Глава XVIIIЦена джентльмена
Поезд шел назад к Норз Платт. Вечером Мэри и Дэви сидели и делились воспоминаниями о старой жизни в Спрингфильде, где они жили, как брат и сестра. Глядя друг на друга, оба удивлялись, как за это время они изменились и выросли. Мэри не пыталась анализировать свои чувства. Женский инстинкт подсказал ей, что в волнении, которое охватило ее, когда Дэви обнял ее, было что-то особенное. Близость Дэви заставила ее сердце сильно забиться и наполнило ее существо каким-то нежным ощущением, которое тревожило ее. Когда она смотрела на Дэви, она чувствовала, что ее щеки пылают огнем и что она не в силах оторвать от него взгляд. Она чувствовала гордость, что имеет какое-то исключительное право на этого человека. «Он, безусловно, самый привлекательный человек, которого я когда-либо встречала», — думала она.
Дэви Брендон в своих мокасинах без каблуков был ростом в шесть футов и один дюйм и строен, как дети Мататонка. Густые, несколько вьющиеся волосы темной шапкой покрывали его хорошей формы голову с высоким лбом мыслителя. У него были серьезные голубые глаза, а когда он улыбался, в них появлялись притягивающие огоньки. Прямой, хорошо посаженный нос вполне гармонировал с небольшим ртом и красиво изогнутыми губами, прикрывавшими белые зубы. Когда Дэви смеялся, в уголках его рта появлялась такая капризная и в то же время обворожительная складка, что нельзя было не увлечься игрой его лица. Это лицо выражало силу и решительность, в нем светилась чистота сердца и неиспорченный ум. Была в нем и некоторая доля благожелательного юмора, который всегда вызывает симпатию собеседника.
Мэри внимательно разглядывала Давида. «Он, должно быть, очень настойчивый», — подумала она и как-то невольно стала сравнивать его с Джесоном.
Оба были высокие, но Дэви выглядел несколько стройнее Джесона, фигура которого отяжелела. Оба они были красивы, но красота Дэви была мужественная, усиленная загаром и свежестью прерии. Между тем лицо Джесона было нежно и носило отпечаток городской жизни. Джесон был значительно старше. Вся его наружность обличала сдержанность и превосходство, свойственные его происхождению и классу. А Дэви, с его неподдельным энтузиазмом, простой улыбкой и необыкновенной подвижностью производил впечатление освежающего ветерка. Мэри стала упрекать себя за такую разборчивость, но все же в конце концов пришла к заключению, что Дэви самый красивый и привлекательный молодой человек.
Она попыталась отодвинуть все эти мысли на задний план и восстановить в сердце воспоминание о своих прежних братских отношениях к Дэви. Она старалась убедить себя, что она не имела никакого права лелеять иные чувства по отношению к Дэви, кроме чисто братских, тем более, что дала слово Джесону, который все эти годы терпеливо ждал ее. Нечего поэтому и думать о красивом молодом человеке, который так неожиданно ворвался в ее жизнь. Она поймала взгляд Джесона и ласково ему улыбнулась, стараясь вложить в эту улыбку немного любви. Но она сама удивилась, какой искусственной вышла ее улыбка. В этот момент Мэри менее всего была уверена в себе.
Вечером Марш и Деру с сигарами в руках сидели и пили вино, горячо рассуждая о железной дороге. Несмотря на исключительный интерес к девушке, Дэви внимательно прислушивался к их разговору. С момента появления в поезде он успел хорошо узнать историю железной дороги и печальные обстоятельства, которые имели место на Западе. Он решил поговорить с Маршем относительно работы, надеясь стать полезным общему делу, как завещал ему покойный отец. Живо встало перед ним лицо отца за несколько минут до гибели, с блестящими глазами, выражение которых было полно глубокой веры в будущее. Дэви задумался, позабыв даже о присутствии Мэри, и увлекся мечтами. Марш в это время говорил о самой насущной задаче, которая стояла перед строителями. Ухо Дэви совершенно случайно уловило несколько слов из разговора, и это моментально его отрезвило.
— Я все-таки думаю, — говорил Марш, — послать завтра мистера Джесона к Блэк Хилл. Неделя изысканий должна решить этот вопрос.
— Как вам угодно, дорогой друг, — услыхал Дэви ответ Деру. — Я подожду; думаю, что мистер Джесон будет неприятно разочарован. Повторяю: единственная прямая линия через Блэк Хилл — только для полета орлов.
— Все возможно, — отвечал Марш, — но мы обязаны сделать последнюю попытку.
Он повернулся к Дэви и спросил:
— Брендон, вы хорошо знаете район Блэк Хилл к востоку от Ляриме?
— Очень хорошо, — сказал Дэви с оживлением. — Я много лет охотился в этих местах с моими друзьями оглелами.
— Как вы думаете: можем мы провести дорогу через этот хребет? Может быть, вы даже знаете какое-нибудь определенное направление через какой-нибудь проход?
Дэви сидел неподвижно, глядя на стену; лицо его было напряжено, задумчиво; в мозгу плыло облачко отрывистых воспоминаний. Он произнес:
— Что-то приходит мне на память, мистер Марш, но я еще не могу уловить… — он остановился, собираясь с мыслями. Мэри заметила, что Деру, как дикая кошка, весь превратился в слух и наблюдал за Дэви с чрезвычайным интересом.
