осил у него разрешения перенести свою резиденцию в Скалистые Ручьи, где, как им обоим было известно, находился центр спиртной контрабанды и уже на месте постараться выследить контрабандистов.
Язон сначала насмешливо улыбнулся на предложение Файльса, но когда Файльс подробно изложил ему свой план, то он, наконец, соблаговолил серьезно отнестись к его предложению и дал ему разрешение обосноваться в Скалистых Ручьях. Затем он заговорил о полицейских методах с точки зрения требований суровой дисциплины. Файльс отлично понял его намеки и ту угрозу, которая в них заключалась. Он долго не мог забыть этого разговора, сознавая, что в его служебной карьере наступил кризис и ему надо либо победить, либо окончательно отказаться от дальнейшей службы в полиции, принеся в жертву свое положение.
Он вместе с Язоном подробно рассмотрел секретную карту местности, окружающей Скалистые Ручьи. Они только вдвоем находились в кабинете, очень неуютном и скудно меблированном. Файльс указал на карте шефу тот путь, по которому, как он думал, следовали контрабандисты. Язон слушал его не прерывая, и когда Файльс кончил свой доклад, он бросил на него холодный жесткий взгляд и сказал:
— Я выслушал вас внимательно, и то, что вы говорили, показалось мне вполне разумным. Но говорить одно, а делать другое, и одного разговора недостаточно, чтобы засадить в тюрьму этих молодцов. До сих пор вы ничего не добились. Теперь ваше дело исправить свою — ошибку, и вам дается на это полная возможность. Но смотрите, не упустите случая! Власти не отнесутся снисходительно к двум ошибкам в одном и том же деле, хотя бы они и были сделаны инспектором Файльсом. Вы понимаете меня? Постарайтесь же не промахнуться во второй раз.
Файльс ушел из кабинета начальника с таким чувством, как будто над ним был произнесен приговор суда, куда он должен был явиться на допрос как арестованный. Ничего нет удивительного поэтому, что, когда он выехал в прерию, то вначале испытывал весьма неприятное чувство, но по мере того как расстояние между ним и главным полицейским штабом увеличивалось, к нему постепенно возвращалось спокойствие и уверенность. Скрытая угроза мистера Язона отступила на задний план и перестала его тревожить. Теперь ему следовало только тщательно обдумать будущий план действий, так как дело шло уже не только о том, чтобы изловить контрабандистов спирта в Скалистых Ручьях, а вообще сделать невозможным дальнейшее нарушение закона во всем округе. И мало-помалу уверенность в успех возвращалась к нему.
Его мысли постепенно приняли другое течение. Была и еще одна причина, заставившая его решиться переехать в Скалистые Ручьи и рисковать своей репутацией, взяв на себя такую трудную обязанность, как очищение всего округа от преступных элементов, свивших там гнездо. В Скалистых Ручьях жила девушка, которая произвела на него неизгладимое впечатление.
Это была Кэт Сетон. Файльс сам удивлялся, почему она так неотразимо влекла его к себе, но он был не в состоянии анализировать свои чувства. Он провел свою молодую жизнь на окраинах цивилизации, и большинство женщин, которых он видел там и с которыми приходил в соприкосновение, совершенно потеряли для него всякую привлекательность. Он ожидал, что и в Скалистых Ручьях он найдет такие же отбросы общества и вдруг увидал там женщину, очевидно, принадлежавшую к совершенно иной сфере.
Файльс вспоминал свою встречу с ней, ее разговор и ее удивительно красивую внешность и думал о том, что, живя в Скалистых Ручьях, он будет иметь возможность возобновить с ней знакомство и видеться чаще.
Его размышления были внезапно прерваны появлением на дороге какого-то всадника, и сразу все другие интересы отступили на задний план. Одинокий всадник в пустынной прерии не мог не привлечь внимания полицейского.
Незнакомец был очень высокого роста и плотного сложения, и хотя он ехал на очень крупной лошади, тем не менее она казалась небольшой по сравнению с ним самим. Файльс заметил издали, что волосы незнакомца, видевшиеся из-под полей его сомбреро, были светлые. В первую минуту Файльс принял его за фермера, но переменил свое мнение, когда всадник подъехал ближе и Файльс заметил, что на нем костюм городского покроя. Не раздумывая, Файльс пришпорил лошадь, чтобы догнать неизвестного всадника. Тот, очевидно, нисколько не огорчился тем, что его одиночество нарушено, потому что сам остановился и подождал Файльса.
Файльс и незнакомец обменялись приветствиями, причем у незнакомца лицо засветилось добродушной улыбкой, и большие голубые глаза выразили удовольствие.
— Я только что мечтал о том, чтобы повстречать в этой пустыне хоть одного живого человека, с двумя руками, двумя ногами и тем, что могло бы сделать из него моего товарища! — весело вскричал он. — Скажите, сколько времени надо еще ехать здесь, чтобы добраться до какого-нибудь человеческого жилища?
Файльс помнил, что он полицейский инспектор и потому был настороже, но тем не менее простосердечные манеры незнакомца победили его недоверчивость, и он приветливо улыбнулся, отвечая ему:
— Это всецело зависит от того, каковы требования одинокого всадника, ищущего пристанища.
