ыми привычками. — У тебя неприятности на работе? — закинула я удочку.
— У меня одна неприятность… — отмахнулся он и неожиданно рявкнул: — Когда она наконец замуж выйдет?!
В другое время я бы непременно продолжила разговор о неприятностях и Женьку в обиду не дала, но тут решила промолчать, потому что, если честно, была здорово напугана телефонным звонком и реакцией на него Романа Андреевича. Не такой человек мой муж, чтобы беспокоиться по пустякам.
Уже поздно вечером, когда мы, пожелав друг другу спокойной ночи, вроде бы отошли ко сну, Ромка приподнял голову, а я, само собой, притворилась спящей. Муж осторожно покинул постель и пошел в ванную, прихватив с тумбочки телефон, я же, наплевав на приличия, отправилась подслушивать.
— Сережа, — сказал супруг, — извини, что поздно. У тебя завтра свободный день? Вот что, с утра подъезжай к моему дому… да… Личная просьба, присмотри за женой… опять расследование затеяла, а сегодня звонил какой-то придурок, беспокоюсь… Хорошо. Спасибо. Я ей скажу, чтобы дома сидела, а ты присмотри, вдруг кто появится…
На цыпочках я вернулась в спальню. Конечно, мало приятного, что мой собственный муж поручает кому-то следить за мной, но, пожалуй, так в самом деле спокойнее.
Утром Роман Андреевич, отправляясь на работу, сказал как бы между прочим:
— Сиди дома. Возможно, освобожусь пораньше, съездим на речку. Погода отличная…
— Я роман писать буду, — заверила я, поцеловала его и вышла на лоджию, чтобы посмотреть, как супруг садится в машину. Он покинул двор, я еще немного постояла, прикидывая: появился ли Сережа, а если да, то где он в настоящий момент находится?
Во дворе было тихо, Клавдия Васильевна гуляла с пекинесом, а Татьяна из семнадцатой квартиры развешивала белье. Совершенно ничего подозрительного. Часов в одиннадцать пришла Женька.
— Я никуда не пойду, — сразу же заявила я.
— Под домашним арестом, что ли? — хмыкнула подружка.
— Очень мило с твоей стороны дать в объявлении мой номер телефона. Вчера звонил какой-то псих, вроде бы с телефонной станции, узнавал адрес и фамилию. Ромка выяснил — все это глупости. Теперь я буду сидеть дома, а ты бегай, если хочешь. Только тебя они быстро найдут, потому что каждая собака в городе знает, кто моя лучшая подруга.
— Кто меня найдет? — испугалась Женька.
— К примеру, тип, который звонил. Ведь не так просто звонил. Он имеет отношение к убийству.
— Да брось ты, — отмахнулась Женька, но как-то без уверенности. — При чем здесь убийство? Убил-то наш Игорь.
— У Валеры были сообщники, так Роман Андреевич сказал, а он знает, что говорит.
— Кого ты слушаешь? Да у него просто частнособственнические замашки, ему бы только жену под замок посадить, чтоб котлеты жарила, с работы ждала и по сторонам не смотрела. Знаю я твоего Ромика, тот еще тип…
— Ну и что, пусть частнособственнические, все равно никуда не пойду. Боюсь. Не зря кто-то интересовался нашим адресом.
Женька надулась, но возражать не стала. Однако сидеть в квартире было скучно, особенно когда Женька морщит лоб и не хочет разговаривать. Зазвонил телефон, я вздрогнула, и Женька, между прочим, тоже. Услышав Ромкин голос, я была прямо-таки счастлива.
— Чем занимаешься? — спросил он.
— Ничем, — ответила я честно и покосилась на подружку, хотела было утаить ее присутствие, но вовремя вспомнила про Сережу, который, находясь на боевом посту, Женьку, должно быть, углядел. — Женя пришла, сейчас чай пить будем.
— Из дома никуда, — возвысил голос Роман Андреевич, а я вспомнила про хлеб, вернее, про его отсутствие, и спросила:
— А в магазин можно? У нас хлеба нет и песок кончился. Я хотела сделать сладкий хворост. — Сладкий хворост Ромка любил, потому ответил с неохотой:
— Ладно, в магазин можно. Туда и обратно.
Женька презрительно фыркнула, но я не стала обращать на нее внимание.
— Ну чего, раба любви, — сказала она. — Пошлепали в магазин?
— Давай чай пить, магазин подождет.
Только мы сели пить чай, как телефон зазвонил вновь. Трубку сняла подружка, но говорить с ней не пожелали, на том конце провода повесили трубку.
— Детишки, что ли? — пожала плечами Женька, а я перепугалась. — А вдруг… — начала я, но она меня перебила:
— Да брось ты, это твой Ромка дурака валяет. Ведь все нарочно делает. Вот что я тебе скажу, подруга: женщина должна быть свободной. Как я, например. Никто не воспитывает, жизни не учит, дурацких проверок не устраивает…
— Отвяжись, а? — попросила я. Слушать Женьку охоты не было, и я собралась в магазин. Само собой, она увязалась следом.
— Может, зайдем в бар? — канючила подружка, вышагивая рядом. — Выпьем пивка, жара-то какая, все умные люди за городом.
— Я только до магазина и обратно. Ромка и так рычит, я слово дала и обманывать мужа не хочу.
— Ладно, купим пива и устроимся на лоджии, не хуже, чем в баре, а Ромка твой, может, раз в жизни придет домой пораньше и в самом деле свозит купаться. — И тут же добавила без перехода: — Надо бы в редакцию заскочить на пару минут. Там мне кое-какие материалы подготовить обещали.
