— О, Джим! Я была бы счастливейшей девушкой в мире, если бы… если бы только могла выйти за тебя замуж! — с тихим вздохом шепнула Джейн.
— Но ты хочешь, хочешь этого? Скажи, да!
— Да, — ответила девушка. — Но скажи на милость, как мы можем сделать это?
Под лаской ее дрожащих, нервных рук Клэв как будто вырос и окреп. Затем он вдруг принялся целовать ее, как никогда еще не целовал до сих пор.
— Слушай! — прошептал он. — Там, в лагере, живет священник. Я не раз бывал у него и говорил с ним. Он пробует творить добро в этом аду. Я могу всецело положиться на него. Я все расскажу ему и завтра вечером, приблизительно в это же время, приведу его сюда. О, не бойся, я буду очень осторожен. Здесь, вот у этого самого окна он повенчает нас. Джейн, хочешь ли ты этого?.. Венчанье станет моим спасением… Я исстрадался за эти дни. В моем уме всегда копошилась мысль, что ты никогда не будешь моей женой, хотя и уверяешь, что любишь меня. Моя жена!.. Помни же, девушка, твое единственное слово снова сделает меня человеком.
— Да, да! — и Джейн ото всей души поцеловала своего дрожащего заблудшего Джима.
— Жди меня завтра в это же время, — прошептал он.
Наступивший день тянулся нестерпимо. Джейн впервые отказалась принять у себя Келса; его огорчение по этому поводу коснулось ее весьма отдаленно. Она больше не прислушивалась к тому, что происходило в соседней комнате. Даже громкий скандал между Келсом и его людьми не заинтересовал ее.
Когда совсем стемнело, она встала к своему окошечку. Вдруг послышались крадущиеся шаги, и мелькнула какая-то широкая тень. Мятущиеся мысли девушки вдруг перешли в одно острое ощущение мучительного напряжения.
— Джейн! Джейн! — тихий зов коснулся ее слуха.
Она откликнулась; дыхание ее замерло.
Сплошная тень вдруг раздвоилась, и обе ее части, бесшумно крадясь, росли у нее в глазах. Джейн уже не различала, которая из них принадлежит ее Джиму, пока наконец он не прикоснулся к ней.
— Милая, вот и мы. Это — священник, — сказал Джим, ликуя, как маленький. — Я…
— Тише! — остановила его девушка. — Слышишь?
В этот же час в комнате Келса собрались все члены его легиона. Джейн узнала его жесткий, повелительный возглас и резкий выкрик Рыжего Пирса.
— Хорошо, хорошо! Я буду вести себя тихо, — зашептал Джим. — Тебе придется ответить на несколько вопросов.
Джейн почувствовала на своем плече мягкую руку, и голос, каких она уже давно не слышала на границе, тихо обратился к ней.
— Как вас зовут? — спросил священник.
Она назвала себя.
— Может быть, вы расскажете мне кое-что о себе? Этот молодой человек очень… очень решительный, я не совсем уверен… хотел бы знать от вас…
— Я не могу многого рассказывать, — торопливо сказала Джейн. — Я честная девушка, и ничто не препятствует мне выйти за него замуж. Я… я люблю его. Я хочу поддержать его, оба мы попали в ужасное положение, я не смею сказать большего.
— Вам больше восемнадцати лет?
— Да, сэр.
— Ваши родители не будут ничего иметь против этого молодого человека?
— У меня нет родителей, а мой дядя, у которого я жила, любит Джима. Он всегда хотел, чтобы я вышла за него замуж.
— Тогда подайте друг другу руки.
Джейн почувствовала, как пальцы Джима крепко ухватились за ее руку, и это было единственное, что в этот момент показалось ей реальным. Непроницаемо и мрачно сгустилась ночь вокруг этих двух черных фигур, стоявших перед ее окном. Где-то далеко слышался вой одинокого волка. Как сквозь сон слышала Джейн свой дрожащий голос, повторяющий слова священника. Еще несколько слов молитвы, и одна из фигур, молчаливо поддавшись назад, потонула в черноте ночи.
— Любимая моя! — зашептал Джим. — Свершилось, свершилось… Поцелуй меня!
И он поцеловал ее с большим жаром, чем было до сих пор.
— Ах, Джейн! Неужели ты в самом деле выбрала меня… Я все еще не верю… Твой муж!
В эту минуту сонную тишину ночи расколол удар револьвера по столу.
— Где Клэв? — строго и повелительно прозвучал голос Келса.
Джейн ощутила, как мускулы Джима вмиг напряглись.
— Никак не могу выследить его, — ответил Рыжий Пирс. — Вот уже подряд сколько дней как он куда-то исчез и всегда в это время, каждую ночь. Какая-нибудь бабенка окрутила его.
— Он спит? Ты не можешь узнать, где он ночует?
— Нет.
— Но это дело он должен провести.
— Пфе! — насмешливо фыркнул Пирс. — Гульден клянется, что твой Клэв ни к черту не годится, и я говорю то же самое.
— Выйди на улицу и покричи его… Черт бы вас всех побрал, я докажу вам обратное!.. — раздраженно ответил Келс.
Джейн услышала стук тяжелых сапог и затем более мягкие шаги перед дверью блокгауза. Затаив дыхание, она прислушивалась к громкому стуку сердца Джима. Он стоял выпрямившись, как столб.
— Гэ-э-э-й, Джим! — пронесся резкий крик Пирса. Глубокая тишина словно покачнулась. Звук мощно грянулся о скалы, вдали загоготало насмешливое эхо.
