Это были довольно резкие и оскорбительные слова, однако миссионер невозмутимо возразил:
— Вы ошибаетесь, если предполагаете, что я намерен обращать здешнего хозяина в свою веру. Я хотел бы только просить у вас разрешения отдохнуть и утолить свой голод и жажду.
— В таком случае вы можете получить все, что вам нужно, причем, конечно, за все заплатите. Надеюсь, у вас есть с собой деньги?
И он окинул незнакомца строгим, презрительным взглядом.
Мормон поднял глаза к небу, вздохнул и произнес:
— Правда, я не награжден богатствами этого грешного мира, но заплатить за еду, питье и ночлег я могу. Конечно, я не предвидел подобного расхода, так как слышал, что Хельмерс в высшей степени гостеприимен.
— Да? Это кто же вам сообщил?
— Я прямо из Тэйлорсвилла.
— Вам сказали правду, но забыли сказать, что я оказываю бесплатное гостеприимство лишь приятным мне людям.
— Значит, ко мне это не относится?
— Ни в коем случае.
— Но ведь я вам ничего дурного не сделал!
— Все может быть! Но простите меня, сударь, при взгляде на вашу физиономию мне уже делается противно.
Мормон и тут не смутился и со смиренным видом произнес:
— В этом мире участь всех праведников остается неоцененною. Не моя вина, что мой вид вам не нравится. Это уже дело ваше.
— Признаюсь, если бы кто-нибудь сказал мне то, что выслушали вы, он бы неизбежно испробовал силу моей руки. Надо иметь слишком мало самолюбия, чтобы оставаться при этом совершенно спокойным. Собственно говоря, я ничего не имею против вашего лица, но уверен — сами с собой вы совершенно иной, и лицемерие ваше очень противно. Кроме того, мне еще и другое в вас не нравится.
— Могу я полюбопытствовать, что именно?
— Я и сам вам это скажу. Мне очень неприятно то обстоятельство, что вы явились именно из Тэйлорсвилла.
— Разве у вас есть там враги?
— Ни единого. Однако, скажите, куда вы направляетесь?
— В Престон.
— Насколько мне известно, ближайшая дорога туда идет вовсе не мимо меня.
— Да, но я слышал о вас столько хорошего, что жаждал с вами познакомиться.
— Где же ваша лошадь?
— У меня нет лошади.
— Вот как? Не думаете ли вы, что я вам поверил? Вы где-нибудь поблизости спрятали лошадь. Вряд ли причины такой таинственности благовидны.
Пришелец уверял, что он никогда в жизни не сидел в седле и идет пешком, но Хельмерс продолжал настаивать на своем.
— Не старайтесь меня уверить в невозможном. В нашей стране даже женщины и дети ездят верхом. Наконец, ваш безукоризненно чистый костюм доказывает, что вы не шли пешком. Ведь ночью шел дождь, и, значит, ваши сапоги должны были быть в грязи. Да к тому же я вижу на них следы шпор.
— Эти сапоги я купил по случаю.
— Почему же дыры, где были прикреплены шпоры, совершенно не засорены? Или вам доставляет удовольствие каждый день их сверлить?
Мормон хотел еще что-то возразить, но Хельмерс вскочил со своего места, ударил его рукой по плечу, так, что тот едва устоял на ногах, и сказал:
— Перестаньте врать. Мне, в сущности, все равно, даже если бы вы прибыли на коньках. Да вот, кстати, и доказательства вашей правдивости. — И он потянул за кончик шнурка, свисавшего из кармана, и вытащил оттуда шпоры. — В другой раз прячьте получше, — добавил он. — А теперь, если вы в состоянии заплатить, то еду и питье я вам дам, но только уходите поскорее, так как на ночлег я оставляю людей, не возбуждающих у меня никаких подозрений.
Он подошел к окну, сказал там несколько слов вполголоса и возвратился на свое место, не обращая больше никакого внимания на незнакомца. А тот сел у ближайшего стола, положил бывший с ним узелок и, сложив руки, с оскорбленным видом стал ожидать, пока ему подадут, то и дело покачивая головой.
Хоббл-Фрэнк с любопытством следил за происходящим разговором, но как только он кончился, перестал обращать на мормона внимание.
Блади-Фор же с самого появления незнакомца не спускал с него внимательных глаз. Он тер себе лоб, как бы желая что-то припомнить, а затем сел напротив мормона, стараясь его лучше рассмотреть, и, казалось, погрузился в размышления.
Из дому вышла пожилая женщина и принесла большой кусок жареного мяса и хлеба.
— Это моя жена, — сказал Хельмерс Фрэнку по-немецки.
— Несказанно рад с вами познакомиться, дорогая госпожа Хельмерс, — обратился тот к женщине, пожимая ее руку. — Я так давно не говорил с дамой по-немецки. Вероятно, ваша колыбель качалась на волнах родного Рейна или Эльбы?
— Насколько мне известно, у нас на родине нет странного обычая ставить колыбель на воду, но что касается моего происхождения, то я действительно природная немка.
— О, сударыня, поймите мои слова как поэтичное сравнение — не более!
Он заговорил о поэзии, о своем высоком призвании и говорил так быстро и много, что бедная женщина не знала, что делать, и вопросительно взглянула на мужа.
— Это мой коллега, добрый и высокоталантливый человек. Его ждет блестящее будущее, — объяснил он жене. — Однако принеси ему еще пива!
