— Ты что, действительно не понимаешь, что произойдет, стоит кому пронюхать, кто он? Позору не оберемся! И ни одна уважаемая контора не возьмет тебя на работу, на карьере можно будет ставить крест! Все, ради чего ты столько работал и учился, все это пойдет прахом. Нас ни в один приличный дом не впустят. И ты готов вот так легко выбросить свое будущее, наше будущее?
Том слушал ее и мялся. Он явно понимал правдивость и весомость аргументов своей невесты, но не мог переступить через свою привязанность к Джейсу. Пока не мог. Но брат уже становился фигурой неудобной.
— Том, пожалуйста, ты же столько усилий вложил в то, чтобы добиться успеха! — сменила тон Стелла. — Обратно потерянных позиций ты не отыграешь. А как же наши с тобой планы? Мы же вместе мечтали о своем доме, твоей практике, наших детях…. У твоего брата нет большого будущего, у него вообще никакого будущего нет! Но ты-то за что себя наказывать собрался?
— И что ты мне предлагаешь, выгнать на улицу моего брата?
Стелла мысленно выдохнула с облегчением. Если Том предложил обсудить варианты, значит, она достучалась до него. Конечно, в его формулировке он получался мерзавцем, и надо было предложить ему такой выход, при котором он не терял бы лицо.
— Зачем же выгонять? Нет, если хочешь, мы можем оказать ему поддержку, дать денег, например. Оформить аренду жилья на свое имя у какого-нибудь не очень придирчивого арендодателя. Ты можешь поручиться за него перед работодателем. Просто пусть это все будет не на виду у всего общества.
Том долго молчал, переваривая и взвешивая все аргументы. Увы, после стольких лет жизни порознь многое изменилась в его отношениях с Джейсом. У Тома действительно были большие планы на свое будущее, а Джейса он успел похоронить аж дважды за десять лет. Младшему было трудно признать это, но его обременяло возвращение блудного брата. Да, они хорошо проводили время вместе, было приятно вспомнить какие-то вещи и понастальгировать, но…. Джейс относился к прошлому Тома, причем прошлому нелюбимому и некрасивому. Брат стал для него лишним, хоть Тому еще и не хватало смелости назвать вещи своими именами.
— Я поговорю с ним, — наконец проворчал Том. — Решим что-нибудь.
— Спасибо, милый, — Стелла улыбнулась, положила руки на плечи жениху и нежно поцеловала его.
На следующий день, после того как она проводила Тома на работу, Стелла съездила к ближайшему банкомату и сняла со своего счета небольшую, но по ее подсчетам вполне подходящую сумму. Вернувшись домой, она сразу же пошла искать Джейса. Нашелся этот субъект быстро. Джейс задумчиво стоял перед кухонным окном с кружкой кофе в руках. Вопреки обыкновению, он казался сумрачным и притихшим. Стелла никогда его таким не видела и ей на секунду стало интересно, не были ли его легкость, веселость и позитивность всего лишь маской, скрывавшей что-то более глубокое и серьезное. Впрочем, какое ей было дело до его внутреннего мира!
Джейс был так погружен в свои мысли, что не сразу услышал ее шаги. Стелле пришлось кашлянуть, чтобы привлечь его внимание. Джейс обернулся и смерил ее неожиданно проницательным взглядом. Стелла успокоила себя, что он не мог слышать ее разговора с Томом накануне, если только не сидел у них под дверью, в чем она сильно сомневалась. Но она все равно видела, этот мужчина знает, зачем она сейчас пришла к нему. Скорее всего, он подозревал, что выдал себя своей небрежностью накануне, но не знал, чем это обернется. Облегчать ей жизнь он при этом не спешил, молча выжидая ее первого шага.
— Джейсон, я хотела с тобой поговорить, — начала она, силясь придать голосу большую уверенность.
Джейс чуть заметно кивнул, но отвечать не спешил. В его молчании не было рабского ожидания пока ему позволят говорить. Наоборот, Стелла странным образом ощущала, что контроль над ситуацией держит именно Джейс, а она начинает копать себе глубокую яму и не может остановиться.
— Я не могла на заметить шрамов у тебя на шее и руках. Том признался, что ты был рабом. Не знаю, насколько ты представляешь здешнее общество, но к таким как ты тут относятся… не очень терпимо…
На последнем слове Джейс скривил красивые губы в горькой усмешке, но от комментариев воздержался.
— Так вот, если кто-то узнает, что у Тома брат был рабом, его карьере придет конец, — продолжила Стелла. — Будет лучше, если ты поживешь где-нибудь еще. Где-нибудь, где никто из наших знакомых не найдёт тебя. Вот, я принесла деньги, здесь должно хватить на проезд и первое время…
Увидеть такое выражение на лице бывшего раба Стелла никак не ожидала. С высоты своего роста Джейс окатил ее сокрушительной волной отвращения и ледяного презрения. Человека, находившегося в крайне затруднительном положении, ее предложение денег оскорбило даже больше, чем требование убраться из дому! На поверхность прорывались лишь намеки на его гнев, но их хватило, чтобы Стелла впервые по-настоящему испугалась его. Сейчас его богатырский рост и литые мышцы уже не казались всего лишь усладой для глаз.
