери тяжело вздохнула и ненадолго о чём-то задумалась.
Ля Фисто заметил, как Эмери убрала папку в стол, сделав вывод, что этот разговор останется только между ними. А дальше Серек забрал графа к себе заслушать результаты работы.
Военный совет продлился до полуночи. И пока докладывали командиры подразделений, я узнал, что Капитолина Макарова подлетала к пиратским кораблям, однако атаковать не решилась. Там было слишком много пиратов, которые вывалили на палубу, и стояли наготове с арбалетами и луками.
К тому же пираты вывели на палубу Вадима и приставив к его горлу кинжал усиленным голосом предупредили, что если им на голову что-то полетит, то голова наследника полетит в воду, но уже отдельно от тела.
— Итого, — услышал я уставший голос Макарова, — у нас осталось три дирижабля, один корабль и берег, усыпанный шлюпками. Воинов у нас осталось всего одна с половиной тысяча. Завтра к нам подойдут ещё несколько тысяч с окрестных городов. Но этого всё равно мало, чтобы идти в наступление. Вы самими видели, что магистры, противостоящие мне, не сильно мне уступают в силе. Поэтому я спрашиваю у всех, у кого есть какие-нибудь предложения?