Да и Вовчик тут крутится неспроста, любопытно, может, им одно и то же нужно.
Маша была вне себя от ярости, голова привычно разболелась от волнения.. Этот поц бросил ее и теперь сваливает в Америку. А она так любила его, стирала носки, убирала грязные салфетки и отдавала всю себя. Правда, к ярости примешивалось и злорадство. Когда мать узнает, что не только Марка она упустила, но и будущего американского миллионера, оба локтя от злости откусит. Не себе, Майя Иосифовна слишком для этого себя любила, а мужу, но все равно, движуха в семье обеспечена. А уж дед донесет до них эту информацию, не сегодня, так на неделе. Но все равно, какой подлец. Сволочь. Наверняка это мелкий прыщ устроил, он и не такое может. При мысли об Артуре Маша дотронулась до щеки, до того места, где должен был быть шрам, и ей показалось, что тот на мгновение снова проступил.
Нет, с этим коротышкой шутки плохи, сначала надо с ним переговорить. Может, дельное что посоветует.
Артур был непреклонен.
- Нет, - сразу заявил он. – И по телефону могла бы спросить, нечего было тащить меня в эту забегаловку.
Маша с сомнением посмотрела вокруг, на хрустальные люстры, фарфоровые украшения на позолоченных консолях и карнизах, изысканную мебель в стиле псевдоампир, фигурки на камине, подцепила сю май с крабами.
- Тебе здесь не нравится?
- Нет. Давай по делу.Павел уезжает через две недели. И я хотел бы, чтобы вы не встречались до этого дня.
Девушка помотала головой.
- Ты не можешь мне запретить.
- Могу. Помнишь, ты мне обещала выполнить одну просьбу? Вот она. И не пытайся как-то обойти, если схитришь или нарушишь слово, все твои болячки вылезут обратно.
На Машу было жалко смотреть. Она шла сюда, чтобы союзника получить, а вышло вон как.
- Но я люблю его, - робко сказала она.
- Сейчас вопрос стоит о его жизни и смерти, - жестко ответил Артур. – Вот будут первые результаты, пожалуйста, приезжай, адрес я тебе потом перешлю. А до тех пор ему меньше всего нужна истеричная подружка.
- Истеричная? – Маша разозлилась. Вообще, в последнее время перепады настроения были просто жуть. Чуть ли не каждый час. И в чем-то Артур прав, от любой мелочи она выходила из себя, прям напасть какая-то. Причем сама понимала, что это неправильно, и все равно, вот сегодня на таксиста наорала ни с того ни с сего.
- Да. – Артур примиряюще улыбнулся. – Давай закончим этот спор. Ты доешь эту пельменеподобную пакость, и разойдемся. У меня еще дела этим вечером, и вообще – я с девушкой познакомился.
- Врешь! – припечатала Маша. - Рассказывай.
Артур вырулил со стоянки. Все-таки мотоцикл гораздо удобнее, даже при такой погоде, сел и поехал. Никакие пробки не страшны. Он проскочил к зоопарку, выехал на Звенигородское шоссе, пересек МКАД и помчался по Новой Риге, преодолев несколько километров меньше чем за минуту, свернул направо и ушел на лесную дорогу.
Асфальт прямо посреди леса преграждал шлагбаум. Преграда не для мотоцикла, Артур уже собирался обьехать препятствие, как полосатая палка вздрогнула и поднялась. Широкая асфальтовая дорога петляла по лесу где-то с полкилометра, выведя мотоциклиста к небольшому поместью, обнесённому высоким кованым забором. Охранник в камуфляже, вооруженный автоматом с коротким стволом, молча отодвинул ворота на метр, сделал приглашающий жест, мол, заезжай.
Артур газанул, заехал на территорию поместья.
Дорога от ворот вела к небольшой стоянке с одиноким внедорожником. Оттуда, делая поворот на 90 градусов – к основному дому, двухэтажному большому строению с плоской крышей, обложенному клинкером. От стоянки шли неширокие подьездные пути к вспомогательным постройкам – конюшне, дому прислуги, зданию с панорамными немного запотевшими окнами и фонтаном перед входом.
Охранник показал пальцем на основное здание. Артур усмехнулся – Хмельницкая вызвала в бассейн, а тут прям в дом приглашают. Он подьехал к парадной лестнице, поставил мотоцикл возле статуи какой-то безрукой женщины, слез, подошел к дверям. Те гостеприимно распахнулись.
Пожилой дворецкий в ливрее принял у Артура куртку, сдержанно поклонился, проводил в небольшую гостиную, выдержанную в фиолетовых тонах. По стенам стояли удобные кресла, в центре – стол на четыре персоны.
- Викентий Павлович примет вас через двадцать минут. Желаете что-нибудь?
- Чай, - кивнул Артур, усаживаясь за стол. – И сьесть что-нибудь, только что из ресторана, голодный жутко.
Дворецкий понимающе кивнул, и через минуту буквально принес чашку с дымящимся чаем и тарелку с пирожными.
- К сожалению, что-то более серьезное нужно готовить.
- Нормально, - Артур взял с тарелки корзиночку с взбитыми сливками, оценивающе оглядел. – То что нужно, спасибо.
- Могу я что-то еще предложить?
- Нет, - гость покачал головой, - этого вполне достаточно.
Дворецкий беззвучно удалился, оставив Артура наедине со сладостями. Тот вздохнул – на такой диете и поправиться недолго. Слизнул сливки с кусочками малины, откусил песочную основу. Камеры, сколько их тут, шесть или семь, снимали каждое его движение, не стоило разочаровывать тех, кто наблюдает, странный посетитель – лишний стресс для ни в чем не повинных работников.
