– Из-за ее стоимости?
У сестры дрогнул голос:
– Не мучай меня! Меня достаточно извел свёкор. Муж ему вторит. Но сейчас по-другому нельзя. Появились новые уникальные разработки в области операций на мозге. Они совершенно безопасны.
– Давно появились?
– Кажется, лет пятнадцать назад. Тогда чипы начали вживлять инвалидам. Говорят, что скоро эти операции приравняют к обязательным перед младшим звеном обучения. Тогда она станет еще дороже. А с нами – неработающий свёкор.
Мне вспомнился печальный взгляд мамы в то утро, когда она целовала меня перед отъездом. Разговаривать дальше я не мог. Сестра спросила о жене, детях. Я коротко отвечал: да, здоровы, да, в порядке, да, собираемся. Я так ничего и не сказал ей о поездке к родителям.
8
Дальнейшие события я пропускал через себя автоматически: подготовка к отъезду, остановки в музеях, которые уже видел, фразы экскурсоводов, которые уже слышал, приветствия знакомых в пути. Даже передача контрабанды никак меня не встряхнула. Ожидал увидеть человека, напоминающего Григория или Костю, но за калиткой типового пригородного домика оказался толстенький молчаливый мужичок, который кивнул в ответ на мою просьбу, взял посылку и удалился без церемоний.
Жена с мальчиками разместилась в отеле и оплатила новый самостоятельный пешеходный тур со звуковым сопровождением по комплексному изучению влияния – уж не помню, чего и на что. Все складывалось так, что моего отсутствия могли не заметить, если не придет сообщение с Льготной зоны. Но оно должно прийти, а там уж кто сложит все мои минусы», к какой категории меня отнесет и что предпримет в ответ? До сих пор я не предполагал, что могу покинуть касту благополучных и законопослушных обывателей.
Выйдя из отеля, я отправился на стоянку такси, проехал по скоростной дороге до пункта, откуда шло неширокое шоссе и ходил только служебный транспорт раз в три дня. Таксисту сказал, что еду к руководству зоны. Он не задавал лишних вопросов – вид у меня все еще был важный и внушительный. Через пять часов молчаливой езды из-за холмов появились нарядные домики в старинном духе. Окружающая поселение стена (выше человеческого роста) казалась естественным дополнением к избранному стилю. Мы подкатили к единственному входу. Я расплатился и отпустил машину, чтобы дороги назад не было.
В служебном кабинете мне навстречу поднялся вежливый молодой человек. Он не удивился, не возмутился, он был рад помочь, просто не знал, дадут ли врачи разрешение на внезапное посещение. (Кстати, чем вызвана такая срочность?)
И тогда я сказал правду. У меня большие проблемы с обучением младшего сына. Из-за его низкой «балльности» мне или придется оплачивать индивидуальное обучение или отправлять его в специнтернат, но тогда – оплачивать бесконечные отпуска и поездки к нему жены. В любом случае я больше никогда не увижу родителей. Я хочу увидеть их последний раз для очистки совести, для того, чтобы успокоить их на оставшееся время.
В лице молодого чиновника мелькнуло вполне человеческое сочувствие. Он посоветовал:
– Отправляйте сына, куда следует, не пробуйте другие варианты – разоритесь и сами попадете на Зоны для временных работников. Оттуда вы его точно навещать не сможете. С женой не спорьте, пусть думает, как ей нравится. Пускают туда не чаще положенного. Так детям легче привыкнуть к новой школе.
– А что с моим вопросом?
– Попробуем пойти вам навстречу.
Отсутствовал он недолго. Вернулся со свежей распечаткой и деловито начал уточнять:
– Вы должны находиться в каникулярном отпуске с женой и двумя детьми?
– Так и есть.
– Идея посещения Льготной зоны у вас возникла спонтанно или это спланированная акция?
Я замялся с ответом. Он продолжил, не дожидаясь:
– Маршрут вашего летнего путешествия случайно или намеренно прошел близко к нашему учреждению?
– Каюсь, не случайно. Я хотел сэкономить на поездке.
– Вы состоятельный человек?
– Да, и хочу сохранить этот статус. Меня пугают предстоящие изменения.
Мой собеседник удовлетворенно кивнул и снова вышел. На этот раз он отсутствовал недолго и вернулся вместе с девушкой в форме медицинского работника.
– Ваши родители извещены. Надеюсь, вы понимаете, что лишнее волнение может сказаться на их здоровье. Вероника проводит вас и даст основную информацию о нашем отделении.
Девушка начала давать информацию сразу за порогом. Я извинился:
– Можно чуть позже? Хочу запомнить, сестре пересказать. Устал с дороги, не воспринимаю.
– Мы можем предоставить вам буклет.
– Это еще лучше.
Вероника послушно замолчала и пошла вперед, указывая дорогу.
Наступал вечер, но было еще светло и жарко. Дорожка была обсажена цветущим кустарником, который почему-то совсем не пах. Ярко-голубое небо. Облака как на картинке. Стройная девушка в белом, идущая по дорожке к домику на холме. Рай да и только.
