— Обгоняем ветер, Дэви! Черт возьми, Союз должен бы дать мне медаль, если бы он узнал, что я сделал из этой старой клячи.
— Гони ее, Пат, — кричал Дэви. — Гони ее что есть мочи! Я слежу за топкой!
Через полтора часа паровоз, гремя, въезжал в Джулесберг. Пат открыл свисток и не закрывал его. Продолжительный его свисток моментально поднял на ноги буквально весь город. Народ выскочил из домов, кабачков, отелей. Все поняли, что внезапная тревога — свидетельство нападения индейцев.
Дэви соскочил с паровоза раньше, чем Пат успел остановить его ход, и бросился прямо в офис Марша, крича на ходу:
— Мистер Марш, чейены атаковали линию. Требуется немедленная помощь. Многочисленный отряд!
Марш вышел вместе с дочерью. Остановившись на минуту, он продиктовал телеграмму своему телеграфисту.
— Вызовите майора Норза, — диктовал он. — Телеграфируйте немедленно послать павниев. Они должны быть близко у Лон-три, — добавил он. — Они будут на месте сражения через полчаса после получения приказа. Как велик отряд индейцев?
— Думаю, их не менее пятисот, — ответил Дэви. — Трудно будет отбиться от них. Необходимо взять с собой всех, кто только может держать оружие!
— Скверно! — сказал Марш. — Здесь у нас нет солдат. Отряд кавалерии объезжает линию, и где он сейчас, неизвестно. Тут поблизости есть отряд пехоты человек в тридцать — их можно вызвать по телеграфу. Но пока что мы должны положиться на наших собственных людей.
Он схватил шляпу и, идя к двери, сказал Дэви:
— Нельзя терять ни минуты! Я иду созывать добровольцев. Вы тоже берите всех, кого только увидите.
Он вышел. Дэви хотел последовать за ним, но Мэри бросилась вперед и загородила ему дорогу.
— Берегите себя, Дэви, — сказала она. — Вы очень порывисты и смелы. Вы проявили большую отвагу, пригнав паровоз за помощью. Я хочу вам сказать, что эти индейские атаки ужасны. Не рискуйте собой!
— Есть о чем беспокоиться! — заметил он. — Вы, по-видимому, хотите, чтобы я обещал вам что-нибудь? Но ведь я не выполняю своих обещаний!
Как в тот вечер, когда он стоял с ней в вагоне, подавив свою злобу на Джесона, так и теперь ему хотелось обнять ее и сказать ей, как глубоко он ее любит. Но злой дух упрямства овладел им. Она побледнела и подалась назад при этих язвительных словах. Заходить с Мариам Марш так далеко при всем ее мягкосердечии не следовало. Она возмутилась.
— Нет, — сказала она, — я, конечно, не ожидаю, что вы можете сдержать какое бы то ни было обещание, Дэви. Вы вполне доказали, что ваше слово не имеет никакого значения. Прошу извинить, что остановила вас. Ступайте.
Она быстро отвернулась, чтобы скрыть слезы, и вся сжалась, чтобы не разразиться рыданиями, готовыми вырваться из ее груди.
Дэви ничего этого не видел: чувство злобы ослепило его. Он повернулся к двери, широко открыл ее и нарочно громко хлопнул ею. Это было ребячество, в котором он сам сейчас же раскаялся. Быстро выбежав, он бросился к собирающемуся со всех концов народу.
Глава XXVАтака чейенов
Локомотив прицепили к длинному составу вагонов и платформ. Вооруженные мужчины и женщины карабкались на него как рой пчел. Здесь были жены и невесты рабочих, живших в окружности. К ним присоединились и некоторые девушки из танцзала. Все эти женщины кочующего городка так свыклись с опасностью, что их ничто не пугало. Звуки выстрелов для них сделались обыкновенным явлением, и насильственная смерть не представляла ничего неожиданного. Они с удовольствием садились в поезд в надежде хоть на некоторое время оторваться от серой и монотонной жизни в кабачках и отелях. Вместе с мужчинами они разбирали ружья и патроны из ящиков, которые им бросали в вагоны. Пробегая по улице, Дэви видел, что поезд быстро наполнялся. В городе оставили с дюжину солдат для охраны, остальные вместе с конторщиками, погонщиками мулов, приказчиками, официантами и прочими с нетерпением ожидали, когда поезд тронется.
Вдруг со стороны города послышалось мычание скота. Он медленно двигался, голодный и утомленный. В общем возбуждении и суматохе в течение некоторого времени никто не замечал облаков пыли, приближавшейся с юго-востока. Теперь топот тысячи копыт по сухой земле, рев утомленных животных и пронзительные крики погонщиков докатились до толпы.
Били Хиккок, который за день до этого выехал из города с дюжиной свежих погонщиков, чтобы встретить табун, проскакал по улице прямо к поезду. Он подъехал прямо к Маршу и весело крикнул:
— Пригнал, хозяин! Десять тысяч голов!
Громкие аплодисменты раздались с поезда.
В это время послышался продолжительный свисток паровоза, поезд дрогнул и двинулся вперед на запад. Отовсюду послышались аплодисменты и веселое пение, Марш, ходивший по одной из платформ, вдруг остановился как вкопанный. Мэри, выскочившая из-за клетки шпал, наваленных на платформу в качестве баррикады, с улыбкой приветствовала отца.
— Не сердись, папочка, — сказала она, — я не могла оставаться одна. После того, как ты и Дэви покинули меня, у меня не хватило сил сдерживаться.
— Кто тебя посадил? — сердито спросил Марш.
— Не знаю… кто-то из толпы, — холодно ответила Мэри. — Я обежала кругом, меня только несколько человек видели.
