— Никогда! — жестко оборвала она. — Из тебя все равно не получится никакого толку.
— Ошибаешься! — страстно запротестовал он. — Еще не так давно я здорово работал, но с тех пор… с тех пор, как я встретил тебя, я сделался тряпкой. Я с ума схожу при мысли о тебе. Ты знакомишься с некоторыми мужчинами, которые недостойны даже… чтобы… чтобы… У меня постоянно так скверно на душе. Я истерзался от тоски и ревности… Ну, дай мне хоть маленькую надежду, Джейн!
— Почему я должна сделать это? — холодно ответила она. — Ты все время слоняешься, не хочешь работать. А если и найдешь когда немного золота, то тотчас же его спускаешь. У тебя ничего нет, кроме твоего револьвера, и ты больше ничего не умеешь, как палить из него.
— Это может мне очень пригодиться, — легкомысленно заявил он.
— Джим Клэв, ты даже не способен стать настоящим негодяем, — резко сказала она.
При этих словах он круто повернулся к ней и, наклонившись, спросил:
— Неужели ты это серьезно?
— Конечно, — последовал ответ. Наконец-то ей удалось заставить разгореться его ленивую кровь.
— Так значит, по-твоему, я такой тюфяк, что не могу стать даже негодяем?
— Я в этом уверена.
— Так вот ты какого обо мне мнения, хотя из-за любви же к тебе я и стал таким?
Она расхохоталась. Какую странную и горячую радость ощущала она, причиняя ему боль.
— Клянусь, я докажу тебе обратное! — воскликнул он хрипло.
— Ну-с, с чего же ты начнешь, Джим? — спросила она насмешливо. — Доказывай!
— Я уйду из этого лагеря и доберусь до границы, найду Келса или Гульдена… И ты еще услышишь обо мне, Джейн Рэндль.
Гульден и Келс! Это были жуткие имена опасных главарей постепенно разраставшейся пограничной шайки бандитов. Где-то там, далеко, жили разбойники, грабители и убийцы. Все новые и новые слухи доходили о них до этого когда-то совершенно мирного поселка. Сердце Джейн ущипнул легкий холодок страха. Но стоило ли беспокоиться? Это одна из обычных высокопарных угроз Джима. Такой поступок совершенно не вяжется с ним. Кроме того, и она никогда не допустит его до этого. Однако по непонятной женской прихоти она ничего ему не сказала.
— Ба! — воскликнула она насмешливо. — У тебя и смелости-то не хватит!
Посмотрев на нее с секунду растерянными и дикими глазами, Джим вдруг повернулся и, не сказав больше ни слова, удалился большими шагами. Девушка осталась сидеть пораженная, немного напуганная и растерянная, но обратно все же не позвала его.
А на следующее утро она уже мчалась следом за ним в горы. Он поехал по широкой дороге, по которой обычно ездят все охотники и золотоискатели. Заблудиться она не боялась, но зато могла встретить на пути какого-нибудь негодяя из пограничной банды, постепенно уже начавшей навещать ее поселок. Решительно за каждой скалой, за каждым кедром высматривала она Джима. Может быть, он только погрозил? Но ведь она говорила с ним в таком тоне, какого не может перенести ни один мужчина.
Раскаяние и страх Джейн все больше возрастали. В сущности Джим еще совсем мальчик, он только двумя годами старше ее. А вдруг он и в самом деле натворит что-нибудь? Неужели она ошибочно судила о нем? Если это так, то, значит, она была очень, очень груба. Но ведь он имел дерзость поцеловать ее!
Внезапно, к своему глубокому изумлению, Джейн почувствовала, что несмотря на оскорбленное самолюбие и всю их ссору, несмотря на то, что Джим все-таки поехал на границу, а она теперь в тревоге и раскаянии едет по его следу, несмотря на все это, в ней поднимается странное и робкое чувство уважения к Клэву.
Поднявшись на второй холм, она снова остановилась. На этот раз она увидела в заросшем кустарником овраге одинокого всадника. Сердце ее сильно вздрогнуло. Без сомнения, это Джим. Значит, он просто грозил и теперь возвращается обратно. Джейн почувствовала себя разом и радостно и легко, хотя в глубине души все же шевельнулась какая-то тень сожаления.
Тут она увидела, что это вовсе не лошадь Джима. Спрятавшись за кустами, Джейн принялась следить оттуда. Тем временем всадник подъехал ближе, и она узнала не Джима, а хорошего друга своего дяди, Гарри Робертса из одного с ней поселка. При звуке голоса Джейн Гарри вздрогнул и схватился за револьвер, характерный жест для беспокойной местности.
— Джейн? — воскликнул он, увидев ее. — Однако, вы здорово напугали меня. Совсем одна?
— Да, одна. Я поехала за Джимом и увидела вас, — ответила она, — приняла вас сперва за Джима.
— За Джимом? Что такое стряслось?
— Мы поругались, и он поклялся отправиться на границу. Я же точно с ума сошла и подзадорила его… И теперь страшно раскаиваюсь в этом.
— Вот оно что! Так значит, это были следы Джима, которые я только что видел там, мили за две на повороте к границе. Я знаю эту дорогу, не раз ездил сам по ней.
Джейн пристально посмотрела на Робертса. Его изрытое оспой, обросшее седой щетиной лицо выглядело серьезно. Он старательно избегал ее взгляда.
