Дрожащей рукой Джейн отбросила револьвер в сторону.
— Это ваше окончательное решение? — хрипло спросил он.
— Я не могу убить вас!
— Вы боитесь остальных бандитов, Гульдена? Это и есть причина, почему вы не можете убить меня? Вам страшно остаться здесь одной?
— Я не думала сейчас ни о ком.
— Тогда… тогда — моя жизнь, или вы!
Подойдя к ней, он угрожающе взял ее за плечи. Вся дрожа, Джейн протянула к нему руки. После первой отчаянной борьбы наступила реакция: она лишилась сил.
— Если вы так безжалостны, то… тогда… пусть погибну я, — прошептала она. — Я не могу убить вас… Могли бы вы на моем месте взять сейчас револьвер и застрелить меня.
— Нет, потому что я люблю вас.
— Вы не любите меня! Уничтожить человеческую душу — преступление куда более страшное, чем физическое убийство.
Внезапно Джейн охватил мощный порыв безотчетного стремления женщины увлечь мужчину, изменить, покорить его. Быстрыми шагами она подошла к Келсу вплотную и протянула к нему руки. Одна из них была в крови от резкого удара об стену во время их борьбы. Обе кисти, красные и распухшие, были сплошь покрыты ссадинами.
— Вот, смотрите, что вы сделали. Вы были зверем и принудили меня бороться подобно зверю. Мои руки превратились в цепкие лапы, тело в сплошной узел мускулов. Вы не смогли ни удержать, ни поцеловать меня. Но допустим, что придет время и я не вырвусь от вас… когда-нибудь… То от меня останется одна пустая оболочка — холодная, надломленная, бесчувственная вещь, а не женщина. Все, чем я только являюсь — девушкой, женщиной, к которой стремится ваша любовь, — все это глубоко замкнется во мне, полное омерзения, ненависти и смертельной тоски… Ваши поцелуи, ваши объятья будут принадлежать существу, вами же обесчещенному. Вся теплота, вся сладость, дрожь, страсть, жизнь, взаимная нежность, все, все, что только является душой женщины и делает ее очаровательной, все это будет обезображено!
Джейн все ближе и ближе придвигалась к Келсу. Вдохновленная непостижимым инстинктом женщины, сознавая, что вся ее жизнь поставлена сейчас на карту и необходимо найти средство к спасению, Джейн интуитивно создала из себя полный контраст тому свирепому, дикому и неукротимому существу, которое только что в борьбе оттолкнуло Келса.
— Дайте мне возможность показать вам настоящее чувство, — прошептала она и наклонилась к нему жаркая, нежная, взволнованная, неотразимая в своем женском очаровании. — Одну маленькую возможность… И… если возможно, почувствуйте, какой может быть женщина, когда… когда она… сама любит. Я покажу вам это, чтобы спасти себя.
Протянув зачарованному Келсу обе руки, Джейн скользнула в его объятья и на одно мгновение крепко прижалась к его груди. Ее нежное тело мягко покоилось в его руках. Затем, подняв свое бледное лицо, в честном порыве отдаленно доказать этому человеку все величие, красоту, нежность и душу любви, она прижала свои теплые трепещущие губы к его устам.
Затем, вырвавшись, остановилась испуганная и дрожащая, но он стоял, не трогаясь, как будто в его жизни случилось нечто невероятное. Злобное выражение его лица смягчилось.
— Боже мой! — сказал он тихо. И точно очнувшись от сна, резко отдернул завесу и исчез.
Джейн бросилась на кровать и остаток своих сил потратила на поток облегчающих слез. Она выиграла! Теперь ей нечего бояться Келса. В тот короткий момент она возвысила его в собственных глазах. Но чего это ей стоило!
Глава X
На следующий день Келс позвал Джейн в соседнюю хижину. Она убедилась, что надежды ее оправданы не столько по глубокой грусти и осунувшемуся виду Келса, сколько по интуитивному чувству, ее привлекательность подняла и облагородила его.
— Вы не должны больше там сидеть, точно пленница, — сказал он. — Вы похудели и побледнели. Выйдите-ка на воздух, на солнце. Вам вовсе не мешает привыкнуть к моей банде. Бейд Вуд приходил ко мне сегодня утром и уверял, что видел дух Денди Дейла. Это имя так и останется за вами. Мне безразлично, как вы будете обращаться с моими людьми, но если отнесетесь к ним приветливо, то вам будет гораздо легче освоиться среди них. Не отходите слишком далеко от нашей хижины. Если же вам что-нибудь не понравится, то просто стреляйте в них. Меня не зовите. Этих молодцов вы сами в состоянии так огорошить, что они больше никогда и пальцем вас не тронут.
Выйти днем в мужском костюме оказалось для Джейн мучительным испытанием. Она шагала неуверенно и под маской ощущала на своем лице холодные мурашки. Не страх, а стыд охватил ее. Лучше умереть, чем показаться Джиму в этом дерзком одеянии. Несколько запыленных и оседланных лошадей стояли, понуро опустив головы возле блокгауза; отдыхавшие тут же мужчины внезапно прервали свой разговор при появлении Джейн. Она не знала ни одного из них и это помогло ей быстро вернуть самообладание. Но сенсационное впечатление, произведенное на бандитов, сразу же развеселило ее. Застыв с широко раскрытыми ртами, они так и уставились на нее. Один старик даже выронил из своего обросшего сединой рта трубку и, казалось, вовсе не заметил этого. Темнокожий молодой бандит, свирепого и дикого вида, со следами отчаянной и беспутной жизни на лице, первый пришел в себя от изумления и с неуклюжей галантностью приподнял свое сомбреро. За ним последовали и остальные. Их приветствия были отрывистыми, но с оттенком любезности. Джейн охотнее всего бросилась бы бежать от этого перекрестного огня наглых и любопытных глаз, однако, она заставила себя сохранить вид полной беззаботности. Если только удастся это, остальное пойдет гораздо легче. Джейн еще раз порадовалась своей маске. Постепенно непринужденность снова вернулась к ней, а с нею возвратились и прежняя рассудительность и мужество.
