— Почему? — спросил Дэви, останавливая лошадь.
— В этом месте песок — и нога его отпечаталась совершенно ясно. Судя по отпечатку, ему не более восемнадцати лет.
— Гм, гм! У многих племен именно такие юнцы и исполняют обязанности вестников.
Затем они снова поехали дальше. Через некоторое время начали показываться отдельные кустарники, затем целые группы их, а на горизонте замаячили большие деревья. Далее кустарники пошли столь густо, что закрыли обзор. Необходима была особая осторожность: Дэви поехал вперед, а Джемми следовал за ним на некотором расстоянии.
Внезапно Дэви остановился.
— Черт возьми, — сказал он, — тут что-то произошло!
Толстяк пришпорил лошадь и через некоторое время въехал на открытое место. Перед ним возвышалась одна из конусообразных скал, которых так много в этой прерии. Следы шли к этой скале, дойдя до скалы, круто поворачивали обратно.
По другую сторону скалы они увидели такие же совершенно ясно отпечатавшиеся следы, шедшие навстречу первым и смешивающиеся с ним на повороте.
— Что ты скажешь на это? — спросил Дэви.
— То, что за скалой были люди, которые, заметив индейца, бросились за ним в погоню.
— Все-таки осторожность не мешает: может быть, они уже успели вернуться. Ты останься здесь, а я посмотрю, что там делается.
С этими словами он слез с лошади и, бросив поводья Дэви, взбежал на утес.
Достигнув вершины, толстяк медленно и осторожно пополз вперед и скрылся за выступом скалы. Скоро он вернулся и сделал знак Дэви, описав в воздухе рукой Дугу. Дэви понял, что ему не следовало ехать прямо, и поэтому поехал в объезд через кустарники.
Обогнув скалу, он увидел следы стоянки: на земле лежало несколько железных котлов, лопат, заступов, кофейная мельница, различные мешки, кругом виднелись отпечатки лошадиных ног.
— Ну, — сказал, покачивая головой, Дэви, — молодцы, очевидно, совершенно неопытны: они не позаботились даже привязать или стреножить своих лошадей. Индеец, вероятно, повернул, ничего не подозревая, здесь за угол и, увидав людей, предпочел быстро ускакать, а не возвращаться назад; почтенная же компания бросилась за ним в погоню.
— Если они убьют его, то нам же придется за это рассчитываться, ведь краснокожим все равно, падет их месть на виновного или нет. Нам нужно поторопиться ему на помощь.
— Я не думаю, что индеец мог уехать далеко на своей истощенной лошади.
Они снова сели на лошадей и поскакали в направлении следов. Джемми, ехавший впереди, скоро остановился и повернул в кусты, куда за ним последовал и Дэви. Оба прислушались. До них доносились громкие голоса, о чем-то с жаром спорившие.
— Это они, — прошептал толстяк.
Привязав лошадей к кустарникам, они поползли в сторону голосов.
Скоро они достигли небольшой речки с крутыми и высокими берегами.
По другую сторону ее, у поворота, который она здесь делала, они увидели группу людей подозрительной наружности, из которых одни лежали, другие стояли. В центре группы лежал связанный по рукам и ногам индеец. Лошадь его упала у подножия крутого берега, на который уже была не в состоянии забраться.
Люди эти производили отталкивающее впечатление. Для опытного глаза не было никакого сомнения, что они принадлежат к тому сорту людей, против которых на Диком Западе есть только одно средство — суд Линча.
В настоящую минуту они разговаривали между собой шепотом. Речь, очевидно, была об участи индейца.
— Интересно, к какому племени принадлежит этот юноша? На нем нет ни татуировки, — сказал Джемми шепотом, — ни других каких-нибудь отличительных признаков племени. Очевидно только, что он не находится на тропе войны. Не попытаться ли нам освободить его?
— Само собой. Пойдем, я хочу переговорить с ними.
— А если они нас не послушают?
— Тогда нам остается прибегнуть к силе или хитрости. Я не боюсь этих молодцов, но пуля опасна даже тогда, когда она выпущена рукою жалкого труса. Я бы не хотел, чтобы они знали, что мы верхом, и я думаю, что мы сделаем лучше, если подъедем к ним с другой стороны. Пусть они думают, что мы не видели их со стороны степи.
Глава втораяХРОМОЙ ФРЭНК
Оба охотника осторожно подползли к ручью, разумеется на приличном расстоянии от незнакомцев, перешагнули через узкий поток и, описав небольшую дугу, очутились перед упомянутой выше группой.
— Халла! — закричал Толстый Джемми, делая вид, будто он крайне удивлен неожиданным присутствием людей в этой местности. — Я думал, что мы одни в этой прерии, и вдруг наталкиваемся на целое собрание. Я надеюсь, что вы позволите нам присоединиться к вам.
Лежавшие на траве поднялись, и взоры всех обратились к пришедшим. Сначала они, по-видимому, были не особо приятно удивлены их появлением, но, приглядевшись к фигурам и одежде незнакомцев, все общество разразилось бешеным хохотом.
— Гром и молния, — отвечал один из них, вооруженный с головы до пят, — что сей сон значит?
Вместо ответа Дэви отъехал на некоторое расстояние от группы незнакомцев, Джемми в два прыжка очутился подле него.
