- А ты кто? Лицо знакомое.
- Я – Павел Громов, Юрий Григорьевич.
- Громов… Анатолий Громов вроде твой отец, да? Точно, Пашка, еще мальцом тебя помню, извини, совсем с этим всем голова не работает. Ты как тут? Милославский и тебе позвонил? Ты же вроде тоже врач?
- Травматолог, - кивнул Павел.
- Ну да, помню. Отец твой, когда ты медицинский окончил, пьянку такую закатил. Вот ведь, а, - пожаловался собеседник, - дочь при смерти лежит, а я о чем. А это кто с тобой?
- Брат мой, сводный.
- Ну точно, Катя говорила что-то такое. И твое лицо знакомое, где-то мы точно встречались, недавно совсем.
Артур улыбнулся.
- У отца Никодима. Он старый друг нашей семьи.
- Точно, да, у храма тебя видел, когда сына крестили. Ладно, пойду, посмотрю, как там Катя. Честно говоря, вот стою, разговариваю из-за того, что войти боюсь и своими глазами все увидеть. Эй, ты куда? Без халата нельзя.
Артур только махнул рукой, исчезая за дверью.
У кровати медсестра меняла капельницу, одновременно следя за аппаратом искусственной вентиляции легких.
- Сюда нельзя, - грозно сказала она, и рухнула на стул рядом с пациенткой.
- Мне можно, - посетитель погрозил обездвиженной медсестре пальцем, та пыталась встать, что-то сказать, но тело ее не слушалось.
Работа в реанимации мало чего оставляет в человеческой душе, когда видишь, как люди умирают, начинаешь относиться к смерти по-иному. Чувства огрубляются, эмоции стираются, перегорает все. Особенно когда наблюдаешь такое много лет. Но вот только сегодня Нина Ильинична Перепевцева почувствовала, каково это – быть парализованной, практически мертвой. Прочувствовала и испугалась. Она все видела и слышала, но не могла пошевелить не то что пальцем – вообще ничем, только глаза двигались, наблюдая за незванным гостем.
А тот подошел к опутанной трубками девушке, с посеревшей кожей, запавшими щеками, плотно закрытыми глазами, и просто положил руку на лоб. И включил дополнительную подсветку.
Медсестра с ужасом увидела, как румянец возвращается на кожу. Как расправляется грудь и тело, почти мертвое, делает самостоятельный вдох. Как мышцы лица обретают упругость. Как открываются глаза.
- Артур, это ты? – прошептала девушка.
- Ага, - Артур кивнул. – знаешь, тебе наверное надо немного поспать. Как вы считаете?
Он повернулся к медсестре, помахал рукой.
- Можете не отвечать.
В дверь меж тем долбились, кто-то звал слесаря.
Движение ладони, девушка закрыла глаза, ровно задышала. Маска ИВЛ валялась рядом с ней. Артур перекрыл капельницу, равнодушно посмотрел на этикетку.
- И как только хоть кто-то тут выживает? Ладно, теперь с тобой. – Он наклонился к самому лицу медсестры. – Ты ведь все видела, да? Но никому не расскажешь, девушка сама пришла в себя, что-то сказала и уснула. Поняла? Моргни.
Медсестра послушно моргнула.
- Молодец. Не делай резких движений, я это не люблю.
Он махнул рукой, и Нина Ильинична почувствовала, как к телу возвращается подвижность. Она пошевелила рукой, ногой, качнула головой. И поняла, что точно никому ничего не расскажет. А лучше даже уволится отсюда, подальше от таких посетителей, уедет из Москвы в родной городок. Поганый город, так и не смогла к нему привыкнуть, а теперь такое здесь появилось.
Артур меж тем увлеченно дергал за ручку, переговариваясь с теми, кто остался на другой стороне. Наконец дверь поддалась, и в палату ввалились отец Кати, Павел, давешний врач и еще двое – пожилой, с кудрявыми седыми волосами, и помоложе, с русыми.
- Что тут происходит! – Уфимцев бросился к кровати дочери, все остальные за ним.
Катя открыла глаза, посмотрела вокруг.
- Папа…
И снова отключилась.
- Так, - больничный врач проверил зрачки, пульс – хотя на экране все было видно, - видимо, кратковременная потеря сознания. Нина Ильинична, позвоните в отделение МРТ, пусть еще раз подготовят аппарат.
Медсестра испуганно посмотрела на Артура, дождалась едва заметного кивка и бросилась прочь из палаты.
Артур потянул Павла за рукав.
- Пошли, тут без нас обойдутся.
За их спинами светила нейрофизиологии осматривали практически здоровую пациентку.
- Ну ты монстр, - Павел уселся в машину, завел двигатель. – Я понимаю, это не твое дело, но столько больных вокруг, кому ты мог бы помочь. Почему?
- Сам подумай. Силы мои ограничены. Так что смогу помочь трем, ну четырем. Потом этим заинтересуются те, у кого власть. И дальше я буду помогать только им – сводить их женам морщины и отращивать сиськи, продлевать дряхлеющим старцам жизнь, ну ты представь, к чему меня еще могут припахать. У тех, кто правит этим миром, есть все, кроме возможности жить вечно. Стоит им только показать, что они могут к этой возможности приблизиться, они пойдут на все. Как вариант, конечно, я могу их всех убить, но стоит ли? Простые люди будут мне благодарны, уверен. Но на место старых бояр придут новые. И тоже захотят быть здоровыми и красивыми долгожителями. Любые добрые дела почему-то заканчиваются не очень хорошо, пусть лучше то, что я делаю, будет выглядеть незначительно. К тому же, вот освоишь целительство, возвращайся сюда, и лечи, сколько хочешь. Ты все время забываешь, что потенциально такой же псион, как и я, ничуть не хуже, только опыта и знаний меньше.