— Ну, и вы тоже мне подаете мало надежды, — засмеялся незнакомец. — Я уже почти неделю езжу по этой вечной траве! И где только я не был за это время. За последние десять миль, которые я проехал, я посетил все постоялые дворы, о которых я слышал, и исследовал все их привлекательные стороны. В одном из них я уже решил было остановиться; там обитают несколько человеческих существ…
Пока незнакомец говорил, Файльс тщательно разглядел его с головы до ног и решил, что он чужестранец в здешних краях. Вероятно, он прямо приехал из какого-нибудь города восточных штатов. Притом же прекрасная лошадь каштановой масти, на которой он ехал, явно не была родом из прерии и так же, как и ее сбруя, указывала, что владелец ее человек состоятельный.
— Вы едете целую неделю и не знаете куда? — спросил с шутливым изумлением Файльс.
— Ну да, — усмехнулся незнакомец. — Мне в этих краях надо найти какую-то неведомую никому дыру, именуемую Скалистые Ручьи.
— В таком случае нам по пути, — сказал Файльс. — Я тоже еду в Скалистые Ручьи. Вы, наверное, пропустили дорогу, которая ведет туда. Но как вы могли заблудиться? Вы выехали из Эмберли?
— Я должен был бы выехать оттуда! — с комическим огорчением воскликнул незнакомец. — Скажу вам, я еду из восточного штата к своему брату в Скалистых Ручьях. Он владелец ранчо. Что-то вроде художника. Его зовут Чарли Брайант, а мое имя Билл — Билл Брайант. Ну вот, я должен был доехать до Черного Креста и там пересесть на поезд, идущий в Эмберли. Но я заснул и мирно проспал в вагоне до местечка Муземин. Там какой-то олух сказал мне, что если я выйду в Му-земине, то смогу проехать оттуда в Эмберли, а из Эмберли попаду уже на дорогу в Скалистые Ручьи. Хорошо. Я так и сделал. Но затруднение заключалось в том, что нигде не было лошади. Я прервал свою поездку и отправился на поиски, исследовав таким образом все окрестности. Наконец, я нашел то, что мне было нужно, и купил лучшую лошадь в городе у конокрада, сумевшего избежать тюрьмы. На этой лошади я ехал целых семь дней, изучил каждую тропинку в стране и пытался убедить разных поселенцев, что я вовсе не конокрад и не имею намерения убивать их в их постелях, а нуждаюсь только в пище и ночлеге, за что я готов заплатить столько, сколько они потребуют. Как я попал сюда, и сам не знаю, но готов побиться об заклад, что в этой стране не найдется и двух человек, которые были бы согласны между собой относительно указания дороги туда, куда я хотел ехать. И вот я ехал все время наугад. Могу только сказать, что я теперь возненавидел траву и солнце. Такая верховая езда слишком много требует, а портные, по моему мнению, не имеют понятия о том, как надо шить костюмы, удобные для верховой езды. Я мог бы написать целую книгу о синяках и ссадинах, которые причиняет долгое сидение в седле, и скажу только, что когда я, наконец, слезу с этого проклятого седла, то не сяду на него, по крайней мере, в течение целой недели. Я думаю, что жизнь в ранчо рисуется в книгах очень привлекательными красками и что бобы, которыми меня там кормили, очень питательны. Но это только в книгах, и я не думаю, что захотел бы опять питаться ими. Ну, а эта страна Запада — величайшая по своему пространству из всех забытых богом стран на свете! Лучшее, что я до сих пор нашел в ней, — человек, которого я повстречал только что на своей дороге.
Он так чистосердечно захохотал, что смех этот развеял у Файльса последнюю тень сомнения в его честности и искренности.
— Меня зовут Файльс — Стэнли Файльс, — сказал он. — Рад познакомиться с вами, мистер Брайант.
— Просто — Билл Брайант, — поправил Билл. — Файльс[4] — это хорошее имя, подходящее для этих краев. Напоминает напилок, гвозди, долото и вообще такого рода железные инструменты.
Он окинул Файльса взглядом своих смеющихся голубых глаз.
— Вы владелец ранчо? — спросил он.
— Едва ли, — отвечал Файльс.
— Ага, знаю! Вы ковбой. Вы и одеты так, как они одеваются. Я читал о них. Загонять скот, накладывать клейма, отыскивать заблудившихся животных — такое прекрасное, возбуждающее занятие!
Файльс, улыбаясь, покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Хотя я тоже разыскиваю «заблудившихся» и отправляю их туда, где им надлежит быть. И теперь я охочусь за ними.
— Понимаю! — воскликнул Билл. — Они вырываются весной и разбегаются, ища траву по своему вкусу. Затем они пропадают или смешиваются с другим скотом и тогда — тогда приходится их отлавливать, а это нелегкая работа — постоянно разыскивать таких заблудившихся, а точнее, заблудших созданий.
Инспектор Файльс прищурил глаза, слушая разглагольствования Билла, но его загорелое лицо оставалось серьезным.
— Да, это нелегко, — со вздохом согласился он, — особенно временами. Трудно бывает напасть на их следы, но если даже это удается, то приходится еще долго путешествовать, пока доберешься до них. Они дичают еще более после того, окружить их довольно трудно. Некоторые из них даже отчаянно сопротивляются, и дело становится горячим. Видите, что это далеко не легко, и промашки в этом деле не допускаются. Ошибка ведь может навести на ложный след.