— Настоящий огонь, — говорил на ухо Билс Хендон, указывая Брендону на Сэрпи, — невелик золотник, да дорог! Омахи называют его «Большой Начальник», «Не-Кай-Яхи» по-ихнему. И он достоин этого! Здесь найдутся дураки, которых он сумеет поучить!..
В это время один из погонщиков мулов, рыжий детина, соскучившийся по выпивке, протиснулся сквозь толпу и бесцеремонно оттолкнул Сэрпи в сторону. Маленький полковник вспыхнул и смерил его взглядом. Погонщик посмотрел на него с насмешкой, скрипнул зубами и с презрением плюнул. Сэрпи заговорил, и каждое его слово было как удар бича.
— Вы знаете, сэр, кто я? Я Петр Сэрпи, сэр! В некотором роде старая лошадь в стойле, сэр! Я могу отхлестать самого дьявола, сэр! Выбирайте ваше оружие, сэр! Нож, дробовик или револьвер, как вам угодно, сэр! Я к вашим услугам!
И с этими словами он моментально выхватил из кобуры кольт сорок пятого калибра, снял нагар со свечи, стоявшей на стойке, и отмерил десять шагов. Скулы погонщика задрожали, в глазах появился страх; не говоря ни слова, он отодвинулся от маленького человека и, крадучись по стенке, выскользнул из кабачка. Взрыв смеха раздался за его спиной. Полковник быстро спрятал револьвер и возобновил прерванный разговор со знакомыми.
Почти ежедневно пароход останавливался у какого-нибудь склада, чтобы запастись топливом, которое заготовлялось заранее, или у одинокой фермы, смело отвоевавшей себе пространство между лесом и рекой. Дэви удивлялся бесстрашным пионерам[26], которые держались здесь друг за друга тесной кучкой на виду у свирепых индейцев племени омахов. Он не раз видел большие шайки этих индейцев, прогонявших громадные стада буйволов или ловко гарцевавших на своих низкорослых пони. Капитан Терри рассказал ему о первых пароходных рейсах в этих местах, когда судам угрожала постоянная опасность от индейцев. Пароходы появились здесь впервые в 1819 году, но еще много лет после этого приходилось вести отчаянную борьбу с краснокожими, которые всеми силами старались охранить реку от нашествия белых.
— Знаете, Дэви, это очень сообразительный народ, — говорил Терри. — Они прекрасно понимали, что места их охоты в опасности, и им необходимо было поэтому во что бы то ни стало остановить судоходство по реке. Иногда они нападали на пароходы даже днем, а ночью это случалось сплошь и рядом. Дело в том, что на первых порах суда здесь тянулись канатами вдоль берега из опасения, с одной стороны, встречных коряг, а с другой — вследствие незнания лоцманами фарватера этой сумасшедшей реки, которая невероятно изменчива. Верховые индейцы скакали по берегам реки, вопили и выли как дьяволы и выпускали тучи стрел с зажженными наконечниками, чтобы поджечь судно. Они перебили множество народа и сожгли много судов.
Но вот нашелся один изобретательный парень, который нашел средство отогнать этих дьяволов от реки. Он знал, что индейцы очень суеверны, верят в разных духов и дьяволов; и вот он и выдумал для них одного такого, особенно устрашающего. Из прозрачной восковой бумаги он сделал голову громадной змеи и устроил в ней приспособление для керосиновой лампы. Эта дьявольская голова была поставлена на дозорной вышке парохода, и специальный человек должен был то опускать фитиль лампы, то поднимать его, чтобы голова змеи то внезапно возникала в темноте и светилась, то неожиданно гасла и исчезала. Работа была настолько искусна, что привела краснокожих в ужас, и с этого времени они перестали делать ночные нападения.
Как-то раздался продолжительный свисток «Орегона». Оказалось, что вниз по реке шел пароход Американской меховой компании, груженый кладью. «Орегон» весело салютовал товарищу. С обоих пароходов раздались приветствия пассажиров. Дэви заметил на встречном пароходе людей в ярко-красных рубашках; головы их были повязаны платками. Это смелые охотники и торговцы ехали повеселиться в Сент-Луис после месячной тяжелой и опасной работы в лесах. Почти ежедневно им встречались большие груженые килевые лодки, длиной до семидесяти футов, грубоватые, но прочно сделанные. Их тянули по берегу бурлаки длинными, до 100 саженей, канатами, привязанными за мачту. Однажды Дэви увидел любопытного вида лодку, идущую на веслах и доверху груженую шкурами. Сама она была сделана из буйволовых шкур, набитых на деревянную раму в форме лодки. Подобные встречи наряду с опасностями и интересными видами на берегу, где частенько бродили олени, всегда были новыми для Дэви. Он во все впивался своими детскими глазами, все запоминал и старался понять. Как-то Хендон указал Дэви на большую желто-коричневую фигуру, которая дремала на прибрежной опушке леса.
— Это медведь! — отрывисто сказал Хендон, и сердце Дэви подпрыгнуло от удивления и сильно забилось…
— Стрелять не стоит — далеко, — говорил Билл, — да и пароход не остановится.
