— Но я более чем уверен, что иду по горячим следам, и не сомневаюсь в успехе.
Кэт пристально посмотрела на него и спросила:
— Могу я узнать подробности?
— Конечно! — воскликнул Файльс. — Я не хочу скрывать от вас ничего. Предатель сообщил, что груз виски будет отправлен по реке в небольшой лодке и только один человек будет в лодке — предводитель. А в это время большая фура с сеном поедет по дороге и его будут сопровождать остальные члены шайки. Они рассчитывают на то, что мы начнем обыскивать фуру, и это нас задержит; лодка же успеет проскользнуть и доставить груз по назначению. Не правда ли, ловко придумано? И я должен сознаться, — прибавил он с сожалением, — что если б не измена, то этот план блестяще удался. Ну, а теперь, конечно, дело другое. Мы прежде всего обратим внимание на лодку.
— О, да, да! — вскричала Кэт с искренним восхищением. — Действительно, это ловкие, умные мошенники. Но, разумеется, вы должны прежде всего захватить лодку. Какое разочарование постигнет контрабандистов, когда вы не обратите внимание на фуру? Они обманутся в своих расчетах. Вот будет потеха!..
Отношение Кэт к этому делу и высказанное ею удовольствие по поводу неудачи контрабандистов привело в восторг Файльса. Значит, Кэт явно сочувствует ему! Если б только тут не был замешан Чарли Брайант!
Вдруг Кэт перестала смеяться и с тревогой сказала:
— Но этот доносчик… они его убьют?
— О, не бойтесь за него! — засмеялся Файльс. — Он переберется через границу раньше, чем они поймут в чем дело, а потом они все окажутся в наших руках.
— Я это упустила из виду, — заметила Кэт. — Я… я презираю доносчиков…
— Как и каждый честный человек, — серьезно ответил Файльс. — Я лично скорее подам руку убийце.
— Боже мой! — воскликнула Кэт. — Я бы хотела, чтобы поскорее миновал этот день. Мне кажется, что я стою на краю пропасти и готова упасть в нее. Мне представляется все каким-то кошмаром. Я чувствую, что никогда больше не захочу видеть эту долину. Но теперь я отступить не могу…
Файльс видел сильное волнение Кэт и приписывал его беспокойству девушки за участь Чарли.
— Завтра в ночь все решится. Вы или посмеетесь надо мной… или… выйдете за меня замуж! Помните наше пари? Оно имеет огромное значение для нас обоих и… в особенности для меня. Вы будете рады, если я проиграю, и это понятно. А я? Если я выиграю, то выиграю только вас, но не вашу любовь. И поэтому наше пари представляется мне какой-то нелепой, безумной игрой. Я раскаиваюсь, что затеял его. Мне нужна ваша любовь… а не вы! И я отказываюсь от выигрыша…
Кэт ничего не ответила. Файльс, помолчав, продолжал:
— Знаете, Кэт, по мере того как проходили дни и приближался кризис, я все менее и менее чувствовал себя полицейским. Я начинал ненавидеть свою деятельность. Прежде я как-то не задумывался над ней и только исполнял свой долг, подчинялся предписаниям начальства. Я и теперь исполню его, но после того буду свободным и выберу деятельность, которая мне придется больше по душе. Лишь бы вы, Кэт, вы не презирали меня! Я отказываюсь от пари… Прощайте!
— Прощайте… желаю вам счастья… — прошептала девушка.
Глава XXXНеожиданность
Чарли Брайант очнулся только к вечеру от своего опьянения. Он лежал на дороге около кустов; голову разламывало от боли, мучила нестерпимая жажда. Он присел на земле, но некоторое время никак не мог сообразить, где он находится и что с ним случилось. Наконец, он вспомнил, что набрался в кабаке О’Брайна и покинул его совершенно пьяным. Он вскочил на свою лошадь и, должно быть, ехал до тех пор, пока не свалился на землю и заснул там, где упал.
Какой же день сегодня? Понедельник? Ему смутно вспомнилось что-то, касающееся понедельника. Он чувствовал себя прескверно, но мало-помалу мысли его стали проясняться. Он с трудом поднялся на ноги, подошел к своей лошади, щипавшей траву неподалеку, распутал поводья, поправил седло, съехавшее набок, и вскочил в него, предоставив лошади выбрать дорогу.
Лошадь быстро побежала по тропинке, проложенной скотом в чаще кустарника, но Чарли, занятый приведением в порядок своих мыслей, не следил за дорогой. Вдруг его лошадь закинула голову и поджала уши; в тот же момент Чарли услышал невдалеке тихое ржание. Он тотчас же соскочил с седла, привязал лошадь в кустарнике и пошел дальше пешком. Теперь он сообразил, что находился возле заброшенного кораля. Он углубился в кусты и, дойдя до вырубки, увидал двух лошадей, привязанных к загородке кораля. Одну он узнал тотчас же: это была лошадь Файльса, а чья была другая — не имело значения. Он остановился и стал прислушиваться, опустив руку в карман, где у него лежал револьвер. Скоро до него донеслись голоса. Два человека подходили к хижине: это были инспектор Файльс и Пит Клэнси. Они о чем-то разговаривали.
Слепое бешенство овладело Чарли, и он с трудом удержался, чтоб не выхватить револьвер и не выстрелить. Но благоразумие взяло верх. Следовало прежде узнать, о чем они говорят. Чарли стал прислушиваться. Ему с самого начала стало ясно, что тут была измена, а теперь он узнал, что Пит выдал Файльсу тайну кораля и хижины.