Я не стала спрашивать, что за материалы, Женька обиделась и замолчала. Между тем мы подошли к магазину, который находился в трех шагах от нашего двора. Рядом с крыльцом стоял роскошный «БМВ», белоснежный и такой блестящий, что глаза слепило.
— Вот это тачка, — вздохнула Женька. — Уважаю я людей, которые на таких машинах ездят, ведь это сколько бабок заколачивать надо, чтоб позволить себе эдакую штуковину. Поди бензина жрет немало, опять же обслуживание и все такое. Я уж о цене молчу, но ведь как смотрится, стерва, прямо мурашки по коже.
— Отвернись, — присоветовала я.
— А мне, может, посмотреть охота. Да, это не какой-то там «Фольксваген».
За свой «Фольксваген» я обиделась, презрительно усмехнулась и поспешно вошла в магазин. Женька отправилась за пивом, а я в кондитерский отдел, заглянула в кошелек, прикидывая, хватит ли денег на коробку конфет, и тут мужской голос сзади исключительно вежливо произнес:
— Простите, это не вы уронили?
Я повернулась и за своей спиной обнаружила молодого человека с длинными волосами и ухоженной щетиной, одетого в светлые брюки и бежевую рубашку с золотистой эмблемой на кармашке. Он ласково мне улыбался и протягивал сотенную купюру. Таких денег в моем кошельке не было, потому, улыбнувшись в ответ, я сказала:
— Извините, это не мои деньги.
— Да? — Он вроде бы расстроился и обратился к двум старушкам, стоявшим впереди меня. Те переглянулись и со вздохом ответили, что тоже ничего не теряли. Парень поднял брови, демонстрируя крайнее удивление, и заговорил с продавщицей, которая клятвенно пообещала вернуть деньги владельцу, ежели таковой обнаружится. — Я бы на вашем месте еще раз кошелек проверил, — вкрадчиво сказал парень, глядя на меня с нежностью. — Я подошел к отделу следом за вами, и деньги как раз лежали возле ваших ног.
— Очень тронута вашей заботой, но деньги не мои, — ответила я. К этому моменту я купила песок и конфеты и отправилась за хлебом. Парень шел рядом, смотрел на меня с ласковой грустью и вроде бы пытался продолжить разговор. Это начало вызывать подозрение. Конечно, я красавица, мне это все говорят, Роман Андреевич в особенности, да и без него сие мне доподлинно известно, но красивых женщин на свете много, и я совершенно не видела повода, с чего б ему так заводиться? Разговор я поддерживаю неохотно, да и кольцо на пальце он наверняка заметил, и с какой стати человек попусту теряет время, оставалось для меня тайной. Тут ко мне подскочила Женька с четырьмя бутылками пива и чипсами, пакет с которыми она держала в зубах, и промычала что-то нечленораздельное.
— Можно вам помочь? — сказал парень и вытянул из зубов обалдевшей Женьки пакет. Мы стали укладывать покупки в сумку. Парень старался изо всех сил, а Женька вытаращила глаза, перестав дышать, и начала заваливаться вправо. Пришлось подставить ей дружеское плечо.
— Эк тебя разбирает, — шепнула я ехидно.
— Я хочу за него замуж, — ответила Женька и сказала парню: — Вы не могли бы нас проводить? Боюсь, сумка не выдержит. — Глаза ее при этом так горели, что впору было включать противопожарную сигнализацию, а физиономию слегка перекашивало от желания вцепиться в парня намертво и по возможности никогда не выпускать.
— С удовольствием, — кивнул он, стараясь смотреть на меня и на Женьку одновременно. Получалось у него мастерски, но долго такое человек не выдержит, и я всерьез забеспокоилась.
Между тем мы стояли в самом центре магазина, таращились друг на друга и мешали гражданам.
— Вы все купили? — опомнился парень.
— Все, — кивнула я, тут меня вновь одолели сомнения, и я задала свой вопрос:
— А вы?
— Что? — не понял парень.
— Вы все купили? — повторила я его слова.
— Заехал за сигаретами… Знаете, я на машине, если вы не против, могу отвезти вас домой.
— Не против, — закивала Женька, потом замерла на мгновение, точно получила чем-то по затылку, и, облизнув губы, выпалила: — «БМВ»?
— Что? — Парень явно страдал глухотой в легкой форме.
— Белый «БМВ» ваш? — вздохнула я.
— А… да, мой.
Женьку мотнуло, она развернулась на месте, бормоча под нос:
— С ума сойти…
— Мы идем? — испугался парень. Женькины выкрутасы успели произвести впечатление, к тому же подружка была одета, по обыкновению, так колоритно, что у нормального человека давно бы глаза на лоб полезли. Он взял из моих рук сумку и пошел к двери, Женька ухватила меня за локоть, чуть притормаживая, и зашипела мне в ухо:
— Едем ко мне.
— Зачем? — нахмурилась я.
— Ты живешь в трех шагах отсюда. Что я успею за это время?
— Мне домой надо, — начала я, но Женька отвесила мне пинка.
— Только попробуй. Он мужчина моей мечты, есть у тебя совесть?
— Он брюнет, — насторожилась я, ибо до сей поры мужчинами ее мечты были исключительно блондины.
— Переживу. У него тачка блондинистая, что вполне компенсирует этот недостаток, и вообще заткнись, мне надо сосредоточиться.