Дорожка вынырнула на главную улицу, по которой с мелодичным звоном прошел трамвайчик. Это был первый реальный звук в нашем коротком путешествии. Из окон на меня смотрело несколько пар глаз. Трамвайчик скрылся за поворотом, но внимательные глаза чудились мне в каждом выходящем на улицу окне. С лавочек в отдалении, с прогулочных дорожек за домами – казалось, все смотрели нам вслед. Все-таки противоестественно собирать так много пожилых вместе. Взгляд искал рядом с ними детей, внуков, на худой конец – собачек.
Родители уже ждали у дома, торопливо обняли меня и поспешили завести, будто боялись, что отнимут. Мама заплакала, и у меня сами потекли слезы – легко, как в детстве.
– Ты надолго? – спросил отец.
Я оглянулся на девушку. Она ровным голосом пояснила, что поскольку я не предупредил о своем приезде, гостевой номер не готов. Администрация надеется, что я покину городок сразу после свидания. Вечером уезжает с зоны служебная машина, потом придется ждать три дня, а ведь идет время специального – каникулярного – отпуска. У меня могут возникнуть проблемы с отчетом.
Мать переглянулась с отцом и послушно закивала головой:
– Не надо неприятностей, сынок, возвращайся к детям. Повидались – и слава богу! Тут немного тесно. Пойди с отцом в садик, посмотри, какие розы мы вырастили. Девушка мне поможет на стол накрыть. Ты же с дороги.
Отец встал, опираясь на палку, и вывел меня в небольшой внутренний дворик. Убедившись, что мы вдвоем, спросил, все ли в порядке. Времени было мало, и скрывать правду не имело смысла. Я ответил, что дома беда – Димку признали необучаемым со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отец не удивился:
– И ты того же мнения?
– Нет. Я не верю в это. Просто ему нужно больше времени и внимания. Но оказалось, что это стоит больших денег. Моих сбережений хватит от силы года на два. Прости, что говорю. Знаю – помощи ждать неоткуда.
Отец жестом остановил меня и протянул твердую визитку, которую, оказывается, все это время держал в кулаке.
– Возьми – это название юридической фирмы. Вижу, оно тебе знакомо – солидное заведение. Там по первому требованию тебе оформят оплату услуг на специальное образование.
– Папа, кто будет платить за это?
– Уже оплатила твоя теща. Она говорила, что это когда-нибудь понадобится.
– Она не была богатым человеком. Откуда?
– Не надо вопросов, нет времени. Здесь, на зоне, тоже есть разные способы для заработка.
– Папа, ты знаешь, что она пропала? Что с ней?
– Она дала согласие на участие в эксперименте. Такие безобидные вещи, как влияние рекламы или действие лекарств идут и без нашего ведома. Но для проведения некоторых нужно сознательное сотрудничество. Оплата идет лишь по результатам. Только не воображай себе средневековых пыток. Это научные, – запнулся он, – опыты…
– Она жива?
– По ее условиям в случае потери памяти или, как они называют, поведенческой неадекватности, должны были применить эвтаназию. Она просила не сообщать Светлане. Поэтому юрист будет работать только с тобой. Обещай мне… И держись при этой, – он кивнул в сторону кухни.
– А мама знает про Инну Олеговну?
– Конечно, мы встречались перед этим .
– Папа, вы сможете нас простить и вернуться?
– Вы не выгоняли нас, сынок. Вернуться не сможем – проблем вам добавим. А здесь хоть какая-то помощь от нас.
– Кому помощь? – не понял я.
Отец виновато отвел глаза.
– Папа, что вы еще задумали?
– Тише. Будь мужиком. Обойдемся без восклицаний. Сейчас методики отработаны, это ничуть не больно, кстати, и платят уже меньше, но нас-то с матерью двое. Тебе помогла теща, а твоей сестре некому помочь, кроме нас. Чип вживляется с целью управления и контроля – уж нам-то это хорошо известно.
– Я не смогу смотреть в глаза детям, когда они вырастут.
– Пусть сначала вырастут, иначе зачем было нам жить. И хватит об этом. Пойдем в дом.
На скатерти уже стоял чайник, лежали печенье и фрукты. И я сел глотать горячий кипяток и куски теста, которые застревали у меня в горле. Я делал глоток за глотком, пытаясь сдержать слезы, но они все равно потекли. Мама встала со своего стула, подошла и стала гладить меня по голове. Я уткнулся в нее, как в детстве. Мне захотелось насмотреться на ее лицо, но я продолжал прятать слезы. Отец начал покашливать. Вероника демонстративно встала.
Родители вышли меня провожать. Уже темнело, и они стояли вдвоем в золотистом квадрате света, падающего из окна. Пользуясь тем, что моя сопровождающая ушла вперед, я обернулся и спросил:
– Чем все закончится?
Мать впервые улыбнулась:
– Тем, что Бог все расставит по своим местам. Не кори себя. С нами все будет в порядке.
– Обещайте, что вы дождетесь, пока мы сможем вас забрать.
Отец тоже улыбнулся:
– Почему бы нет, если есть кого ждать?Глава 2. Промзона
1
Серые бараки тянулись вдоль старого асфальтированного шоссе, по которому я возвращался от Григория к магистральному тоннелю. Новый магистральный включал не только коммуникации, грузовую и пассажирскую линии метро, но и скоростной транспортер для ближних расстояний. В последней версии предусмотрели даже прогулочную ветку с велосипедной дорожкой. Голографические стены тоннеля меняли пейзажи по сезонам года и времени суток.