На Промке мы больше трёх лет прожили по соседству с Наташей, не были противны друг другу, наоборот, симпатизировали. Она помогала присматривать за Димкой. Но семьи не получилось. Не потому ли, что десятки глаз ждали нашей близости? И я, и она были родителями-одиночками, маневрировавшими в жёсткой системе правил воспитания детей и доверявшими своей интуиции. Новый брак автоматически потребовал бы пересмотра прав детей. Это не входило в её и в мои планы.
Наша маленькая комната без Димки выглядела свободной и возмутительно пустой. Я походил взад-вперёд, отодвинул банки с едой, которые оставил сын, и решился, наконец, достать пакет с журналом. Рассмотрел пёструю обложку еженедельника и открыл первую страницу. Я никогда не листал журнал с конца или с середины, как другие, а просматривал его от начальной страницы до конца, коль взялся. Даже если было скучно. Такой уж нудный характер! В пёстрых заголовках ничто не задевало внимания, пока я не перевернул тридцать седьмую страницу. С глянцевого листа обдал теплом окон мой дом из прошлой жизни!
Волнуясь, пробежал первые строчки текста: «В этом сезоне в оформлении интерьера преобладает стиль «ретро». Молодой дизайнер …. приглашает вас ….». На соседней странице – две фотографии с рекламой под ними, касающейся стиля оформления. На первом фото – наша с отцом любимая пестроцветная аллея. Что-то не так? В левой стороне груди стало холодно. На постаменте с прахом отца стояло две урны. Мама… Почему твоей смерти я не почувствовал? Ты ушла легко, успев и проститься, и простить. Но кто же тогда сидит в её кресле на следующей фотографии?
В комнате на третьем этаже в родительском кресле сидела мать Марины. Не очень изменилась, только в лице меньше официальности. В правой руке – рукоделье. Левую положила на тумбочку, где можно при желании рассмотреть свадебную фотографию. Я нашёл в Димкиных складах всякой всячины лупу и стал пристально вглядываться в крупный план с двумя новобрачными. Со свадебной фотографии смотрело лицо Светы! Не прежняя красавица, конечно, но уже и не та оплывшая баба, с которой я простился. Почему эту новость обязательно сообщать мне? Кто с ней рядом? Черты знакомые. О, Господи! Отец Марины! Что ж… Двое «обиженных» и непонятых нашли общее и начали жизнь с чистого листа. Трудно сказать, кому они сделали хуже. Вспыхнувшая было досада постепенно отпускала. Пусть будет так. У них тоже есть право быть счастливыми. Если получится… Я перевернул страницу.
Главный сюрприз ждал впереди! Да такой, что в глазах защипало! На фоне интерьера нашей гостиной Марина в кухонном передничке обнимала плечо старшего сына, который держал на руках крошечного человечка – моего внука. Я не ожидал, что буду так растроган. Всегда знал, что Вася с Мариной вовремя поженятся и заведут ребёнка, но не думал, что так обрадуюсь. А ведь я его даже не подержу на коленях!
Взглянул на окончание статьи. Небольшая приписка «В этом году предпочтение и скидки по оформлению отдаются району расположения офиса. Отдалённые районы дизайнер готов консультировать первое воскресенье каждого месяца с 15-ти до 16-ти часов». Мелким шрифтом: адрес и телефон дизайнерской конторы, рекламный сайт, адрес электронной почты.
5
Следующий день принёс печальные новости для семей пропавших, но немного успокоил меня. Из тайги вернулся член поисковой группы. В указанном Димкой месте нашли следы костра. Котелок обнаружили на дне реки. Палатку отнесло ниже по течению. Крови и признаков борьбы не наблюдалось. Следов диких животных не нашли. Группа собиралась провести в лесу ещё дня два. Посёлок терялся в догадках. Блаженный предрекал, что все мы скоро пойдём вслед за пропавшими мальчиками, потому что тёмные сущности ненасытны и им потребуются новые жертвы.
Я заканчивал работу, как всегда проверяя приход-расход продукции. Хозяин мог потребовать отчёт в любой день и час. Чутьё меня не обмануло. Звонок в дверь, и начальник зоны нарисовался в глазке. Он вошёл, оглядывая помещение.
– Гостей не было?
– Нет.
– Совсем никого?
Я догадывался, что он рано или поздно вернётся к начатому им же разговору. Он никогда ничего не забывал. Именно поэтому я несколько раз прогнал про себя варианты ответов. Они должны были звучать убедительно.
– Юрка тару приносил.
– Знаю. Комитетский прихвостень, шестёрка. Что спрашивал?
– Ерунду всякую про галлюциногены.
Лицо начальника не дрогнуло, но мне показалось, что он напрягся.
– Что именно его интересовало?
– Спрашивал, так ли действует наркотик, как водка.
– Ну, вот, я же говорил, что ты им только для этого нужен. А ты что ответил?
– Правду. Я не специалист. Даже формула вещества мне не расскажет об особенностях его синтеза. В городах наркомания давно перестала быть проблемой. Ранние симптомы зависимости диагностируются и лечатся. Я удивлён, что у нас спирт является мерой поощрения.
Хозяин немного расслабился, присел перед столом и придвинул к себе тетрадь учёта. Он внимательно пролистал последние страницы, время от времени поднимая вверх глаза и что-то припоминая. Достал блокнот, выписал себе несколько цифр. Подошёл к полке с бутылками, взял одну, поболтал содержимое, посмотрел на свет, открыл пробку, понюхал. Я подал ему прозрачный стакан, наблюдая, как он «снимает пробу». Он выпил, крякнул, достал из кармана конфетку, кинул её в рот. Потом, будто вспомнив наш разговор, серьёзно ответил.
