— Гульден! — с содроганием повторила девушка. — Вы очень дружны с ним?
— Ни у кого здесь не может быть друзей. Мы слетаемся словно ястребы. Чем нас больше, тем это безопаснее, но враждуем мы друг с другом так же, как и ястребы над падалью.
— Скажите, Келс, вы ненавидите эту жизнь?
— Я всегда и всюду ненавидел свою жизнь. Я любил только приключение… Но я охотно начну новую жизнь, если вы пойдете со мной.
Она замотала головой.
— Но почему же нет? Я женюсь на тебе, — продолжал он тихо. — У меня есть золото и может быть станет еще больше.
— А откуда взялось это золото? — спросила она.
— Гм, я только слегка облегчил некоторых перегруженных путешественников и золотоискателей, — отвечал он.
— Келс, вы… подлый жулик! — воскликнула Джейн, не будучи в состоянии совладать со своим возмущением. — Вы, вероятно, совсем с ума сошли, предполагая, что я могу выйти за вас замуж.
— Нет, я с ума не сошел, — ответил он со смехом. — Вот Гульден в самом деле рехнулся. В его мозгу теперь не достает винтиков. Но я не дурак… только одной тебе дал я свернуть свою голову. Не забудьте же подумать о браке со мной и сравните приятную жизнь среди приличных людей с атмосферой таких лагерей, как этот. Если я не напьюсь, то по возможности я постараюсь прилично обращаться с вами, но рано или поздно меня все равно пристрелят, и тогда вы достанетесь Гульдену.
— Почему же именно ему? — с дрожащим любопытством спросила Джейн.
— Ну, это так просто! Гульден околдовал меня.
— О, он и меня преследует… Возле него вы и все остальные кажетесь сущими ангелами, хотя вы тоже очень жестоки и испорчены.
— Так значит, вы не хотите стать моей женой и отправиться со мной в другие края?.. Странный выбор, однако… И все потому, что я говорю вам правду…
— Келс! Какой-то голос глубоко в моей груди твердит мне, что вы не станете держать меня здесь, что вы неспособны на такую подлость. Особенно теперь, когда я спасла вам жизнь. Это было бы чудовищно, бесчеловечно! Я не верю, чтобы мужчина, у которого была мать, оказался способным на такой поступок.
— Но я жажду тебя, я люблю тебя! — тихо и твердо сказал Келс.
— Люблю! Разве это любовь? — ответила Джейн с презрением. — Один бог ведает, что это такое!
— Называйте, как хотите, — продолжал он с горечью. — Вы — молодая, прекрасная, очаровательная женщина. Находиться возле вас — наслаждение! Вся же моя жизнь — сплошной ад. Я еще ничего не видел прекрасного. И когда я заглядываю в свое будущее, то и там вижу опять кромешный ад. Такой же дьявольский будет и мой конец. Почему бы мне и не удержать вас?
— Келс, выслушайте меня, — серьезно сказала девушка. — Пусть я по-вашему молода, чудесна, очаровательна, прекрасна. Но я нахожусь в вашей власти и принуждена искать у вас защиты против еще более страшных людей. Вы не такой, как они. Вы образованны, культурны. Вероятно, у вас… была хорошая мать. Теперь же вы полны горечи, отчаялись, сделались ужасным человеком. Вы ненавидите жизнь и думаете, что все прелести, которые вы видите во мне, дадут вам что-то новое… Возможно, что очень краткий момент радости и будет. Но как же это возможно? Посудите сами… Как же это возможно… раз я… раз я-то не люблю вас?
Келс молча уставился на нее. Злобная страстность исказила его лицо. Не спуская глаз с Джейн, он протянул руку за спину и отдернул завесу; затем, нагнув голову, быстро вышел.
Джейн осталась неподвижно сидеть на месте, прислушиваясь к усиливающемуся стуку своего сердца. Что если ей удастся заставить Келса сдерживать себя и ждать ответа на его любовь? Ведь тогда она сделает с ним все, что захочет.
Несколько мгновений Джейн была целиком погружена в ту мысль. А вдруг этот проницательный бандит раскроет ее план? Он начнет ее презирать, и тогда она погибла.
А тем временем в переднем блокгаузе беспрерывно слышались глубокие мужские голоса, то затихая, то снова гудя гулко и угрожающе. Внезапно Джейн услышала ясно произнесенное имя Джима Клэва. Вся залившись краской испуга, она бросилась к дверям. Поднимая край занавеса, ее рука сильно дрожала.
Огонь в камине и с полдюжины фонарей освещали большое помещение. Сквозь голубую завесу табачного дыма Джейн увидела толпу мужчин, собравшихся вокруг Келса, восседавшего в наиболее освещенном месте комнаты. Джейн видела, как их темные лица выжидательно обращены были в сторону двери.
— Введи его сюда, Бэйд, мы хотим взглянуть на него, — сказал Келс.
Спустя немного Бэйд Вуд появился снова. Его рука лежала на плече высокого, стройного мужчины. Когда они вошли в полосу света, Джейн съежилась словно от удара кинжалом. Вошедший был Джим Клэв.
— Рад познакомиться с вами, Клэв, — приветствовал его Келс, протягивая ему руку.
— Здравствуйте, и я также рад, — ответил Клэв, пожимая протянутую руку. Его голос прозвучал холодно и бесцветно.