— Теперь уже ничего нельзя поправить, — сказал Марш. — Но ведь это же безрассудство с твоей стороны, Мариам! Это совсем на тебя не похоже!
— Да, отец, я и сама вижу, что я совершенно не та, что была раньше…
Марш пристально взглянул на дочь и покачал головой, охваченный тревогой.
— Пожалуйста, не отходи от меня, когда мы окажемся на месте сражения; стой рядом со мной! Мы забаррикадировали обе стороны платформы. Не рискуй собой!
Поезд мчался. На ходу шла бешеная работа. По сторонам платформы возводились баррикады, вырастали стены мешков с песком. Мэри заметила, что Дэви отчаянно работал, перебегая с платформы на платформу и руководя организацией защиты. Возбуждение от предстоящей схватки положило какой-то особенный отблеск на его красивое лицо. Он весело кричал:
— Ребята, недурная мысль мне пришла в голову: кладите шпалы в три яруса, потом одну поперек. Вы просунете ружья в щель и будете видеть цель. Стрелы — вот чего надо в первую очередь опасаться, потому что пулями они не особенно повредят нам!
Какое-то непреодолимое желание толкало девушку быть ближе к Дэви. Она отошла от отца и стала рядом с ним, не сводя с него влюбленных глаз. Кезей увидал ее и тихонько дернул Дэви за рукав. Брендон повернулся и посмотрел на нее с удивлением, не веря своим глазам. Он уже сделал было шаг по направлению к ней, но тотчас же повернулся к ней спиной. Это поразило ее, сердце ее облилось кровью от огорчения. Колени ее задрожали; обессиленная, она опустилась на шпалу и, отвернувшись, украдкой отерла выступившие на глазах слезы.
«Он не обращает на меня внимания, — думала она. — Он не любит меня, не хочет простить! Это жестоко. Что ж, я не буду жалеть, если стрела поразит меня. Я не смогу жить без него!»
Несмотря на громыхание поезда, шум паровоза и свистки, стали слышны звуки отдаленных выстрелов вдали, а вскоре и неистовое гиканье и завывание индейцев. С напряженным вниманием все смотрели вперед, где на расстоянии мили клубилась пыль и слышалась усиленная пальба. Марш, не отрываясь, наблюдал за ходом сражения в бинокль.
— Ну, слава Богу, мы подоспели вовремя! — облегченно сказал он. — Но жаль, нет еще павниев.
— Я вижу как будто облачко пыли на западе, — крикнул Хиккок с другой платформы. — Думается мне, это индейцы майора Норза.
Наконец заговорили ружья и с прибывшего поезда. Но расстояние было еще значительное и стрельба бесполезна.
Поезд пошел еще медленнее и, дойдя до маленькой группы под командой сержанта Слаттери, остановился.
— Смотрите, — сказал Хиккок Маршу, — какое собрание! Что они еще затевают? Ах, если бы с нами были солдаты. Большая шайка Дикобраза и Ноги Индейки, я их узнаю. Но среди них кто-то третий, который только что подъехал? Я его никогда не видал.
С поезда можно было наблюдать, как три вождя что-то горячо обсуждали, в то время как около пятисот бойцов спокойно сидели на лошадях и, видимо, ожидали команды.
Дикобраз и Нога Индейки оживленно жестикулировали, а третий вождь обратился к бойцам с речью, указывая на поезд. Он о чем-то просил, что-то приказывал, делал знаки руками.
— Кажется, Дикобраз и Нога Индейки намерены прекратить борьбу, — сказал Хиккок, — но третий возражает. Смотрите: он пытается убедить их возобновить атаку. Любопытно, куда прыгнет эта кошка?!
На этот вопрос через две минуты последовал ответ. Ораторское искусство третьего вождя восторжествовало над колебаниями двух остальных.
Он кивнул головой, поднял руку и, обратившись к бойцам, издал резкий воинственный крик. Они напряглись в ожидании, как тетива. Дикобраз сел на лошадь и тоже издал крик. Третий вождь подъехал ближе к рядам воинов. Марш на мгновение уловил его облик. То, что он увидел, озадачило его.
Вдруг вся масса, державшая до этого поводья туго натянутыми, разделилась на две части — вправо и влево — и как вихрь помчалась прямо к поезду.
— Держитесь, ребята! — крикнул Марш. Его команда, подхваченная другими предводителями, пронеслась по поезду.
— Смелей! — неслись крики. — Беглый огонь! Держите под рукой достаточно патронов. Стреляйте ниже! Если вы промахнетесь в краснокожего, все-таки раните лошадь! Пешими они станут удобной мишенью. Заставьте их спешиться!
Индейцы кружились, земля дрожала от лошадиного топота, воздух был наполнен проклятьями, угрозами и дьявольским завыванием.
Приблизительно в пятидесяти ярдах от вагона напор нападавших ослабел; потом волна их остановилась и откатилась назад под дружными залпами с поезда. Защитники стреляли в щели баррикад; они старались бить главным образом по лошадям, которые шарахались в сторону и сбрасывали седоков. Много лошадей валялось с перебитыми ногами, истекая кровью, другие хромали и не могли быстро уносить всадников. Стоны, раненые лошади, беспрерывная стрельба и завывания индейцев — все это представляло собой настоящий ад. Стрелы сыпались тучей и, пущенные всадниками сверху вниз, попадали большею частью в верхнюю перекладину амбразур. За баррикадами было убито шесть человек и втрое больше ранено, но меткая и частая стрельба защитников сломила дух нападающих. Град свинца поколебал их ряды. Они подались назад, оставив равнину, усеянную трупами.