на ночь.
— Здесь будет хорошо, — сказал он. — Никогда не нужно располагаться на ночлег поблизости от дороги, если хочешь избежать нападения. Здесь нам никто не помешает, как я это уже знаю по долгому опыту.
Поспешно набрал он хворосту и притащил его в пещеру, где в скором времени запылал веселый огонек. Потом он вытащил из кармана съестные припасы — хлеб и сушеное мясо, и, показав еще какое-то вещество, стал уверять, что это превосходный кленовый сахар.
— Он бы, право, мог быть и лучше на вид, — прибавил квакер, — если бы был лучше сделан; но так как индейцы сожгли мою хижину и похитили всю медную посуду, то я должен был приготовлять свой сахар в деревянном корыте и варить его на раскаленных камнях. Во время дальних походов он хорошо утоляет голод и не раз подкреплял мои силы.
Роланд был так утомлен, что ему не хотелось есть. Хотя Натан обмыл почти все припасы в ручье, чтобы они казались поаппетитнее, однако Роланд съел только несколько кусочков и тотчас же растянулся на своей постели из листьев, и спустя несколько мгновений заснул. Вскоре его примеру последовал и Натан; только сперва он принес охапку хвороста и приготовил на всякий случай оружие. Потом, посадив Пита сторожить, он через минуту тоже крепко спал, как человек, который в течение 48-ми часов не сомкнул глаз и перенес за это время много трудов и забот.
Глава XVНатан, Роланд и Ральф
Утренние звезды еще ярко горели на небе, когда Натан разбудил Роланда и стал его уговаривать съесть хоть что-нибудь. Молодой воин охотно согласился, так как был голоден, но чувствовал себя он гораздо лучше, чем прежде. И состояние духа его было спокойнее и бодрее: ему как-то уже наперед верилось, что он вызволит сестру из плена. Натан заметил это с удовольствием и выразил свою радость в нескольких теплых словах.
Покончив с завтраком, они снова пустились в путь по глухой тропинке, которая привела их в чащу дремучего леса. Шагая с трудом между деревьями, Натан объяснил некоторые обстоятельства, которые, казалось, предвещали успех их походу, и очень скоро убедил Роланда, что они могут справиться с опасным предприятием.
Разговаривая таким образом, они все шли вперед, пока к ночи не достигли берега Кентукки. Здесь они заночевали, а на следующее утро направились по реке на сооруженном наскоро плоту и таким образом добрались на другой день до реки Огайо, переправились на противоположный берег и приготовили оружие, как люди, вступившие на территорию врагов, где на каждом шагу могут стать лицом к лицу с опасностью.
Они продолжали путь с таким упорством и поспешностью, что к концу дня находились уже, по расчету Натана, в нескольких часах ходьбы от деревни Черного Коршуна, и за следующий день легко могли добраться до нее. На утро они снова двинулись вперед, избегая тропинок и осторожно прокрадываясь напрямик сквозь густую чащобу.
До сих пор во время довольно продолжительного пути не приключилось с ними ничего особенного. Но произошел, наконец, случай, который по своим последствиям должен был оказать большое влияние на судьбу путешественников.
По составленному ими плану они только к ночи рассчитывали добраться до индейской деревни и продвигались теперь так медленно вперед, что к полудню преодолели только полпути. Они достигли небольшого ущелья, такого дикого и пустынного, что Натан предложил отдохнуть здесь несколько часов и пообедать как следует, поскольку в последние дни они пробавлялись только маисом да сухарями. Тем более, что случай незадолго перед тем предоставил им этот обед: они наткнулись на оленя, которого терзала пума, прогнали хищное животное и раздобыли таким образом великолепное жаркое. Осмотрев добычу, они увидели, что олень перед нападением хищника был уже ранен пулей. Обстоятельство это обеспокоило осторожного и подозрительного Натана. Более подробный осмотр оленя убедил его, однако, что легкая и несмертельная рана не могла помешать животному бегать несколько часов, пока, совершенно изнеможенное, оно не попалось в когти пумы. Это соображение успокоило Натана, который отрезал бедро оленя, вскинул его себе на плечо, принес к ущелью и теперь намеревался приготовить лакомый обед.
Место, где расположились путники, было совершенно замкнуто скалами. Одна сторона, откуда они пришли, спускалась к долине отлогим, поросшим деревьями склоном, тогда как другая круто, отвесно подымалась из лощины. Маленький ручей извивался по долине, образовывая местами болотистые заводи и исчезая в дальнем конце долины. Здесь, в этом пустынном уголке Роланд и Натан сняли свое оружие, чтобы расположиться поудобнее. Не так вел себя маленький Пит: он обеспокоенно подымал нос, нюхал воздух и фыркал, обращая на себя внимание Натана, обнюхивал берег ручья, у которого они стояли, смотрел туда и сюда в ущелье, вилял хвостом, суетился и наконец взбежал на скалистый гребень, откуда постоянно оглядывался на своего хозяина, как бы стараясь привлечь его внимание.
— Ну, — сказал Натан, вскочив и схватившись за винтовку, — однажды ты потревожил меня напрасно, а второй раз вряд ли захочешь меня обмануть, хотя я, право, не знаю, кого мог ты учуять, когда тут не может быть следов ни белых, ни краснокожих!