Она взяла стакан, ушла в дом и вскоре возвратилась оттуда с пивом, а также с виски для мормона. В это время вошел негр Боб.
— Я уже справился с лошадьми и тоже попросил бы выпить и закусить, — сказал он.
Взгляд его упал на «святого» отца; он несколько секунд рассматривал его и наконец воскликнул:
— Кого я вижу? Это же господин Уэллер, который украл у господина Баумана все его деньги!
Мормон вскочил со своего места и испуганно уставился на Боба. Однако быстро овладел собой и сказал:
— Я положительно не понимаю, что говорит этот негр. Он, вероятно, не в своем уме.
— Кажется, он говорит совершенно ясно, — сказал Хельмерс, — что вы обокрали его хозяина, известного Баумана, и называет вас Уэллером.
— Меня зовут не Уэллер, а Буртон, и, вероятно, он принимает меня за кого-то другого.
— Я принимаю вас за того, кто вы есть. Могу доказать, что вы обворовали моего господина, — внешность вашу я прекрасно запомнил и сейчас же расправлюсь с вами по-своему!
С этими словами Боб бросился на него, и, вероятно, «святому» пришлось бы совсем плохо, не вступись за него хозяин:
— Боб, оставьте его в покое; я не могу позволить у себя такой произвольной расправы. Вас же, — обратился он к мормону, — попрошу поскорее избавить нас от своего присутствия, и если я как-нибудь встречу вас невдалеке отсюда качающимся на одном из деревьев, то, признаться, не буду сильно поражен…
Все замолчали. Мормон возвратился на свое место и с видимым спокойствием пытался продолжать свой обед. Боб не спускал с него глаз. Блади-Фор также продолжал следить за каждым его движением, очевидно, занятый своими мыслями.
Глава пятаяУДИВИТЕЛЬНЫЙ БЛАДИ-ФОР
Теперь все общество настолько занялось едой, что разговор совсем не клеился, хотя Фрэнк и пытался несколько раз его начать.
— Вот, господин Хельмерс, к вам едет еще один гость, — сказал он вдруг, увидев приближающегося всадника.
Хозяин посмотрел на вновь прибывшего и с радостью воскликнул:
— О! Я узнаю его, это очень хороший и надежный человек и к тому же прекрасный фокусник! С его талантом он у себя в Германии приобрел бы большую известность, и удивительно, что он странствует здесь, на Диком Западе. Я всегда рад его видеть.
Тот, о ком шла речь, уже подъехал к дому и слез с лошади. Это был маленький коренастый человечек с небольшим горбом. Полное, гладко выбритое лицо его было весьма симпатичным, хотя на левой щеке резко выделялся шрам. Один глаз его был синий, а другой черный. Высокие сапоги, кожаные штаны и синяя блуза составляли его костюм. Из-за кожаного пояса торчали револьвер и нож, на лоб была надвинута большая шляпа. Он подошел к хозяину, протянул ему обе руки и сказал:
— Здравствуй, дорогой господин Хельмерс. Найдется ли у тебя для меня место, за которое, впрочем, я ничего не заплачу?
Говоря это, он вопросительно взглянул на присутствующих.
— Для тебя, — ответил хозяин, — у меня всегда есть место, а сегодня ты еще и встретишь приятное общество.
— Нисколько не сомневаюсь. Нашего Блади-Фора я уже знаю; этот маленький господин во фраке тоже кажется симпатичным, о негре я вовсе не беспокоюсь и, наконец, третий, — при этом он очень недружелюбно взглянул на мормона, — его я тоже постараюсь узнать.
Было очевидно, что и он настороженно отнесся к «святому».
— Садись и скажи, что ты хочешь поесть? — пригласил хозяин.
— Угости меня жареной курицей!
— Вот это будет затруднительно, так как работницы нет дома и некому курицу ощипать.
— А этого и не надо!
— Что же, ты хочешь есть ее с перьями?
— Как видно, ты меня плохо знаешь, если считаешь, что я не справлюсь с таким пустяком.
Он прицелился в одну из бегавших неподалеку кур; после того как она упала, все перья с нее моментально облетели!
Присутствующие были поражены, а фокусник объяснил, что это всего лишь ловкость: он выбрал молодую курицу и зарядил пистолет мелкой дробью, так что она как бы обрила птицу.
Честно говоря, объяснение не внесло никакой ясности, оставив слушателей в полном недоумении, но им пришлось удовлетвориться, так как фокусник оставил при себе тайну этого ловкого номера.
Он подошел к столу, и хозяин представил ему гостей.
— Эти два джентльмена почти не знакомы мне, но они друзья Разящей Руки и как раз поджидают его здесь.
— Неужели? Как вовремя я приехал — мне давно хотелось увидеть Разящую Руку!
— Кроме того, тебе должно быть приятно, что этот господин — немец. Его зовут Фрэнк.
— Фрэнк? — прервал тот Хельмерса. — Быть может, сам Хоббл-Фрэнк?
— Поразительно! — воскликнул маленький саксонец. — Откуда вы знаете мое имя?
— Вас не должно это удивлять. Прежде, правда, многие подвиги на Диком Западе оставались незамеченными, но теперь все из ряда вон выходящее моментально становится известным. О вашем путешествии знает уже вся страна, и ваши имена также небезызвестны; ваша скромность же еще более увеличивает ваши подвиги. Мне бы хотелось быть с вами в дружбе.