– В Жилых зонах зависимый человек – источник опасности для тысяч людей. Он, к примеру, пожар может устроить по недосмотру. У нас тут зона поражения меньше, наблюдающих глаз больше. Но главное даже не в этом. Знаешь, в чём цель и смысл нашей жизни?
– Ну, Вячеслав Сергеевич, это философский вопрос. На него каждый ответит по-разному.
– Философия – это для городов. Здесь у всех одна цель и один смысл – давать сырьё. Каким способом – не важно. Чем дешевле, тем лучше. Пьяный меньше думает. Водка его расслабит, вылечит и успокоит. Главное – растянуть стадию привыкания во времени, чтобы работоспособность не падала.
– Жестоко.
– Брось, Степаныч! В городах вас вместо спирта одаривали побрякушками и тряпьём, а цель оставалась той же. Работаешь – получай. Не работаешь – подыхай.
– По-вашему, выхода нет?
Хозяин хищно улыбнулся, и на мгновенье мне показалось, что передо мной сидит Алекс. Тот самый пират Алекс, который тайными маршрутами за вознаграждение вывез из мегаполиса Димку и меня. Хозяин плеснул себе ещё немного водки, выпил не закусывая.
– Есть один выход. Его изобрели давно. Можно стать организатором работы.
– Вы думаете, это выход? С организаторами могут расправиться ещё быстрее, чем с исполнителями.
– Ты не прав. Расправляются с посредниками. Организаторов не достать.
Я, помнится, гадал, прислан ли он начальником из города или родился здесь. Мне показалось, что теперь я знаю ответ.
– Вячеслав Сергеевич, вы родились на Выселках?
– Да. Я был обречён стать рабом, но не захотел. Я выбился. Пока в посредники. Но своё последнее слово я ещё не сказал. Держись меня, Степаныч. Ты и твой парень будете в порядке. Только не обманывай меня, ни со спиртом, ни с информацией.
– Я же не против. Только скажу откровенно – в тёмную играть не хочется. Вы мне сотрудничество предлагаете, но не всё говорите.
– Что ты хочешь узнать?
– Да, в общем, ничего, но раз я услышал про зону Отчуждения, то лучше бы вы сказали, что это не моё дело, чем то, что её нет.
– Нет её. Забудь. А, впрочем, ладно…Чтоб тебе было спокойней, скажу. Сам видишь, что контингент у нас разный. Откровенные бандиты попадаются. Убийцы, насильники, грабители. Здесь нет успокоительных чипов: блокада не даёт им возможности функционировать. Восемь лет назад мы собрали эту мразь, завезли к северу, в горы, на дальнюю шахту. Дорог нет. Хочешь – беги, вязни в болотах. Хочешь – на жизнь зарабатывай. Необходимое сбрасывали с вертолёта.
– А как забирали продукцию?
Хозяин запнулся. Вопрос ему явно не понравился.
– Забрали, когда всё кончилось. Думаешь, они ужились? Сами друг друга и перебили, скоты. Вся история. Я был там, когда зону закрывали. Вспоминать противно.
Что ж… рассказ звучал вполне правдоподобно. Я сам слышал, что на Выселках стало жить гораздо спокойнее, чем раньше.
– Я, кстати, пришёл тебя предупредить. Приедет человек с другой зоны. Приготовь на первое время литров двадцать неразведённого. Прослышали про твой фирменный продукт. Ты ж у нас специалист. Хотят покупать.
И вдруг без перехода.
– Что было в твоей посылке? Журнал смотрел? Зачем тебе его прислали?
Я заранее подумал и об этом. У него не могло быть доступа к информации о моей прежней жизни. Если делать официальный запрос – придётся признавать своё участие в нелегальном проживании сбежавших из Мегаполиса.
– Есть у меня предположение. Я был разработчиком одного изобретения. Его не признали, но на основе разработки возникла фирма – втайне от меня, в другом городе. К настоящему времени она выросла в крупный концерн, который я в судебном порядке могу разорить. Там в журнале есть реклама его продукции. Думаю, это приманка.
– Степаныч, с большими суммами не шутят. Проморгал – молчи. Зачем ты высунулся?
– Не я, куратор моей работы.
– Понятно. Тебе ходу назад нет.
– Это так. Меня удивляет, почему прошла посылка. Мне обещали, что вычислить нас с Димкой будет невозможно.
Собеседнику не очень хотелось отвечать мне.
– Посланий к уехавшим никогда не берут. Разве что попросит человек, который не сотрудничает с властями. У него всё равно есть право посещения любых объектов. Легче выполнить его просьбу, чем пустить на поиски.
– Какой человек?
– Координатор.
Хозяин вышел, не прощаясь. По традиции бутылку со снятой пробой я мог оставить себе. Я перелил содержимое в мелкую тару. Димка реализует.
6
Не понравился мне этот визит. За два года проживания на Выселках ко мне не было столько внимания, как в последние два дня. Я стал важной фигурой в игре комитета против начальника зоны с его возможной командой, о которой я не знал ничего. До сих пор считалось, что у них распределены сферы влияния. Руководство зон занималось производством, отдав комитетам разрешение спорных вопросов общения.