м. Отчего он не такой, как Билл, крепкий человек, со здоровой душой и сердцем? Никаких слабостей у Билла нет, также как не существует для него и соблазнов. Он едва ли даже понимает, что это такое — соблазн.
Чарли проклинал свою судьбу, ненавидел самого себя. Кэт питала к нему нежную привязанность, такую, какую питают к какому-нибудь любимому животному. Она жалела его, но любить не могла. Нет, не могла! Он знал это. Но все же это было лучше, чем если бы она совсем отвернулась от него, исчезла из его жизни. Он погиб бы тогда и потому должен был довольствоваться теми крохами, которые перепадали ему. Счастье существовало не для него. Он это знал и должен был примириться со своей горькой участью. И он готов был к этому, пока знал, что нет никого, кто бы мог стоять у него на дороге, никого, кто завладел бы сердцем Кэт! Бели бы это случилось, и он был бы вычеркнут из ее жизни окончательно, то перенести это ему было бы не под силу. При одной мысли об этом дикая ревность охватывала его, так что рассудок мутился. Он мог переносить все, что уготовила ему жизнь, но только не это, не это!.. А сегодня утром, как и накануне, он видел со своей веранды Кэт и Стэнди Файльса, идущих рядом, и кроме того, не раз слышал от нее хорошие отзывы о полицейском офицере. Кэт сожалела только, что он избрал такую незавидную профессию, она считала его умным и честным. Чарли не имел никаких оснований думать, что Файльс неравнодушен к Кэт или она к нему, но подозрительность его была так велика в этом отношении, что он готов был бы заподозрить даже Билла в том, что он питает нежные чувства к Кэт, если б не видел, что Билл слишком явно увлекался Элен и не давал брату никакого повода к ревности. А Файльс, несмотря ни на что, возбуждал его ревность в сильнейшей степени, и порой Чарли так сильно его ненавидел, что готов был бы убить его. Это было бы нетрудно сделать, и многие, гораздо лучшие люди, чем он, — говорил он себе с горечью, — убивали того, в ком подозревали своего соперника. Но Чарли все же знал, что он не мог бы выполнить такое намерение, что, несмотря на горечь, наполнявшую его душу, он больше всего на свете желал счастья Кэт. В его характере, нравственно слабом и лишенном всего, что рассматривается как доказательство истинно мужественной натуры, было много великодушия и доброты, и ради счастья единственной женщины, которую он любил, он готов был пожертвовать собственным счастьем, да и жизнью тоже.
Под влиянием таких мучительных мыслей им снова овладело уныние, еще более подрывавшее его нравственную силу. Он хотел бы стряхнуть с себя грусть, вернуть хотя бы некоторую душевную бодрость и дать своим мыслям другое направление. Он почувствовал истинное облегчение, когда его лошадь выехала, наконец, из густой чащи кустарников на небольшую вырубку. В середине вырубки стоял кораль. Но Чарли проехал его и остановился у заброшенной бревенчатой хижины с низкими стенами и односкатной кровлей. Это уединенное место находилось за рубежом его владений и было заселено только в те времена, когда в долине жили лишь индейцы да метисы. Чарли случайно открыл это убежище и воспользовался им, чтобы устроить там склад таких предметов, которые нечасто требуются в ранчо.
Внутри кораля стоял обыкновенный фургон и рядом с ним сельскохозяйственные орудия, главным образом, для сенокоса. Очевидно, старый кораль служил именно для этой цели. Чарли мельком взглянул на все эти предметы и прямо направился к хижине, которая казалась давно необитаемой. Когда Чарли приблизился, то с карнизов крыши с шумом слетели птицы. У дверей Чарли простоял с минуту в нерешительности, а затем с силой толкнул дверь, петли которой заскрипели, словно протестуя против его вторжения. Он распахнул дверь, и внутри снова послышалось хлопанье крыльев, и птицы с громким криком вылетели оттуда на яркий солнечный свет.
В этой ветхой развалюхе воздух был затхлый и пропитан плесенью. Пол покрывал густой слой гуано. Никакой мебели тут не имелось и в помине, но в отдаленные времена она была обитаемой. Круглое отверстие в крыше указывало, что тут некогда стоял очаг, а ржавые торчавшие из стен гвозди служили для развешивания на них утвари и разных вещей. Стены же были обшиты досками почти до самой крыши. Когда-то эта хижина, вероятно, стала убежищем для человека, который, может быть, скрывался здесь, в этой дикой пустынной местности, от преследования закона.
Чарли прошел в самый дальний конец хижины и, взяв верхний край обшивки, с силой потянул его на себя, открыв углубление, выдолбленное в старых бревнах. Это было нечто вроде шкафа, и там висела разная мужская одежда. Кроме того, тут же висели два пояса с кобурами и револьверами.
Осмотрев все эти предметы, как бы желая убедиться, что все было в целости, Чарли вынул револьверы из кобуры и исследовал их; они были заряжены. Затем, положив револьверы в кобуры, он поставил обшивку на прежнее место. Теперь никто не мог бы догадаться, что там находится тайник.