Легкой походкой она отошла от группы бандитов к усталым лохматым лошадям и принялась их гладить и похлопывать. Вот по тропинке проехал одинокий всадник и спрыгнул с лошади возле хижины Келса; другой раз в лагерь прибыли еще двое бандитов, и оба уставили на нее свои четыре совершенно круглых глаза. Все, что бы она ни делала и ни говорила, ее постоянно сопровождала пугливая мысль о Джиме. Где он сейчас? Что делает? Пьян ли, играет, дерется или спит?
В душе Джейн проснулся новый страх. А вдруг, несмотря на маску, Джим все-таки узнает ее?
Целиком занятая этой мыслью, она принялась ходить взад и вперед. Вдруг ее внимание привлекло какое-то необычное волнение среди бандитов. Они окружили нескольких прибывших всадников, из которых Джейн узнала Рыжего Пирса, Французика и, с внезапной дрожью, Джима Клэва. Сердце ее заколотилось. Она боялась показаться ему на глаза, не доверяя своей одежде… Все ее планы разлетелись, словно их никогда и не было. Маска маской, а пронизывающего взгляда Джима ей не выдержать. И подобно маленькому трусишке, девушка торопливо направилась обратно к блокгаузу.
Однако, еще не переступив порога, она подумала, что, вероятно, произошло что-то особенное, так неожиданно расшевелившее отдыхавших грабителей, которые с напряженным интересом следили за подъезжавшей группой. До слуха Джейн донесся громкий разговор. Мимо нее быстро пробежал Келс, сверкая глазами и не замечая ее. Внутри блокгауз оказался совершенно пустым. Сквозь входную дверь она видела группу бандитов, сбившихся в кучу и о чем-то галдевших. Она также услышала повелительный голос Келса, но слов разобрать не смогла. Гул хриплых голосов усилился. Распахнув дверь, Келс вошел в хижину вместе с Пирсом. Сзади них шел Джим Клэв. Едва только эти трое очутились в хижине, как вся остальная компания бандитов потянулась за ними, подобно сердитому рою пчел. Говорил Келс, говорил Джим, но их слова тонули в общем гуле. Внезапно Келс дал волю своему характеру.
— Молчать, черт вас всех побери! — взревел он властным голосом.
Настала тишина.
— Ну… Что случилось? — спросил Келс уже спокойнее.
— Только не выходи из себя, босс, — ответил Пирс дружелюбно. — Ничего плохого не произошло… Просто Клэв испробовал на Гульдене свой револьвер и больше ничего.
Келс чуть заметно вздрогнул, однако, его резкий жест и мимолетное выражение, напоминавшее Джейн тигра, заставили ее подумать, что он испытывает чувство дьявольской радости.
— На Гульдене!? — восклицание Келса одновременно прозвучало и страстным вопросом.
— О, нет! Он не окочурился, — ответил Пирс. — Этого бульдога не так-то легко прикончить. Но немножко и его пообстреляли. Лежит сейчас у Бэрда. Думаю, будет не худо, если ты туда пойдешь и перевяжешь ему раны.
— Пусть лучше сгниет, чем я буду ухаживать за ним, — ответил Келс. — Где Бейд Вуд?.. Бейд, возьми мой лекарственный ящик и пойди к Гульдену. Ну, Рэд, а из-за чего вышла вся свалка?
— Дружки Гульдена попробовали связаться с Клэвом, а Клэв с ними, а я между ними! И сам понимаешь, мне приходилось глазеть в оба, чтобы самому не получить на орехи.
Пока между Келсом и его лейтенантом происходил этот быстрый разговор, Джим Клэв сидел на краю стола с огрызком сигары во рту, лениво болтая своим пыльным сапогом со звонкой шпорой. Джейн никогда еще не видела его таким. Видно было, что он пьянствовал и до сих пор еще не протрезвился. Как хорошо читала она в этом опустившемся лице! Чтобы в голос не взвыть от боли, Джейн прикусила свой язык. Да, да, Джим погиб!
— Из-за чего они повздорили? — спросил Келс.
— Спроси Клэва, — ответил Пирс.
Келс подошел к Клэву. Вид этих обоих мужчин, стоящих один против другого, заставил Джейн содрогнуться.
Как они были различны! Келс выглядел жестким, повелительным, мощным и крепким; все его существо дышало живым и дружеским уважением к молодому отщепенцу. Клэв же, наоборот, выглядел рассеянным, словно равнодушный образ усталой и легкомысленной презрительности. Оба мужчины издали казались значительно выше остальных глазевших на них негодяев.
— Клэв, почему вы стреляли в Гульдена? — сурово спросил Келс.
— Это мое дело! — медленно ответил Клэв и, устремив свой угрожающий взгляд на Келса, принялся выпускать к потолку длинные, тонкие столбы табачного дыма.