Брендон за время медленного продвижения по реке окончательно составил план своего дальнейшего путешествия. Получая ежедневно один доллар заработной платы, он хранил свои сбережения. Работать среди «ирландских канареек» было трудновато, так как мулы были полудикие; иногда они так лягались, что перешибали ноги конюхам; двое из них уже получили переломы. Обычно спокойные, они особенно волновались по ночам в бурю, когда гремел гром и сверкала молния. Но у Брендона пока все складывалось удачно: он получил всего только две мелких ссадины во время паники животных и даже заслужил похвалу от хозяина. Когда он поделился с хозяином Доленксом своими планами и сообщил ему, что хочет оставить экспедицию и двинуться на запад по дороге к Тихому океану, Доленкс сказал:
— Всегда возмущаюсь, когда приходится терять хорошего работника, но вас, Брендон, я не стану удерживать. Имейте однако в виду, что ваше дело рискованное для одного человека да еще с мальчиком. Индейцы стали сейчас очень беспокойны. Здесь у нас есть один парень из отряда Джима Бриджера, коренастый парень Спенс; он превосходно знает ту область, в которую вы держите путь.
Брендон слышал сотни рассказов о Бриджере, величайшем разведчике, которого знал весь Запад, и ему очень хотелось повидать кого-нибудь из его отряда. Из всех неустрашимых разведчиков Бриджер Бриджмен стяжал себе наибольшую славу; перед его подвигами бледнели подвиги таких замечательных людей, как Кит Керсон, Джим Бокер, Поп Корн, Джим Беквиз и другие рейнджеры.
— Брендон, познакомьтесь с Сайлентом Спенсом, — говорил на другой день Доленкс, — может быть, Сайлент расскажет вам кое-что относительно неприятелей в пути к реке Платт, притоку Миссури, и далее. Вот, Сайлент, Брендон направляется по Орегонской дороге с сынишкой.
Спенс был ростом шести футов и трех дюймов, прямой, как индеец, меднолицый, с черными, как вороново крыло, волосами, свободно падающими на его плечи, прикрытые бизоньей шкурой. Его большие черные острые глаза, ястребиный нос и правильный рот произвели на Брендона сильное впечатление. Спенс стиснул руку Брендона, точно стальными клещами, приветливо поздоровался и продолжал курить трубку. Несколько минут он молчал. Брендон терпеливо ждал, стараясь понять, что это был за человек. Потом Спенс заговорил; он не торопился, обдумывал каждое слово, осторожно выкладывая все, что мог припомнить.
— Когда я покинул Джима в форте Бриджер три месяца тому назад, — начал он, — инджунцы[27] спешно вооружались. Чейены в это время заключили союз с племенем сиу против павниев и шошонов. Белый Бык, союзник чейенов, с отрядом из тридцати оглелов только что был разбит племенем Воронов и шошонов. Вышел на тропу войны и вождь Бешеный Конь.
Бриджер думает, что вся эта кутерьма началась из-за волшебной стрелы, принадлежащей чейенам. Дело в том, что во время набега на инджунцев, у которых в это время была стрела, павнии отбили ее. Тогда союзные оглелы внезапно напали на павниев, скальпировали нескольких человек, в том числе одного из видных воинов, и отняли стрелу. В отместку за этот набег павнии искусно устроили засаду, разбили оглелов и, чтобы поравняться в обидах, скальпировали их вождя Белого Быка и тридцать человек воинов. Но волшебную стрелу они захватить не могли, так как оглелы продали ее чейенам за сто голов пони. Это обстоятельство вызвало сильное брожение среди окружающих племен и повело к кровопролитию. Инджунцы первые приготовились к войне, и белые поневоле были втянуты в эти события, несмотря на то, что на их стороне было превосходство в вооружении.
— Может быть, восстание еще не началось? — спросил Брендон.
— Наверняка, я еще не слышал об этом, — ответил Спенс, — но я ничуть не удивился бы, если бы это случилось. Это еще не беда! А вот прошлая зима была очень тяжелой для индейцев: масса народа переболела у них судорогами и оспой. Очень было плохо! Мотовейюби, Старый Медведь, говорил мне, что индейцы страшно злы на бледнолицых за то, что они будто бы принесли меднолицым «смертельную зиму оспы». Много храбрых воинов переселились в другой мир, в поля счастливой охоты. Индейцы говорят, что их прах должен быть отомщен.
Эти известия встревожили Брендона.
«Хорошо ли я делаю, — думал он, — что беру с собой Дэви, если такие люди, как Бриджер и Спенс, утверждают, что всякое может случиться!..»
— Конечно, — продолжал Спенс, — если вы уж решили идти… Лично меня не удержали бы индейцы. Но здесь есть большая опасность от шайки чейенов, которые, по слухам, шатаются под предводительством одного полубелого изменника, известного под именем Двухпалый. Я и Джим очень много наслышались об этом метисе. Его мать, кажется, была из племени чейенов и после смерти мужа приписала сына к их роду. Отец его был француз-охотник, который лет тридцать тому назад осел у Смоки Хиле и получил от чейенов землю. Вождь чейенов не сочувствует Двухпалому, но он пользуется большим влиянием; у него есть своя партия головорезов, которые готовы на все. Вы должны держать ушки на макушке, Брендон, и зорко следить за ними: по всем данным метис — разбойник и убийца.