— Кто же он такой? — допытывался Файльс, требовавший, чтобы Пит назвал предводителя контрабандистов.
Чарли затаил дыхание. Но Пит, злобно усмехнувшись, сказал:
— Сами увидите, инспектор, когда захватите его в лодке. Я указал вам, как захватить его, и с вас довольно. Вы ничего не можете сделать мне потому, что я действовал по закону, я выполнил условие. Теперь очередь за вами.
Чарли вздохнул с облегчением, но все-таки ярость его против предателя разгоралась все сильнее и сильнее. Файльс вскочил на лошадь и выехал на тропинку. Первым побуждением Чарли было пристрелить инспектора. Это было нетрудно сделать и, пожалуй, казалось лучшим средством нейтрализовать последствия измены. Но он вовремя сообразил, что Файльс наверняка передал другим своим помощникам рассказ Пита, и они могли заменить его. Не приходилось сомневаться, что сегодня ночью ни в коем случае нельзя завозить сюда запретный товар. Следовало как-нибудь предупредить об опасности…
Чарли наблюдал за Питом, который не спеша отвязал свою лошадь и отвел ее на некоторое расстояние от ограды кораля. Затем он тщательно запер дверь хижины и уничтожил свои следы и следы полицейского инспектора. Тогда Чарли вышел из кустов и громко крикнул:
— Проклятый изменник!..
Пит тотчас же повернулся и стал стрелять в Чарли. Первая пуля прострелила его шляпу, другая — рукав, но прежде чем прогремел третий выстрел, Чарли спустил курок, и Пит рухнул.
С полминуты Чарли смотрел на убитого, потом толкнул ногой мертвое тело и быстрыми шагами направился к хижине. Он вошел в нее и открыл секретный шкаф. Он оказался совершенно пуст.
Близилась полночь, когда Чарли вернулся домой и разбудил брата. Билл испугался, когда увидел его. Чарли был смертельно бледен и, видимо, сильно расстроен, так как едва мог говорить.
— Билл, — простонал он, — Пит Клэнси, которого ты отколотил, сделался изменником и я… я застрелил его! Сегодня ночью привезут груз виски, и Файльсу все известно… Они все будут захвачены, все, до одного человека!..
— Ты… ты убил Пита? — вскричал Билл, которого поразило только это одно из рассказа Чарли.
— Да! Да! — воскликнул Чарли с нетерпением. — Я бы убил каждого за такую измену. Но не в этом дело. Главное — другие! Я должен поехать и задержать груз. Бог мой, уже полночь! Если полиция…
— Но ты, Чарли? — вскричал Билл. — Ведь они схватят тебя и… повесят за убийство Пита!
— Ах, не все ли мне равно, что они со мною сделают? Меньше всего я думаю о себе. Теперь полночь, и я еще успею… Билл, ты предлагал мне свою помощь. Так поедем со мной. Полиция, безусловно, попытается остановить нас, но если нас будет двое, один сможет пробиться и вовремя предотвратить опасность…
Билл не колебался ни секунды. Его большие голубые глаза засверкали. Чарли, безумный, но горячо любимый брат в опасности!..
— Дай мне револьвер и едем! — крикнул он. — Пусть только кто-нибудь посмеет наложить на тебя руки, Файльс, или Мак Бэн, или даже сам дьявол!..
Через минуту братья бешено проскакали через поселок, не думая о том, что могут перебудить всех жителей.
Небольшая лодка медленно скользила по реке, временами освещаемая луной, которая то показывалась, то снова скрывалась в тучах, гонимых по небу легким ночным ветерком. В лодке сидел всего один гребец, ловко действовавший веслом. Берега речки, извивавшейся серебристой лентой по долине, казались пустынными, но зоркие глаза гребца заметили нескольких человек, притаившихся в кустах, и губы его тронула саркастическая усмешка, когда он взглянул на тяжелый груз, лежавший на дне лодки у его ног. На берегу сидели в засаде десять или двенадцать полицейских, а он был один.
Раздался повелительный окрик:
— Задержать лодку! Притянуть ее к берегу! Надо осмотреть груз…
Гребца без церемонии вытащили из лодки.
— Как вас зовут? — грозно спросил Мак Бэн.
— Святоша Дик! — ответил с усмешкой гребец.
В это время луна скрылась за тучами, и сержант не мог разглядеть лица захваченного человека. Был ли это тот, кого они ждали? Несмотря на темноту, он все же разглядел седые волосы и насмешливые глаза. Черты лица и впрямь были ему знакомы. Несколько минут сержант колебался, потом сказал авторитетным тоном:
— Вы арестованы!
— Но… — пробовал протестовать Дик. Мак Бэн велел ему замолчать.
Один из полицейских подошел к пленнику и надел ему наручники. Пленник продолжал ухмыляться. Сержант вышел из себя и грозно спросил:
— Сколько?
Полицейский, осматривавший лодку, подошел к нему и вполголоса сказал, стараясь, чтобы пленник не расслышал его ответа:
— Нисколько, сержант! Лодка тяжело нагружена камнями для…
Злорадный смех прервал его слова. Протянув руки сержанту, арестованный сказал, указывая на наручники:
— Вы бы велели их снять, сержант. Вдруг они пригодятся для кого-нибудь другого.