— Убери деньги, — явно сдерживаясь произнес Джейс, и в его голосе послышались отдаленные раскаты грома. — Я их никогда не приму. Скажи только одно, Том в курсе этого разговора?
— Мы обсудили все вчера, он понимает, какие могут быть последствия, но пока не решился поговорить с тобой, — нервно сглотнула Стелла, судорожно пряча деньги. — Пока он решается, кто-нибудь что-нибудь заметит, и будет поздно! Ты здесь уже две недели, шила в мешке не утаить.
— Я все понял.
Джейс грохнул кружкой о кухонный стол, подобрался и пружинистым шагом пошел в сторону гостевой спальни. Вышел он из нее минут через пять в том же самом виде, в каком появился на пороге этого дома две недели назад.
— Спасибо за гостеприимство, — он чуть поклонился, принося истекавшую ядовитым сарказмом благодарность, и вышел вон.
На улице светило солнце, тепло изумительного дня разбавлял прохладный бриз. Шелестела листва, пели птицы. На тихой улице с рядом одинаково безупречных домов и причесанных газончиков не было слышно шума машин. Маленький филиал бытового рая нежился в лучах собственного благополучия. Джейс стоял на крыльце, а изнутри его выжигала боль от обиды, от несправедливости и от стыда. И снова, снова было тесно в своей потрепанной шкуре настолько, что становилось трудно дышать. Он ненавидел себя и всю эту улицу, и теперь изнутри огненным гейзером рвались все те чувства, которые он столько лет подавлял. Если бы мог, воспламенился бы как феникс и спалил бы эту проклятую улицу вместе с собой.
Ему не было места в этом мире, где за идеальными фасадами практически в каждом доме прятали свои грязные секреты. Бывший раб имел наметанный глаз, от него не могли укрыться намеки на темные делишки таких приличных, таких правильных господ. Но его отторгали, как что-то чуждое и нездоровое, хоть они сами прогнили насквозь. Джейс снова чувствовал себя чем-то мерзким и грязным, чем-то неуместным. Одно его существование могло замарать его брата. Будь все проклято!
Он поправил рюкзак, и от смещения лямки во внутреннем кармане куртки хрустнул, сминаясь, буклет, выданный ему при оформлении вольной. Джейс с досадой достал его и с неожиданным интересом рассмотрел, будто видя брошюру впервые. На одной из страниц в глаза бросилось слово "пейниты". Какая ирония, что ему предлагалось лететь к черту на рога и добывать минерал с таким названием*. Что ж, наверное, это судьба. Больше идти особо было некуда.
*Минерал назван по фамилии своего первооткрывателя Артура Пейна (Arthur Pain). В переводе с английского слово "pain" означает "боль".
Глава 38
Над бескрайним травяным морем Айоки занималась заря. Высокие сочные стебли гнулись под густой росой, в воздухе еще разливалась свежесть и блуждали клочья тумана, хоть быстро поднимающееся солнце и обещало скорое наступление жары. Насекомые еще только готовились к насыщенному трудовому дню, скованные россыпью водяных капель, и многочисленные животные, которые заполонили степь за последние годы, пользовались моментом, чтобы отдохнуть от назойливых мух.
Проселочная дорога, бегущая через прерии, темнела от влаги, и скользивший над ней байк не оставлял за собой шлейфа пыли. Машина неторопливо плыла вперед, управляемая твердой рукой своего хозяина. Тот, судя по всему, наслаждался видами. Издалека он был похож на любого другого сезонного рабочего — запыленные поношенные джинсы, потертая кожаная куртка, простая майка, тяжелые, видавшие виды ботинки. Ношением шлема ездок себя не стал обременять, нацепив на нос солнечные очки. Даже то, что байк имел антигравитационную систему, не выглядело слишком странным. После второй волны колонизации подобная техника стала появляться на дорогах, хоть и не слишком часто.
Время от времени путник останавливался и просто смотрел на окружающий пейзаж. Первый раз он остановился, когда заметил стадо бизонов, спокойно пасшихся шагах в пятиста от дороги. Рядом с ними ходили какие-то более мелкие травоядные — не то антилопы, не то мелкие олени. Животные к присутствию человека отнеслись совершенно безразлично, хотя несколько мелких копытных сначала бросились убегать, но вскоре остановились в нерешительности.
Второй раз мужчина остановился у развилки, внимательно изучая указатели. К биостанции он не поехал, не свернул и в сторону молочной фермы или рабочего поселения, где, если верить знакам, находились и некие производственные цеха. Он выбрал направление, обозначенное двумя словами — "Hacienda Jimenes"*. Ехать пришлось долго, но когда дорогу перегородило пестрое стадо длиннорогого скота, путник улыбнулся, словно повстречал добрых знакомых. Огромный бык с кирпично-красной шкурой и невероятно длинными рогами вышел из стада и долго стоял, разглядывая человека и раздувая влажные ноздри. Наконец ему то ли надоело, то ли он убедился в безопасности для своих подданных, но грозный хозяин пастбищ шумно выдохнул, отвернулся и медленно побрел прочь, увлекая за собой тигрово-пятнистый шлейф из коров и телят.