Сделав это, Чарли повернулся к двери. Он услыхал тихое ржание своей лошади, привязанной снаружи, — очевидно, к хижине приближался какой-то всадник. Чарли быстро вышел и, тщательно заперев за собой дверь хижины, направился к коралю. Как только он вошел туда, его торопливость исчезла. Он подошел к фургону и, достав оттуда жестянку с салом и инструмент для смазывания, принялся осматривать колеса и смазывать их. Он, казалось, был до такой степени поглощен своей работой, что даже не обратил внимания на громкое ржание своей лошади и на ответное ржание другой. Этот конский дуэт не заставил его даже поднять головы и только когда чей-то голос спросил: «Готовитесь к поездке?» — он обернулся и увидал Стэнли Файльса, подъехавшего к изгороди.
— Не совсем, — отвечал Чарли. — А у вас тут есть какое-нибудь дело? — в свою очередь спросил он полицейского офицера, улыбаясь и с легкой насмешкой в голосе.
— Никакого особенного дела нет. Я просто знакомлюсь с географией местности, — ответил Файльс.
— Я сказал бы, что это составляет специфику полицейской службы, — заметил Чарли.
Файльс с любопытством рассматривал его. Он являлся совершенно особенным образчиком «мошенника прерии», таких Файльс еще не встречал и инстинктивно чувствовал, что тут было нечто другое, чем простое нарушение закона. С Чарли будет труднее справиться, чем с обыкновенными дикими и неграмотными плутами, с которыми он обычно имел дело до сих пор.
— Да, — кивнул Файльс, — нам еще предстоит учиться многому.
— Конечно, — сказал Чарли и прибавил, указывая на косилку: — Скажите, вы ничего не имели бы против, чтобы немного помочь мне?
— С удовольствием, — отвечал Файльс, соскакивая с седла и входя в кораль. Его зоркий глаз сразу окинул все подробности и остановился на тонкой фигуре человека, стоявшего у фургона. Чарли Брайант был одет в свободные шаровары для верховой езды, но куртки на нем не было, и Файльс обратил внимание, что у него не было никакого оружия.
— Это ведь работа для двух человек, — заметил Файльс весело. — А вы хотели это сделать один?
Чарли улыбнулся самым простодушным образом.
— Вовсе нет, — возразил он. — Завтра придет Кид или, может быть, Билл.
— Ага, брат Билл! Он ведь ваш компаньон, — сказал Файльс, принимаясь за установку косилки.
Дело оказалось легче, чем можно было предполагать сначала, и вдвоем они быстро справились.
— Это ваш фургон? — спросил Файльс как бы мимоходом, между тем как его цепкие глаза подмечали решительно все до мельчайших подробностей.
— Да, — кивнул Чарли. — Люди порой заимствуют его у меня. Видите ли, он мне необходим только во время сенокоса.
— Я думаю, что вы действительно нечасто нуждаетесь в нем здесь, в этом заброшенном месте. Это ведь старая скотоводческая ферма.
В словах Файльса не заключалось вопроса, но они были сказаны им, чтобы получить на них ответ. Чарли заговорил так просто, как будто ему совершенно нечего было скрывать.
— Да тут было нечто вроде фермы. Король метисов Фишер имел тут кораль. Есть еще и другие корали вокруг долины, но я не знаю где. Король Фишер царствовал тут лет двадцать тому назад. Он жил в Скалистых Ручьях, в том здании, которым теперь население деревни пользуется как молитвенным домом. Ну, он был отъявленный негодяй и там внизу, на дороге из прерии, он поставил столб с надписью: «Это дорога короля Фишера. Идите другой дорогой». Думаю, что многие избегали этой дороги. Однако нашелся один смельчак, который пошел по ней, и это стало концом царствования Фишера. Здешние тайные корали всегда служили прибежищем разношерстным мерзавцам.
— Должно быть, так и было, — сказал Файльс, улыбнувшись.
Чарли засмеялся и, указывая на хижину за коралем, прибавил:
— Хотел бы я знать, что там делалось в былые времена. Теперь птицы гнездятся в крыше хижины, но я думаю, что они не осмеливались приближаться к ней, по крайней мере, на целые мили тогда. Говорят, что король Фишер был кровожадным безумцем. Если это так, то здешнее место могло бы о многом порассказать.
Продолжая работу и равнодушно разговаривая с полицейским офицером, Чарли в то же время с волнением думал о том, что он видел его в обществе Кэт. Но он улыбался Файльсу и отвечал ему таким же веселым тоном и с таким же простодушием, с каким он отнесся к его приходу. Он прекрасно понимал, зачем Файльс пожаловал сюда, но это было ему безразлично.
— Где же вы будете косить теперь? — спросил Файльс.
Чарли отвечал, не поднимая головы:
— В полумиле отсюда, вниз по течению. Других пригодных мест с западной стороны долины нет.
— Вот поэтому вы и держите здесь этот фургон?
— Ну, конечно. Это сохраняет силы лошадей. Они завтра утром придут сюда и останутся до нашего ухода отсюда.
Чарли спокойно сказал это, кончая работу возле колеса, и затем, поднявшись, резко спросил:
— А вы где же пребываете со своими людьми?
— Тут в окрестностях, Файльс.
уклончиво ответил
— Понимаю. Высматриваете добычу? — он улыбнулся, глядя прямо в красивое энергичное лицо полицейского офицера. — Необходимо тщательно исследовать окрестности, если вы хотите хорошенько вычистить долину. Вам понадобится для этого очень большая метла.