— Да… — продолжал Дэви, напрягая память. — Это было на Блэк Хилл, близ Лодж Пол Крика, когда убили моего отца. Это было в ту ночь, когда сон отца наконец сбылся наяву. Мы шли по сплошному хребту, где не было никакого разрыва на много миль впереди. В последний день после обеда хребет начал понижаться, и мы увидали перед собой гору, которая стояла как стена. Отец решил, что двигаться дальше нельзя. Но, осмотревшись, он заметил, хотя вначале и неясно, что эта стена прорезывалась расщелиной. Я никогда не забуду возбуждения отца: я подумал, что он от радости с ума сойдет! Ведь вы знаете, как он увлекался дорогой и верил в нее! Да, это был проход, о котором он мечтал долгие годы, который искал и нашел.
Бели бы Дэви выпустил залпом все шесть револьверных пуль, он не произвел бы такого ошеломляющего впечатления, какое произвел своим рассказом. Марш порывисто отодвинул свое кресло и вскочил на ноги. Деру замахал руками; дружеское выражение исчезло с его лица. Он походил в этот момент на тигра, готового сделать прыжок. Джесон нервно задвигался в кресле, презрительно улыбаясь. На несколько секунд наступило молчание. Марш нарушил его; дрожащим от волнения голосом он заговорил:
— Уверены ли вы в этом, Дэви? Можете ли вы теперь найти этот проход? Ведь это происходило пятнадцать лет тому назад?! Вы были тогда еще мальчиком.
— Вполне уверен! — спокойно сказал Брендон. — У меня всегда была хорошая память на местности. Кроме того, я очень много практиковался в умении ориентироваться. Я запомнил общее положение гор вокруг Лодж Пола и проход забыть не могу. Он отчетливо рисуется передо мной. Там есть высокое дерево, кажется, чуть ли не единственное дерево на милю кругом. Оно стоит над самым обрывом расщелины. Но, если бы я не мог найти его, мои друзья оглелы сделают это. Они знают эти места в продолжение столетий. Старый Метта-Силла, главный оружейный мастер отряда Буйвола-Медведя, зовет это место дорогой Громовой птицы. На хребте возле расщелины был когда-то убит молнией индеец, а таких вещей они не забывают.
— Но уверены ли вы, что сможете определить это место для меня? — спросил Марш. — Согласитесь ли вы быть проводником мистера Джесона? Поймите, Дэви: для железной дороги это все! Если вам посчастливится, за нашей благодарностью дело не станет!
— Разумеется, пойду! — с жаром сказал Дэви. — Это ведь то, чего добивался отец. Это его проход! Кроме того, мистер Марш, мне очень хочется принести пользу железной дороге. Если бы я действительно мог помочь дороге, это для меня значило бы воздвигнуть памятник покойному отцу. Если дорога пройдет по проходу, найденному отцом, проходящие поезда своим свистом будут оглашать окрестности вокруг отцовской могилы, которую я выкопал своими детскими руками.
Мэри в припадке восторга схватила Дэви за руки. Ей в этот момент так хотелось обвить его шею руками и крепко прижать его к своей груди. Щеки ее вспыхнули ярким румянцем. Внезапно, подобно рычанию зверя над добычею, раздался голос Деру:
— Там нет и не может быть прохода! Я прекрасно знаю эти места.
Дэви напрягся, как тетива лука; он весь вытянулся в сторону Деру.
— Мистер Деру, — сказал он тихо, с потемневшим лицом, и в его тоне прозвучало что-то угрожающее, — я не намерен вступать с вами в спор, но повторяю: проход есть и там именно, где я сказал!
Мэри вздрогнула при этих словах, исполненных железной решимости. Она заметила, что лицо Деру сразу изменилось. Бешенство и коварство засветились в его дерзких глазах; все, что было приятного в его наружности, оказалось как бы вырванным с корнем. Деру заговорил с большим, чем обыкновенно, ударением на словах:
— Ах, мой пылкий молодой друг, я не сомневаюсь в вашей уверенности… Но я думаю, что вы просто ошибаетесь. Как говорит мистер Марш, вы были тогда еще совсем ребенком. Там невероятно сложный рельеф, вид этих изломанных гор совершенно искажает представление о них, представляет его в мираже. Я сам часто охотился там, очень часто. Но я никогда не слыхал о проходе, о котором вы говорите.
Дэви молчал. Губы его были крепко сжаты, а глаза устремлены на Деру с каким-то странным выражением, как будто он хотел что-то мучительно припомнить, и ускользающие воспоминания тревожили его.
— Во всяком случае, — заговорил Марш, — есть смысл заняться обследованием. Как бы то ни было, Джесон отправится туда, и проводником его будет Брендон. Мы должны сделать все, чтобы одержать победу! При всем том что мы теряем? Ничего! Итак, завтра утром вам подадут лошадей, и мы пожелаем вам счастливого пути!
Мэри улыбнулась и кивком головы выразила одобрение решению отца.
— Как вам угодно, — мягко согласился Деру.
Остальное время пути Марш, Джесон и Дэви занимались в вагоне подробным ознакомлением с картой намеченного к исследованию района. Марш приблизительно наметил ту линию дороги, которая была бы желательна, а Дэви приблизительно отыскал то место, где отцом его был найден проход. Деру в это время развлекал Мэри. Он снова надел на