- А Маша, ты же ей помог?
- Люди увидят только косметические изменения. Поговорят, ну стукнут кому надо. Я переживу как-нибудь. Это не безнадежного по вашим меркам больного вытащить, ничего такого, что другие не могут сделать, просто дольше и болезненнее, я не показал.
- Ты прав, - Павел обьехал очередного любителя парковаться в неположенном месте. – Но я обязательно вернусь. И буду лечить.
Артур усмехнулся. Незаметно, про себя.
В клуб он все-таки успел.
На следующий день, в субботу, большинство людей отдыхало. А отдых дело такое, требующее помощи, и поэтому оставшиеся в меньшинстве помогали отдыхать этому самому большинству. Продавцы, водители троллейбусов, пожарные, дикторы на телевидении и массажисты в фитнес-центрах – все они стремились к тому, чтобы суббота прошла как можно быстрее. Без скандалов, склок, жалоб и вызовов полиции, которая, кстати, тоже частично входила в это меньшинство.
Артур припарковался возле фитнеса, послал воздушный поцелуй незнакомой девушке за стойкой и не обращая внимания на ее оклик, прошел в служебный коридор. Постучал в дверь директора, дождался недовольного окрика и вошел. Следом за ним влетела та самая незнакомка.
- Отлично, Света, и ты тут, - Геннадий Павлович махнул Артуру рукой, мол, садись, - это наш новый массажист, Артур Громов. Бейдж он свой наверняка посеял где-то, или вообще не получал. Бумаги на него лежат в третьем ящике, там расписание и приказы все. Что еще?
- Ой, - девушка покраснела. – А это он Веронике прыщ свел?
- Он, - кивнул директор. – Как свел, так и новый сделает. Если кое-кто не пойдет на рабочее место свое. Брысь!
Света ойкнула и исчезла.
- Началось, - Геннадий Павлович поморщился, - ты, Артур, местная знаменитость теперь. Каждая сотрудница вне зависимости от возраста и веса хочет с тобой познакомиться, а мужская часть коллектива уже тихо ненавидит. Вот как так, всего один раз появился?
- Так может я пойду?
- Сидеть! У тебя две клиентки сегодня. Черемисина, она ни о ком кроме тебя слышать не хочет, и хозяйка клуба – Тимур тебя разрекламировал, вот хочет попробовать, что за новый массажист у нас. Запомни основные правила. С клиентками – не спать. С сотрудницами - не спать. С хозяйкой клуба – тут тебе решать, только посоветовать могу все то же самое. Ну и на работе вообще не спать. Ясно?
- Понял, чего там, - Артур улыбнулся. – Не спать. Дело привычное, это как ночное дежурство, только длиной в субботу.
- Философ, - директор поднял лист бумаги со стола, - смотри, процедура твоя стоит семь тысяч. Эти деньги идут в кассу, с них мы платим аренду, официальную зарплату и так далее. Чаевые делишь пополам, я уже говорил. Отдаешь половину в бухгалтерию, половина – только твоя. Если кто-то из наших сотрудников на процедуры приходит, он отдает деньги только тебе, и только четверть от официальной стоимости. Будут какие-то особо опытные сотрудники разводить на первый день на работе, проставиться и так далее, на твое усмотрение. Но лично я – не советую.
- Хорошо.
- Работаешь до восьми вечера. Это значит – нет клиентов, сидишь, ждешь. До восьми на рабочем месте. Потом сауна, бассейн, тренажерка – что хочешь, а до конца рабочего дня ни-ни. Клиент может в любой момент подойти, искать тебя никто не обязан, нет на месте больше пяти минут – уволен. Ясно?
- Куда уж яснее.
- Ну и хорошо. Иди, Тимур должен сейчас освободиться, он тебя с младшим персоналом познакомит, получишь все что надо, в час – первый сеанс.
Тимур встретил нового массажиста не то чтобы с распростертыми объятьями, но приветливо. Познакомил с дежурной сестрой-хозяйкой, которая поставила Артура на вещевое довольствие, с напарниками – массажистом Димой и мануальщиком Сергеем Сергеевичем. Новые клиентки Артура в клубе еще не появлялись, так что дорогу он никому не перешел. Соответственно и знакомство вышло никаким.
С Ангелиной прошло все штатно – женщина пыталась шутить, правда, осторожно и не переходя на совсем уж интимные темы, послушно легла на стол, закрыла глаза и отключилась. Через сорок пять минут проснулась, уверенная, что с ее телом сотворили очередное волшебство, чмокнула парня в щеку, сунула несколько бумажек по пять тысяч и упорхнула. Даже комплимент сказала на ресепшне охреневшей от этого Свете.
Правда, все ее хорошее настроение улетучилось, стоило подойти к машине. Возле нее, помимо водителя, стоял очень вежливый и очень уверенный в себе человек в сером костюме и дорогих бежевых туфлях. Он показал Ангелине удостоверение, на требование позвонить кивнул головой, только попросил, когда она будет разговаривать с мужем, дать и ему сказать пару слов.