— Неужели вы думаете, что Джим действительно отправился к границе? — быстро спросила она.
— Похоже на то! — ответил он, немного помолчав. — Джим достаточно глуп для этого. За последнее время он распустился окончательно. Да и времена теперь не такие, чтобы парень мог остаться безупречным. Вчера вечером он ввязался в паршивую перепалку: чуть было не укокошил молодого Бредли, но ведь вам все это должно быть уже известно.
— Я ничего не слыхала, — отвечала она. — Расскажите.
— Кто-то сболтнул, будто бы Бредли недостаточно почтительно отозвался о вас.
Джейн почувствовала, как волна горячей крови сладко прокатилась по ее телу. Опять совершенно новое и незнакомое ей явление. Бредли она не терпела. Он всегда был навязчив и вел себя самым оскорбительным образом.
— Почему же Джим не рассказал мне всего этого? — спросила она, обращаясь больше к самой себе.
— Вероятно, ему было не особенно приятно вспоминать вид Бредли, в котором он его оставил, — заметил Робертс со смехом. — А теперь, Джейн, повернем-ка восвояси!
Несколько мгновений девушка молчала. Взгляд ее скользил по зеленым холмам и высившимся вдали громадным серо-черным горам. Странное чувство шевельнулось в ее груди. В молодости ее отец был авантюристом, и его кровь внезапно заговорила в ней с неожиданной силой.
— Я поеду дальше, — сказала она.
Робертс нисколько не удивился. Он только посмотрел на солнце и, повернув лошадь, лаконически произнес:
— Надеюсь, что мы догоним его, и до захода солнца успеем вернуться домой. Сейчас поедем наперерез и спустя мили две снова нападем на его след. Ошибиться невозможно.
Тронув удила, он поехал рысцой, Джейн последовала за ним.
Вскоре они свернули в долину, лежавшую между ближайшими горами, и поехали несколько быстрее. Долина оказалась в несколько миль длиной. Доехав до середины, Робертс неожиданно издал радостный возглас. Джейн заметила, что они снова напали на след. Они пустили лошадей галопом и ехали таким темпом все время, пока не оставили за собой поляны и не наткнулись на узкую тропинку, шедшую в глубину гор. Полная надежды и ожидания увидеть Джима, девушка беспрестанно жадно всматривалась вдаль. Однако впереди никто не появлялся. Робертс все чаще поглядывал на садившееся солнце, а Джейн начала беспокоиться о своих домашних. Она была так уверена, что догонит Джима и вернется домой еще днем, что ей и в голову не пришло предупредить кого-нибудь о своих намерениях. Вероятно, ее уже разыскивают. А тем временем и местность становилась все более и более дикой. Всюду громадные обломки скал, кедры и колючий кустарник. Сквозь заросли часто пробегали олени, а дикие куропатки взвивались из-под самых копыт лошадей.
— А не лучше ли отказаться от этого дела? — крикнул Робертс через плечо.
— Нет, нет! Поедем дальше, — сказала Джейн.
И они быстрее погнали лошадей; наконец взобрались на самую вершину склона. Перед глазами Джейн раскинулась залитая светом долина, но и в ней она не увидела никого. Мужество ее таяло. Очевидно, не оставалось никакой надежды догнать сегодня Джима. Как раз в эту минуту лошадь Робертса попала ногой в размытую водой впадину и начала хромать. Робертс слез на землю и принялся осматривать ногу лошади.
— Ого! Нога-то еще осталась цела, — сказал он, давая понять, насколько серьезно повреждение. — Ну, Джейн, как бы нам не пришлось здорово помаяться на обратном пути. Ваша лошадь с двойной ношей не справится, а я пешком идти не могу.
Джейн молча сошла с лошади и помогла Робертсу застоявшейся в канавке водой обмыть вывихнутую и сильно вспухшую ногу животного.
— Придется, видно, нам здесь переночевать, — сказал Робертс. — Хорошо еще, что я кое-что прихватил с собой и смогу устроить вас поудобнее. Однако с огнем нам следует быть поосторожнее: как только стемнеет, костер придется затушить.
Робертс отстегнул от своего седла тюк, а затем снял и седло. Он только что принялся снимать и седло Джейн, как вдруг вся его фигура разом сильно напряглась.
— Что это такое? — внезапно спросил он.
Сначала Джейн услыхала мягкий и глухой стук по траве, а затем раздался резкий топот неподкованных копыт по голому камню. Обернувшись, она увидела трех всадников, находившихся по другую сторону канавки и ехавших прямо на них. Один из всадников указал на нее рукой. На светлом фоне неба, багряного от лучей заходящего солнца, они выглядели мрачно и жутко. Джейн боязливо взглянула на Робертса. Тот, не отрываясь, смотрел на подъезжавших, и в его лице отразилась какая-то догадка, как будто он ожидал встретить нечто знакомое. Заглушенным голосом он пробормотал проклятье. Джейн показалось, будто по его лицу скользнула какая-то тень.
Трое всадников остановились у края канавки. Один из них держал под уздцы мула, нагруженного узлами и убитым оленем. В своей жизни Джейн перевидала множество всадников, в общем очень схожих с этими тремя, однако ни один из них еще не действовал на нее так странно и властно.
— Добрый день! — сказал один из мужчин. И тут Джейн увидела, как лицо Робертса превратилось в пепельно-серую маску.