— С вашего позволения, почтеннейший, — спросил толстяк, — не можете ли вы нам сказать, что привело вас на берега этого прелестного ручья?
— Никто нас не привел. Мы пришли сами, — последовал короткий ответ, который товарищи его приветствовали одобрительным смехом.
Не обращая никакого внимания на это, Джемми обернулся и, сделав вид, будто он только сейчас заметил индейца, отскочил как ужаленный назад.
— Будь я проклят! Как? Пленник, да еще к тому же краснокожий?
Посреди всеобщей веселости, вызванной мнимым испугом Джемми, тот, который говорил раньше и, по-видимому, был начальником остальных, сказал:
— Не упадите в обморок, сэр! Я полагаю, что вам еще не попадался ни один краснокожий?
— Мирных я видел достаточно, а этот, кажется, еще не приручен.
— Да, я не советую вам подходить к нему близко.
— А что, разве он так опасен?
Джемми хотел было подойти к пленнику но предводитель шайки загородил ему дорогу и сказал:
— Подальше, сэр. Он вам вовсе ни к чему. Вообще я бы хотел знать, кто вы такие и что вам нужно?
— Товарища моего зовут Кронерс, а меня Пфефферкорн…
— Пфефферкорн, — прервал его бандит — это, кажется немецкое имя?
— С вашего позволения, да.
— Так убирайтесь к черту. Я не терплю этой национальности.
— А мое обоняние не терпит людей вашей породы, — ответил Джемми уже совершенно иным тоном.
Собеседник его сердито нахмурил брови и спросил угрожающим тоном:
— Что вы хотите сказать и за кого вы нас принимаете?
— Я хочу сказать только, что не нужно много разговаривать с вами, чтобы видеть, какого полета птицы вы и ваши товарищи.
С этими словами он с быстротой молнии выхватил из-за пояса оба своих револьвера и взвел курки, то же самое сделал и Дэви и, прежде чем противники его успели схватить оружие, которое они непредусмотрительно оставили на траве, закричал:
— Ни с места! Если кто сделает хоть одно движение — пускай простится с жизнью. Я хочу знать, что сделал вам этот индеец? Впрочем, лучше я сам его спрошу.
— Спросите его сами, — иронически засмеялся предводитель, причем вся шайка вторила ему, — он не понимает ни одного слова по-английски и ничего не отвечает на наши вопросы.
Джемми презрительно пожал плечами и обратился к индейцу.
Последний лежал все время с полузакрытыми глазами и ни одним движением, ни одним взглядом не показал, что он понял что-нибудь из разговора.
Он был очень молод, не старше восемнадцати лет, как и предполагал толстяк. На нем была кожаная охотничья рубашка и кожаные штаны. За красным куском материи, служившим ему поясом, не было заткнуто никакого оружия; но на другом берегу реки, подле его лошади, валялся длинный охотничий нож, а к седлу был привязан лук, сделанный из рогов каменного барана.
Это скудное вооружение свидетельствовало о том, что молодой краснокожий явился в эту местность без всяких воинственных намерений.
Когда Джемми подошел к нему, он в первый раз открыл глаза и с благодарностью взглянул на него.
— Мой молодой краснокожий брат понимает язык бледнолицых? — спросил охотник.
— Да, — отвечал тот. — Откуда это знает мой старший брат?
— Я увидел это по выражению твоего лица. Не скажет ли мне мой младший брат свое имя?
— Меня зовут Вокадэ.
Слово «вокадэ» на языке монтана означает шкуру белого бизона. Это обстоятельство крайне удивило Дэви и Джемми, так как племя монтана считается вымершим. Поэтому Джемми продолжал:
— К какому племени принадлежит мой краснокожий брат?
— Я — нумангкэк и вместе с тем дакота!
Нумангкэками называют себя монтана, а дакота есть общее название всех племен индейцев сиу.
— Так ты усыновлен племенем дакота?
— Мой брат сказал правду. Бледнолицые пришли и принесли с собой оспу. Все мое племя погибло от нее, а остальные пали от руки сиу. Отец мой, храбрый Ва-Ки, был только ранен и впоследствии принужден пристать к сиу. Таким образом, я — дакота, но сердце мое принадлежит предкам, которых призвал к себе Великий Дух.
— Каким образом попал сюда мой краснокожий брат?
— Мне нужно сообщить важнее известие одному маленькому белому брату, я был уже почти у цели, как вдруг моя лошадь, измученная путешествием, споткнувшись как раз на берегу этого ручья, упала. Вокадэ попал под лошадь и потерял сознание, когда он очнулся, он был уже связан ремнями. Пусть мой белый брат развяжет Вокадэ, и тогда Вокадэ покажет этим трусам бледнолицым, с кем они имеют дело.
Он произнес последние слова с такой уверенностью, что Джемми спросил, улыбаясь:
— Разве ты не видишь, что они не придают никакого значения моим словам?
— О! У Вокадэ хорошие глаза. Он много слышал о двух знаменитых бледнолицых воинах Дэви-Хонскэ и Джемми-Петатше. Он знает, что они не отступят перед сотней таких старых баб, как эти бледнолицые.
Джемми хотел было ответить ему, но Уолкер (так звали предводителя шайки) грубо прервал его: