— Этого, — она кивнула в сторону старика. — Посадить в спасательный шлюп. Шлюп запрограммировать на ближайшую точку и отпустить. Хозяева ему вольную дали.
Даже через маску было понятно, как скривились ее губы на последней фразе. Старик был Коре неприятен, она не могла отделаться от мысли, что он был пособником своих хозяев и предателем. При этом, она отдавала себе отчет, что полной вины подневольного человека тут не было, да и хозяевам он преданность хранить был не обязан, но осадок оставался. Не стоило осуждать того, кто просто хотел выжить, но оставался вопрос — как именно он выживал. Кора не хотела сейчас раздумывать над сложными морально-этическими проблемами, а потому предпочла бы поскорее избавиться от своего осведомителя. Она продолжила:
— Команду заковать и в клетки, все двигатели уничтожить.
— А этих? — командир наемников кивнул в дверь, из которой теперь тянуло хорошо знакомым ему душком пыточной.
— Пусть ими их коновал занимается, — пожала плечами Кора, зная, что трое мужчин, которых она допрашивала, еще нескоро смогут что-то предпринять, даже с медкабиной.
— Не разумней ли убрать свидетелей, мэм?
— Разумней, но они мне еще могут понадобиться. Отойдем немного и скинем их координаты копам. Те их для меня придержат.
— Вас понял, мэм.
— Выполняйте.
Имени заказчика Эдвард Вирон не знал, и тем не менее, кое-что он смог рассказать. Это действительно был молодой военный, как-то обмолвившийся, что он из семьи какой-то большой шишки. Увы, пока этого не хватало, чтобы вычислить, кому так успел насолить несчастный Джейс. И все же, прокатилась она не зря. Что ж, это была не последняя зацепка. Кора, не сомневаясь в точности выполнения своих приказов, твердой походкой направилась к шлюзу. Надо было продумывать свои следующие шаги.
***
Ночь была темной и теплой. Из трех маленьких лун в небе было видно лишь две, да и то от них остались лишь серпы. В доме Малькольма Хана царили покой и тишина. Глава семейства несколько дней назад вернулся из очередной боевой командировки, и первичный ажиотаж в семье уже немного снизился. Жители крохотного двухэтажного домика пытались как можно скорее вернуться к нормальной жизни, пока нелегкая служба вновь не оторвала их от отца и мужа.
К сожалению, тем вечером жене Мэла пришлось уехать к сестре — у той муж попал в больницу, и кто-то должен был посидеть с детьми. Сам Малькольм сейчас спал крепким сном, откинув одеяло и даже не чувствуя освежающего бриза, время от времени вливавшегося в открытое окно, потому что по настоянию супруги выпил перед сном что-то успокоительное — она всегда заботилась о его нервах после каждой миссии. Поэтому малыш Колби, — джентльмен хоть и невероятно юный, но самостоятельный — когда ему захотелось среди ночи попить водички, сам выбрался из кроватки и спустился на кухню.
Стоило ребенку, привстав, чтобы дотянуться до выключателя, зажечь свет, как он замер. Посреди кухни неподвижно стоял черный человек. Колби не закричал. В своем доме в военном городке он чувствовал себя в безопасности, чужих тут быть не могло. Значит, это был кто-то не чужой. Военные приходили к ним домой часто и не всегда в дневное время — по делу или по дружбе, тут уж как получалось. В стоявшем перед ним силуэте Колби безошибочно опознал именно военного.
Вдруг черный человек медленно присел на корточки и теплым женским голосом спросил:
— Ты Колби, да?
Малыш кивнул.
— Чего ж ты не спишь? — спросила незнакомка, явно расстроенная тем, что мальчик так не вовремя решил выбраться из своей комнаты.
— Водички хочу, — просто ответил ребенок, не чувствуя никакой опасности со стороны женщины в черном.
Женщина встала, взяла со стойки у раковины кружку и наполнила ее водой из стоявшего там же фильтра. Колби подошел поближе, взял кружку и с удовольствием напился.
— Спасибо, — сказал он, протягивая кружку обратно.
— Какой ты воспитанный, — все так же тихо проговорила женщина. — Настоящий джентльмен.
— А вы к папе пришли, да?
— Да, к нему.
— Папа сейчас спит, — насупился мальчик.
— Это срочно, — сказала женщина, снова опускаясь на уровень ребенка.
Теперь Колби мог разглядеть ее темные глаза и ярко выделявшиеся на черном фоне белки. Глаза были не злыми. Они были очень спокойными и какими-то грустными. В том, как она держалась, как говорила, ребенок не чувствовал подвоха или угрозы.
— Dime, cariño ¿qué voy a hacer contigo?*
— Что? — не понял малыш.
— Ничего, Колби, извини. У меня к твоему папе очень важное дело, — произнесла женщина своим мягким, тихим голосом. — Давай пойдем к нему вместе. Ты его разбудишь, мы поговорим, и я уйду.
— Папа спит, — упрямо ответил мальчик.
— Колби, — печально произнесла женщина. — Пропал один очень хороший человек, понимаешь? Он в беде, один среди злых людей. Твой папа может помочь. Это очень важно, ждать нельзя. Его надо спасти. Понимаешь?
Малыш серьезно кивнул. Он знал, что его папа борется с плохими людьми, и иногда хорошие люди пропадают навсегда. Иногда те, кто пропадал, возвращались, но редко. У одной девочки в саду папа уехал бороться с плохими людьми и не вернулся. Девочка Колби не нравилась, потому что девчонки это фу, но ему было жалко ее и ее маму. Мальчик протянул ладошку черной женщине и повел ее за собой.
