— Помните, Бог не говорил: «Я сейчас зажгу свет», он говорил: «Да будет свет». Его первым действием было позволить свет тому, что было Ничем. Как Бог, вы тоже должны всегда работать со светом, заставлять его делать лишь то, что вы хотите.
Он развернул абсолютно жидкую черноту:
— Бархат магического сорта, абсолютный поглотитель света. Импорт из Италии. Очень дорогой. Окрашен, стрижен и вычесан вручную много-много раз. Обработан по тайной методике нанесения платиновой черни. Заводской контроль беспощаден. То же, что зеркала, только наоборот. Идеальное зеркало должно всё отражать, то же количество света, те же точно цвета — а идеальный бархат не должен ничего отпускать, должен удерживать свет, попадающий на него, до последней капли. Если мельчайшее количество света, которое вы можете себе представить, отскочит, одна-единственная нить, всё пропало, affondato, vero? Всё дело в свете, вы контролируете свет. Контролируете эффект, поняли, capisci?
— Понятно, пап.
— Чичи, немного уважения, однажды я сделаю так, что ты исчезнешь.
— Сейчас! — закричали двое или трое маленьких Зомбини, прыгая по обивке кресел. — Прямо сейчас!
Лука давно интересовался современной наукой и возможностями, которые она предоставляла фокусникам, в том числе, призмой Николя и иллюзионистским использованием двойного преломления.
— Кто угодно может распилить свою ассистентку пополам, — сказал он. — Это один из старейших эффектов в нашем деле. Проблема в том, что ее половины всегда воссоединяются, всегда хеппи-энд.
— Проблема? Должен быть несчастный конец? — удивилась Бриа. — Как в тех кровавых шоу ужасов, которые показывают в Париже, Франция?
— Не совсем. Вы уже знаете про этот реквизит, — он достал маленький кристалл исландского шпата почти идеальной формы. — Дублирует изображение, два взаимных наложения, с помощью правильного вида света и правильных линз, вы можете разделять их на сцене, каждый раз немного больше, шаг за шагом, пока не станет возможным на самом деле распилить кого-то пополам оптически, и вместо двух разных частей одного тела теперь у нас две полных личности разгуливают, они полностью идентичны, capisci?
— Вообще-то нет. Но...
— Что? — наверное, немного защищаясь.
— Это хеппи-энд. Они воссоединятся снова в одного человека?
Он посмотрел на свои туфли, и Бриа поняла, что она, вероятно, единственная в этом доме, от кого он мог бы ожидать этого вопроса.
— Нет, и в этом проблема. Никто не может рассчитать...
— О, пап.
— ... как вернуть всё на место. Я спрашивал повсюду, спрашивал у всех, у профессоров колледжей, у наших коллег, даже у самого Гарри Гудини — без шансов. А тем временем...
— Не говори мне.
— Да.
— Ладно, сколько?
— Наверное... два или три?
— Porca miseria, о Боже, это четыре или шесть, да? Ты понимаешь, что тебя за это могут отдать под суд?
— Это была оптическая проблема, я думал, что всё абсолютно обратимо. Но, по словам профессора Вандерджуса из Йеля, я не учел фактор времени, это происходило не всё сразу, так что были эти несколько секунд, когда время шло дальше, различные необратимые процессы, эта щель немного открылась, и этого было достаточно, чтобы стало невозможным вернуться именно в ту точку, в которой мы находились.
— А я думала, что ты идеален. Представь мое разочарование. Так что эти твои существа живут жизнью двойников. Не очень-то они, наверное, счастливы.
— Юристы, улюлюканье на представлениях, угрозы насилия. Джентльменский набор.
— Что нам делать?
— Лишь в одном уголке мира изготавливают эти предметы. На Острове Зеркал в Лагуне возле Венеции, там уже, должно быть, холдинговая компания, но они по-прежнему изготавливают и продают тончайшие зеркала для фокусников. У кого-то там должна была возникнуть идея.
— А нас как раз ангажировали в театр Малибран в Венеции через несколько недель.
Да, Лука Зомбини пришел сегодня домой с поразительными новостями: представление ангажировали для турне по Европе, и вся семья, включая Далию, всего через две недели должна отплыть на лайнере «С. С. Ступендика»! Словно открыли клапан в далеком подвале — вся квартира вдруг забурлила подготовкой к путешествию.
Далли улучила минутку, чтобы поговорить с Эрлис в суете повседневных дел:
— Народ, вы уверены, что я вам нужна?
— Далия, — она замерла, тряпка для пыли едва не выпала из ее пальцев.
— В смысле, входить, как раньше...
— Нет...нет, на самом деле, полагаю, мы рассчитывали на тебя. Далли, Бога ради, ты только недавно к нам пришла, и как насчет Эффекта Китайского Гонга...?
— О, Бриа может это делать даже во сне.
— Не знаю, если ты хочешь остаться здесь, мы сдадим квартиру в аренду тем акробатам из Восточной Румелии, не очень-то идеальная для тебя компания.
— Я перекантуюсь где-нибудь. У Кэти или у кого еще.
— Далия, посмотри на меня, — проще не смотреть, но девушка должна. — Я знаю, что ты никогда не собиралась оставаться. Надеяться на это — было бы слишком. Нам обеим.