Призыв Пирса был настолько повелителен, что Клэв совершенно позабыл о Джейн. Он исчез во мраке раньше, чем она успела что-либо сообразить и, полная страха, бросилась к щелке, проделанной ею в стене.
Большое помещение было ярко освещено несколькими лампами; дверь стояла раскрытой настежь. Джейн с первого же взгляда убедилась, что Келс сильно взволнован. Красавчик Оливер тоже утратил свое обычное добродушное настроение. Рыжий Пирс сидел молча, мрачно уставившись на свою дымящуюся трубку. Джесси Смит беспрестанно хмурил лоб. Один только Бейд Вуд вполне безразлично относился ко всему.
Вдруг глаза всех мгновенно уставились на дверь. Джейн узнала быстро приближавшиеся шаги. Внезапно ее губы пересохли, и язык прилип к гортани.
Джим вошел в хижину с хорошо разыгранной усталостью.
— Здорово, ребята! — сказал он.
Никто, кроме Келса, не откликнулся на его приветствие. Умные глаза бандита с любопытством оглядели его. Во взгляде остальных поблескивало подозрение.
— Ты слышал голос Рыжего Пирса? — неожиданно спросил Келс.
— Эдакий рев и мертвый услышит, — грубо ответил Клэв. — Мне это очень не понравилось… Бьюсь об заклад, что в лагере все до одного слыхали голос Пирса.
— Откуда ты узнал, что это именно он звал тебя?
— Узнал, и все тут!
Поведение Джима напомнило Джейн тот день, когда она впервые увидела его в Кэбин Галче. Теперь он был менее бледен и худ, но его глаза смотрели так же остро; что когда-то в нем казалось сумасбродной удалью, теперь выглядело неподдельной храбростью. Он пристально уставился на Пирса.
— Где ты пропадаешь все эти ночи? — спросил Келс.
— Разве это тебя касается, когда я тебе не нужен? — ответил Клэв.
— Да, касается. Я посылал за тобой, но тебя нигде не могли найти.
— Я каждый вечер приходил к ужину.
— Ты отлично знаешь, что днем я не веду разговоров со своими людьми.
— Надо было сказать мне об этом. Как я мог знать?
— Да ты прав. Но где ты проводил время?
— В лагере, большей частью за картами. Вдобавок здорово проигрался накануне.
Грубые черты Рыжего Пирса перекосила насмешливая гримаса. Клэв вздрогнул, точно от удара плети.
— Но Пирс уверяет, что ты гоняешься за какой-то бабенкой, — продолжал Келс.
— Пирс лжет! — прошептал Клэв, и в мгновение ока дуло его револьвера крепко уперлось в бедро Пирса.
— Джим! Джим, не убивай его! — крикнул Келс, подскакивая к ним.
Красная рожа Пирса сделалась совершенно белой. Он застыл на месте и только с ужасом следил за револьвером Клэва.
— Можешь ты доказать свои слова? — тихо и размеренно спросил Джим.
— Клэв… я… ничего не знаю, — с усилием выдавливая слова из горла, пробормотал Пирс. — Я только так… Предположил… — медленно опустив револьвер, Джим отступил на шаг назад. С него было вполне достаточно признания Пирса, но Джейн почувствовала, что Пирс лжет.
— Будь впредь поосторожнее в разговорах обо мне, — сказал Клэв. Келс медленно выпустил сквозь зубы задержанный воздух и обтер пот со лба.
— Джим, ты не пьян сейчас?
— Нет.
— Но ты здорово обозлен.
— Конечно! Пирс хотел очернить меня в твоих глазах, не так ли?
— Нет. Ты не понял меня. Ни он, ни кто другой не в состоянии очернить тебя передо мной.
— Отлично! Я погорячился немного… Пирс, давай помиримся, если тебе не хочется продолжать ссору.
— Конечно, он помирится с тобой, — приказал Келс.
Пирс неохотно протянул руку. Оскорбленный приказанием Келса, он злобно блеснул глазами.
— Ну, Келс, зачем звал? — спросил Клэв.
— Ты — мой лучший козырь, Джим, — ответил Келс. — Ты поддержал мой план и дважды спас мне жизнь… Я многим обязан тебе… И если ты еще раз поддержишь меня, то в один прекрасный день я отблагодарю тебя за это. Хочешь помочь мне?
— Да, — твердым голосом ответил Джим, но при этом сильно побледнел. — Что случилось?
— Гульден развалил весь мой легион. Он перетащил к себе больше половины моих людей, и с тех пор они совершенно обезумели от пьянства. Теперь они действуют вполне самостоятельно. Результат всего этого ты можешь себе легко представить. Кто-то из пьяниц проболтался, и теперь весь лагерь пышет местью. Ни одной секунды больше мы не можем поручиться за нашу жизнь. Я было решил провернуть одну грандиозную затею и после этого удрать на границу, но ни один из этих голубчиков не хочет теперь поддерживать меня в моих начинаниях! Все они хотят вести здесь свободную и беззаботную жизнь. Но я надеюсь, что еще не поздно. Пирс, Оливер, Смит — все лучшие люди моего легиона — еще верны мне. Если мы сплотимся, то, может быть, нам еще удастся одержать верх. Однако и они угрожают порвать со мной и только из-за тебя.
— Из-за меня? — изумился Клэв.
— Вся моя банда уверена, что ты обманываешь меня.
— В чем? — спросил Клэв.
— Они считают, что это ты проболтался обо всем и винят тебя в том проснувшемся подозрении, которое нарастает в лагере.
— Но они заблуждаются! — воскликнул Клэв громким, звенящим голосом.