Малькольм Хан, как и все оперативники, не мог сразу встроиться в нормальную жизнь, долго сохраняя взвинченность, сопряженную с постоянной сверхбдительностью. С женой из-за этого все чаще возникали конфликты, и он-таки дал себя уговорить на таблетки, лишь бы не ходить к мозгоправу за порцией ненужных душеспасительных бесед. Об этом своем решении он глубоко пожалел, когда его принялся тормошить маленький сынишка. Мэл отреагировал не сразу, хотя обычно после командировок просыпался чуть ли не от каждого шороха. Транквилизаторы крепко опутали его сетью Морфея, прорываться сквозь их туман было тяжко.
— Пап, ну пааап, — тряс его за плечо маленький Колби. — Пааап, проснись!
— Что случилось, приятель? — не разлепляя веки сонно проговорил Мэл.
— Она очень хочет поговорить с тобой, — ответил сынишка.
— Кто, малыш? Бабушка? Тетя Лори?
— Нет же, черная тётя.
Сон как рукой сняло. Глаза распахнулись и Мэл уставился на сынишку. Он скорее почувствовал, чем разглядел еще одного человека в комнате. Да и как было разглядеть в ночном мраке абсолютно черный силуэт, который был лишен хоть какого-то объема? Как будто кто-то взял и вырезал кусок реальности, оставив поглощающую свет черную дыру.
— Не делайте резких движений, капитан Хан, — мягко, практически деликатно проговорила тень, сделавшись вдруг меньше и обвивая руку вокруг маленького Колби. Как если бы Колби был всего лишь рисунком и художник просто стер полосу поперек его груди. — Ребенок заплачет, я начну нервничать. Вам это не нужно, поверьте.
Оружия Мэл не видел, но не сомневался в его наличии. Как и в том, что до своего он дотянуться не успеет.
— Что тебе нужно? — пытаясь просчитать свои варианты, спросил Хан.
— Поговорить, капитан Хан. Всего лишь поговорить.
— О чем? — процедил Мэл. Разговор давал ему возможность потянуть время и развернуть ситуацию в свою пользу. Но пришелец продолжал прикрываться сыном, и тот странным образом не испытывал ни капли страха или дискомфорта.
— О вашей последней командировке. Вы сопровождали колонну от базы до пункта в Тинсе. На колонну напали, так?
В ночи вряд ли было заметно, как поменялся в лице командир отряда войсковой разведки. Он молча буравил глазами черный провал за спиной сына, наугад выбирая место, где должны были быть глаза ночной гостьи.
— Капитан Хан, давайте договоримся. Вы отвечаете на мои вопросы, а я не делаю ничего, о чем мы оба будем сожалеть, — спокойно проговорила тень.
Фигурка Колби качнулась, видимо, державшая его рука прижала мальчика покрепче. Тот недовольно завозился, и Хан напрягся, готовый в любой момент сорваться с места и наброситься на врага. Но тень лишь мягко удержала малыша.
— Тшшш, Колби, прости, я не хотела. Сейчас мы поговорим с папой и ты пойдешь спать, договорились?
Мальчик угукнул. Малькольму стало казаться, что его сын ведет себя чересчур спокойно и покладисто. Угрозы, в отличие от отца, малыш не чувствовал, что было дико. Хан испугался, что его сына могли чем-то опоить, но ничего неестественного в том, как держался ребенок, не было.
— Отвечайте, Малькольм, — чуть тверже потребовала тень. — Неужели для вас чьи-то погоны важнее всего?
— Да, я сопровождал колонну до Тинсы. Но в нападении погибли только рабы. Техника, которую они потеряли все равно шла на списание.
— Хорошо, Малькольм, очень хорошо, — похвалила его тень, продолжавшая говорить в той же мягкой, вежливой манере. Ее голос был тихим, низким, Хану приходилось напрягать слух, чтобы не упустить ни слова. — А теперь скажите мне, вы знали о том, что по вашему участку двигается диверсионная группа противника? О том, что будет засада?
Мэл стиснул челюсти, перекатив желваками. Он лихорадочно соображал, в какое дерьмо мог влипнуть и как из этого выбираться теперь. Рука медленно поползла в сторону подушки, миллиметр за миллиметром пробираясь к лежавшему там пистолету.
— Еще одно движение и наш разговор будет окончен, — неожиданно четко произнесла тень отработанным командным тоном. — Руки на колени и сидишь, как паинька.
— Оставь моего сына в покое, — процедил взбешенный отец в бессильной ярости.
— Обязательно, — согласилась тень, возвращаясь к своему кошачьему мурлыканью. — Как только ты мне все расскажешь.
— Это закрытая информация.
— Как видишь, не очень. Или не для всех. Вот и думай, Малькольм. Крепко подумай над тем, во что наступил и чем рискуешь. Кого ты прикрываешь? Предателей, которые сольют тебя, как только им станет выгодно? Уже слили. За то, что ты сделал, тебе положен трибунал. Я даю тебе шанс, Мэл.
Дело поворачивалось совсем поганой стороной. Мэл теперь понимал, что в его дом проникла не террористка, возомнившая себя гребаным ниндзя, а явно кто-то из спецслужб. В пользу этой догадки говорило все. Кто еще мог проникнуть на территорию военного городка и обезвредить систему охраны его дома? Кто еще мог так грамотно выбрать время визита и взять под контроль всех, кто находился в доме? Так спокойно удерживать маленького заложника мог только хорошо обученный человек, да и сам предмет разговора подтверждал эту догадку. Но только кто мог прислать в его дом спеца и зачем?