Ровно через двадцать минут в фиолетовую гостиную быстрым шагом вошел сухощавый старичок с выцветшими глазами, в свободном кардигане и широких брюках. Остановился рядом с отложившим последнее пирожное юношей.
- Я могу подождать, - покачал головой старик. – Доешь.
- Спасибо, господин Майер, я уже сыт. Так отчего такая срочность, ваше сообщение застало меня врасплох.
Майер укоризненно нахмурился, мол, что ты там на себя наговариваешь, приглашающе взмахнул рукой.
- Пройдем в мой кабинет, там гораздо удобнее.
Глава 29
Старик и юноша сидели друг напротив друга в широких невысоких кожаных креслах, с резными ножками и обтянутыми кожей подлокотниками. Стол в таком же стиле разделял их.
Старик заговорил первым.
- Эти чиппэндейловские кресла я купил после первой крупной операции, за десять тысяч пара. И рука не поднимается их поменять.
- Понимаю, - юноша кивнул головой.
- Я знаю, что это сделал ты, - Майер немного наклонился в сторону собеседника. – И Жору, и Петра, и племянницу мою. Все думали и думают, что это Толя Громов. Но Толя мертв. Так ведь?
- Зачем вы меня позвали? – не отвечая на вопрос, спросил в свою очередь Артур.
- Я не хочу ждать, - Майер поморщился. Сухая кожа на его лице сложилась в глубокие морщины. – Не знаю, зачем ты здесь, но ты явно убиваешь тех, из-за кого умер Анатолий. Мы все виноваты, пятеро, кто-то больше, кто-то меньше. Ты читал роман «Граф Монте-Кристо»?
Артур покачал головой.
- Так вот, в этом романе одного моряка арестовывают по ложному доносу. Донос составляют его приятель и брат невесты, а сосед при этом присутствует. И когда моряка арестовывают, этот сосед видит все, но не вмешивается. Потом, через много лет, моряк возвращается из заключения, внезапно разбогатев. И мстит всем – и другу, и брату невесты, и соседу, и прокурору, который вынес приговор. И их родственникам. Кроме друга – тому моряк сохраняет жизнь.
Артур улыбнулся.
- Жизнь – не роман. Помнится, сюжет этой книги гораздо глубже – там моряк, как вы его назвали, разрабатывает сложную комбинацию, при которой его враги сами себя закапывают в землю. У нас же все проще. Все, кто виноваты, умрут. Если еще не умерли.
- И я?
- Отец, - Артур слегка усмехнулся, - оставил после смерти одну вещь. Она у вас?
Старик встал, подошел к резному секретеру, открыл верхнюю полку, достал небольшой кожаный чемоданчик.
- Эта?
Артур, не ответив, положил чемоданчик на стол, открыл его. На белоснежном бархате лежали семь ножей из странного, похожего на черное стекло, материала.
- Странно, - Майер сел обратно в кресло, - твой отец умер в сельве, но про ножи ты знаешь. Я знаю, что все гораздо сложнее, чем выглядит, но обьяснить не могу. А ты?
- Анатолий Громов, - Артур взял один из ножей, полюбовался на отблески света на лезвии, - решил сделать вам подарок. Он знал, что вы были против, и даже хотели предупредить. Но не сделали это. Он дарит вам жизнь.
Майер откинулся в кресле, вытер пот со лба.
- Значит, ты меня не убьешь?
- Вы не поняли, Викентий Павлович, - Артур положил нож на место. – Он дарит вам жизнь. На выбор. Любую. Не обязательно вашу. Хорошенько подумайте, чью.
- Я понял, - Майер грустно усмехнулся, - мне незачем думать. Подожди минуту.
Он вышел из кабинета и практически ровно через минуту вернулся.
- Ее привезут в течение получаса.
Последующие полчаса прошли в неторопливой беседе ни о чем. Они обсудили классическую музыку, современную мебель и погоду в Тайланде, старательно обходя последние новости и собственно предмет встречи. Наконец через тридцать пять минут все тот же дворецкий тихо вошел в кабинет, кивнул.
- Идем, - Майер встал с кресла. – Ей тяжело ходить.
В сопровождении Артура он чуть ли не пробежал по коридору, спустился на один пролет лестницы, распахнул дверь в комнату. Детскую, судя по обоям с зайчиками и многочисленным игрушкам.
На медицинской кровати лежала девочка, с сухой, морщинистой, кожей, с просвечивающими сквозь нее венами, непропорционально большой головой с маленьким заостренным лицом и недоразвитой нижней челюстью.
Девочка при виде Майера улыбнулась, протянула руки.
- Деда!
- Привет, милая. Как ты?
- Хорошо, - с трудом проговорила девочка. - Татьяна Ивановна обо мне заботится.
Сидящая рядом с кроватью пожилая женщина в белом халате выпрямилась.
- Ребенок слаб. Зачем надо было возить его туда-сюда?
- Татьяна Ивановна, выйдите, пожалуйста, - голос Мейера прервал ее. Женщина поморщилась, но послушно встала и вышла из комнаты.
- Прогерия, - Майер поморщился. Если бы он давно не разучился плакать, то наверное, вытер бы слезу. – Врачи дают ей семь-десять лет жизни. Она все, что у меня осталось. Родители погибли давно, девочка останется одна. Но я хочу, чтобы она жила.