С этими словами он сам вскарабкался на гору. Примеру его последовал и Роланд, хотя и не придавал суетливости собаки большого значения. Осторожно поднимаясь наверх, путники скоро достигли гребня горы, и с высоты пятидесятифутового обрыва увидели дикую прекрасную долину и порадовались своей осторожности и тому, что не пренебрегли предостережениями своего маленького четвероногого друга. Далее долина переходила в широкую равнину, где протекала речка. В эту речку впадал ручей, который плескался и шумел у их ног в долине, откуда он брал свое начало. Гора с другой стороны долины была крута и обрывиста, подобно той, на которой они стояли, и соединялась с нею своей вершиною, образуя большой полукруг. В скалах здесь и там виднелись расщелины, и только с одной стороны склоны долины поросли деревьями, роскошные кроны которых образовывали как бы крышу над журчащей речкой.
Под этими деревьями шагах в четырехстах от себя Роланд и Натан заметили сперва дым большого костра, свет от которого падал на пятерых индейцев, оживленно разговаривавших. Поблизости от них на земле лежал белый, по-видимому, пленник, поскольку он был крепко прикручен к дереву за ноги. Вдруг дикие вскочили, стали плясать вокруг своей жертвы и избивали пленника прутьями и хлыстами по голове и плечам; а он, обороняясь от них и улучив удобный случай, оборонялся от них кулаками так энергично, что один из подошедших чересчур близко к нему от мощного удара кулака даже свалился на землю.
Других это еще больше развеселило, и они с большим удовольствием продолжали свои издевательства.
Это зрелище произвело, конечно, удручающее впечатление на обоих путников, следивших с большим участием за страданиями своего собрата и земляка, за которыми, без сомнения, должны были последовать пытки и, наконец, смерть. Они посмотрели друг на друга, и Натан спросил, стиснув в руке приклад ружья:
— Ну, друг, что ты думаешь об этом?
— Натан! — сказал капитан, — их пятеро, а нас только двое… Но на этот раз нет с нами Эдит, которая прежде сдерживала мои порывы, так как я тогда опасался не за себя, а за нее!
Натан бросил задумчивый взгляд на диких и озабоченно посмотрел на своего спутника.
— Друг, ты прав, — сказал он. — Нас только двое, а диких пятеро. Да и нападение среди бела дня — далеко не шуточное дело. При всем том, что мы храбры и сильны, и мне сдается, что мы могли бы освободить несчастного пленного. Но не забудь… Сейчас ты говорил о своей сестре: а ведь отправившись в это сражение, ты, может быть, никогда не увидишь ее…
— Если меня убьют, — с жаром возразил Роланд, — то…
Натан живо перебил его:
— Нет, не об этом должен ты сейчас помышлять. Ты можешь сражаться с дикарями и победишь их. Но если твоя совесть не позволит тебе уничтожить их всех…
— Зачем же всех? — удивился Роланд. — Достаточно освободить несчастного пленника!
— О, друг, это не так-то просто, — возразил Натан. — Если только хоть один из индейцев возвратится живым в свою деревню, он поднимет тревогу, и все пропало. Тогда не спасти тебе сестру!.. Теперь и выбирай, кого спасать — пленника или сестру.
Веские доводы Натана смутили Роланда. Квакер безусловно прав: нельзя ставить под угрозу осуществление их основной задачи — вызволение из плена Эдит. И в то же время молодой человек не допускал и мысли о том, чтобы малодушно оставить своего собрата во власти краснокожих. Он тут же вспомнил о своем недавнем беспомощном положении, из которого его бескорыстно вызволил Натан, и твердо заявил:
— Натан, мы можем и должны освободить несчастного! Я был сам схвачен… подобно ему, и лежал беспомощный и связанный, трое индейцев стерегли меня; и всего один друг выручил меня… Стыд мне и позор, если я теперь покину этого несчастного! Во власти Господа Бога участь моей бедной сестры; мы же, Натан, должны освободить этого человека!
— Правда, друг, — сказал Натан, и луч радости блеснул в его глазах, — право, ты человек, лучше которого я не знаю! Исполним же наш долг, и почем знать, быть может, твоей сестре не станет от этого хуже?
Не тратя более слов, они подкрались к краю холма и задержались посоветоваться, как действовать наилучшим образом. Роланд предложил, чтобы один из них подбирался к костру сверху, другой внизу долины, чтобы потом подползти насколько возможно близко к врагу с разных сторон, и открыть огонь. Прежде, чем дикие оправятся от неожиданности, они оба одновременно накинутся на них и, с топорами в руках, доведут сражение до победного конца.
— В самом деле, — сказал Натан, — мы подкрадемся так близко, чтобы при удаче каждый из нас постарался сразить сразу двоих одним выстрелом. Или, — продолжал он, — мы можем, пожалуй, выждать момент, когда они отойдут от своих ружей, чтобы принести хвороста для костра. Тогда мы можем их угостить вторичным залпом из их собственных ружей. Если же из этого ничего не выйдет, то я представляю, каким образом индейцы непременно попадутся в наши руки.