Она слегка пожала плечами:
— Я никогда не была уверена, что ты меня впустишь.
— Но ты в нашем доме, и, возможно, кто знает, ты допускаешь возможность остаться с нами? Каким-то образом...?
В длинной квартире повисла тяжелая и неестественная тишина, словно предполагалось, что Зомбини находится за пределами слышимости и сейчас идеальный момент разразиться давно лелеемым шепотом:
— Я была просто маленьким ребенком, как ты могла так уехать?
Улыбка, почти благодарная:
— Мне было интересно, когда ты задашь этот вопрос.
— Я здесь ничего не ищу.
— Конечно, нет, — не нью-йоркская ли резкость закралась в ее голос? — Ладно, что рассказал тебе Мерль?
— Ничего плохого о тебе. Только то, что ты нас бросила.
— Это достаточно плохо, должна сказать.
— Он знал, что я должна сюда вернуться. Он никогда меня не останавливал.
— Но никакого сообщения для меня. Никакого «прошлое — это прошлое», ничего подобного.
— Если было что-то подобное, я никогда не слышала. Возможно...
Она неуверенно посмотрела на Эрлис.
— Вероятно, он думал, что ты должна услышать историю от меня.
— Да? Это значит, что он доверил тебе рассказать мне правду.
Эрлис вспомнила, что они всё еще стоят с противоположных сторон простыни. Грациозно, как на балу, они двигались друг к другу, свернули простыню пополам, разгладили.
— Я не уверена, что сейчас подходящее время...
Далли пожала плечами:
— А когда время будет лучше?
— Хорошо, — последний взгляд в надежде увидеть младшего Зомбини, любого Зомбини, который войдет и отсрочит объяснение. — Когда мы с Мерлем познакомились, я уже была беременна тобой. Так что...
Вот. Далли неожиданно оказалась на софе. Поднялось облако пыли, хрипели подушки, вокруг нее вздыхали нижние юбки. В ее мозгу возникли несколько вариантов язвительных замечаний.
— Ладно, — во рту необъяснимо пересохло, — мой настоящий отец, где он?
— Далия, — она энергично закивала, словно не могла расслабиться до степени равнодушия, — он погиб. Незадолго до твоего рождения. Несчастный случай с трамваем в Кливленде. Быстро. Его звали Берт Сниделл. Рыжие волосы ты унаследовала от него. Его семья по сути выбросила меня на улицу. Мерль нас приютил. И твой «настоящий» отец — Мерль, более чем был кто-либо другой. Вот и всё.
Немного.
— Думаешь, это я хотела услышать? Дом. Какой-то дом. Ты, конечно, ускакала вприпрыжку, как только появилась возможность, почему было просто не бросить на свалке за городом?
Откуда взялись эти слова? Не совсем из пустоты, но они были очень далеки от того, что она сейчас чувствовала...
Но можете себе представить, прежде чем она придумала новую реплику для выпуска пара, полубоги театрального расписания, которые, кажется, правили в этом доме, наконец, решили вмешаться в ситуацию — зашли Нунци и Чичи в похожих белых шагреневых костюмах, они репетировали индусский шаффл и французские падения, весело не обращая внимания на гнев и ужас, царившие в комнате, у них было много новостей о предстоящем путешествии на пароходе. Так что Далли и Эрлис пришлось на время отложить разговор. Фактически это оставалось их тяжкой повинностью, пока они не поднялись на борт «Ступендика» и не излили обиду в океан.
Однажды, по чистой случайности, Мэйва встретила Стрэй, это было в Дуранго.
— Вы двое не женаты, случаем?
— Забавно, что ты об этом спрашиваешь, — начал Риф, но Стрэй сказала прямо:
— С недавних пор, миссис Траверс.
Мэйва рассмеялась и взяла ее за руку:
— Я бы тебе рассказала, что за сделку ты заключила, но на это мне нужно время.
— О, вас я в этом не виню, — ответила Стрэй, — хорошее воспитание здесь больше не действует.
— Были какие-то Бриггсы в округе Урей, не твои ли родственники? Работали в лагере Бэрд, кажется?
— Думаю, это могли быть кузины со стороны моей тети Аделины, они некоторое время жили в Лейк-Сити...
И Риф оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что они исчезли за складом, болтая, словно пара пташек на крыше.
На следующий день Риф и Стрэй ехали на поезде «Денвер-Рио-Гранде» в Аризону, впервые вместе, вскоре они должны были расстаться. У ее друга Арчи Диппая был план, не такой отчаянно сумасшедший, как другие его планы, перегнать стадо верблюдов, которое за несколько лет до того привезли в Вирджинию, штат Невада, чтобы навьючить их мешками с солью, потом их доставили в Аризону для перевозки руды, со временем сочли нерентабельными и отпустили на волю, теперь они вернулись в свое дикое состояние, разошлись на тысячи квадратных миль пустыни Соноран, где из-за непонятных предпосылок Природы, как говорили, они начали размножаться с поразительной скоростью.
— Даже, скажем, полдоллара за голову будет достаточно, чтобы бросить работу и уехать так далеко на восток, как ты захочешь — будем жить в отеле «Риц», парни в цилиндрах будут приносить тебе всё, что ни пожелаешь, днем и ночью...