Джейн смотрела на него с безграничным удивлением. Она помнила Джима широкоплечим, цветущим юношей, с добродушной, ленивой усмешкой на довольно полном лице и с проницательными, живыми глазами. Теперь же она едва узнала его; он стал стройным и сильным; крутые мускулы приподнимали его грубую белую рубаху. С горьким чувством заметила Джейн пару тяжелых револьверов, болтавшихся с боков. Затем ее глаза устремились к его лицу. Прежний Джим всегда выглядел довольно непритязательно; лицо его было слишком мясистым, чтобы обнаруживать силу воли или кипучую страстность. Но вот сейчас он был просто красавцем, хотя красота его и была трагичной. Он выглядел таким же бледным, как и Келс, без тени загара. Его губы как бы замерли в горькой, безразличной усмешке, глаза смотрели прямо, пронизывающе, тоскливо и мрачно, как ночь. Большие синие круги лежали вокруг век, придавая глазам особенную глубину и таинственность.
Пока Джейн разглядывала Джима, он обменялся с Келсом еще несколькими словами. Келс держал себя открыто и дружелюбно, как и все товарищи. Окружив Клэва, они со смехом и шутками повели его к длинному столу, где несколько человек уже сидели за игрой.
Джейн опустила занавес. Даже закрыв глаза, она мысленно все еще видела это бледное и скорбное лицо.
Шум в соседней хижине настолько усилился, что неожиданно последовавшая за ним тишина показалась Джейн не лишенной какого-то значения. Отодвинув край одеяла, она снова выглянула наружу.
Гигантский, мрачный, тупой Гульден только что вошел в хижину. Пробившись сквозь толпу, он подошел к Келсу. Его глубоко лежащие глаза зловеще поблескивали.
— Хелло, Гульден! — воскликнул Келс. — Чего тебе недостает?
— Тебе никто не рассказывал о Билле Байлее? — мрачно спросил Гульден.
Келс не проявил ни малейшего беспокойства.
— Что там рассказывать?
— А то, что он только что испустил дух там внизу, в долине.
Келс слегка вздрогнул, глаза его сузились и заблестели стальным светом.
— Нет, это для меня новость.
— Ты решил, что Байлей мертв, однако, он был еще жив, когда ты оставил его. Несмотря на рану, он дотащился до этой хижины, даже не придумаешь, как это ему удалось. Он уже почти помер, когда мимо случайно проходил Бэди Джонс. И прежде чем умереть, он через Бэди послал мне весточку. Хочешь узнать, что он велел мне передать?
— Нисколечко, — ответил Келс. — Байлей оскорбил мою жену и за это я пристрелил его.
— Он клялся, что ты хладнокровно убил его, — загремел Гульден. — Он клялся, что ты сделал это ни с того ни с сего, только для того, чтобы остаться одному с этой девчонкой.
Келс поднялся с удивительным спокойствием, только бледность и легкое дрожание рук выдавали его волнение. Беспокойное движение и ропот пробежали по комнате. Рыжий Пирс, стоявший ближе всех, подошел и встал возле Келса. Внезапно атмосфера накалилась.
— Ну, что же! Он верно клялся тебе… А при чем ты тут?
Очевидно, то обстоятельство, что Билл умер, весьма мало интересовало Гульдена. Иначе говоря, у него были какие-то совершенно другие намерения; он был хитер и скрытен, тогда как все считали его только тяжеловесным и тупым.
— Дело сделано, Билл мертв! — заметил он. — Но почему ты обманываешь нас? Что ты скрываешь? Никогда с тобой не случалось ничего подобного… А эта девчонка, вовсе не твоя…
— Молчать! — гаркнул Келс. Его рука молниеносно выдернула револьвер.
Но Гульден не шелохнулся. Он не проявил ни удивления, ни страха, ни вообще какого-либо волнения. Казалось, он вдруг погрузился в какие-то тяжелые размышления. Рыжий Пирс встал между Келсом и Гульденом. Напряжение толпы разрядилось. Послышался громкий вздох облегчения и шарканье многих ног. Гульден отвернулся. Келс тоже вернулся к прерванной игре и к своей трубке, как будто ничего не произошло.
Глава IX
Вся объятая холодным и почти судорожным чувством облегчения, Джейн отвернулась от двери. Тень смерти только что пролетела над этими людьми.
Бандиты болтали и пересмеивались. До слуха Джейн доносился стук бросаемых костей, сухой треск брошенной карты и глухие удары маленьких наполненных золотом мешков. Она снова с любопытством заглянула в щелочку.
Все помещение было окутано голубым облаком табачного дыма. Джейн увидела Джима в обществе нескольких бандитов, занятых карточной игрой. Он сидел к ней спиной, но по виду его партнеров ей не трудно было проследить ход игры. Бандиты смотрели напряженно и нетерпеливо, проявляя жгучее любопытство, когда шла чья-нибудь карта. По движению руки и по манере держать голову можно было судить о равнодушии Клэва. Один из игроков вдруг гневно швырнул все свои карты об стол и вскочил.
— Что, повытрясли, голубчик? — заметил другой. — У него есть еще две банки из-под овощей, полные золотой пыли. Я сам видел их… Он просто струсил… как отравленный койот.
— А я так рад, что Клэву так чертовски везет! Можно, по крайней мере, надеяться, что теперь он отдаст мое золото, — громко заржала третья игральная крыса.
— Джим, послушай, тебе одинаково везет и в любви и в картах? — спросил четвертый бандит.