– Сведения о колонии есть у нас, – сказал я.
– И доброволец со всеми параметрами тоже, – добавил Димка – Как скоро вы сможете приготовить состав? Нужно увеличить срок его действия хотя бы до двух суток. Может, вшить микро-контейнеры под кожу, чтобы потом вытащить их, как занозы?
– «Вы» – это кто? С кем вы держите связь, папа?
– С комитетом, если тебе это что-то говорит. Комитет собрал сведения о Зоне Отчуждения. Там в шахтах на положении рабов до сотни людей, а может, уже и больше. В пищу им добавляются наркотические добавки. Мне рекомендовали связаться с координаторами для совместных действий. Люди из комитета организуют в посёлке всеобщую вакцинацию без подозрений.
– Но вы гарантируете секретность операции?
– Да! – ответил я.
– И вы полностью уверены в действиях вашего добровольца?
– Да! – спокойно сказал Димка.
– Я думаю, что смогу убедить Совет Координаторов. Все варианты операции уничтожения готовились параллельно. Состав для меток уже готов. Понадобится некоторое время для доработки. Постараемся всё успеть за сутки. Вариант с контейнерами мне нравится. Покроем их анестезирующим и ранозаживляющим составом. Медики помогут с инъекцией для укрепления организма. Добровольцу придётся обходиться без еды несколько суток.
– Это не проблема для него, – смог улыбнуться Димка, – Как мы тебя найдём?
– Вам не стоит привлекать внимания. Я сам найду и вас, и членов комитета. В центральном офисе есть люди, которые помогут.
Мы с Димкой встали. Младший был на удивление спокоен, и вслед за мной крепко обнял брата. Он напомнил мне забрать медицинские документы, принять вид пациента. Никого из персонала клиники не удивило застывшее выражение моего лица. Сюда приезжали издалека для уточнения очень серьёзных диагнозов. Мы отошли на несколько десятков метров, не оглядываясь на окно, из которого, наверняка, смотрел нам вслед Вася.
– Ты можешь выйти из роли, папа, – напомнил Димка, – Что молчишь? Скажи что-нибудь.
– Я понял сразу. Ты решил пойти туда.
– Я тоже понял сразу, что ты не улетишь с Васькой. Значит, и мне есть кого защищать среди «наших» нескольких сотен … обречённых.
– Постарайся не осуждать брата. Он делает своё дело. Ему доверяют.
– Ну да, он генетически предрасположен к гениальным открытиям. Во мне те же гены. Наш учитель говорит, что человек иногда больше, иногда меньше, чем его генетическая программа. Его с детства считали умным, а меня – неполноценным. Как в сказках про старшего и младшего сына. Я всё время думаю, почему ты выбрал меня? Мне казалось, что все любили его больше, чем меня. Даже мама выбрала его. А ты из-за меня от семьи отказался. И ты останешься со мной для уничтожения, разве нет? Значит, ты меня любишь больше? Почему? Что во мне такого?
– Ты, Димка, не понимаешь простых вещей, но не потому что дурной, а потому что молодой. Поймёшь, когда станешь отцом. Вася взрослел, ты оставался ребёнком. Общество, в котором родители бросают детей, обречено. И те и другие будут несчастны.
– Наша мама – несчастна?
– Я уверен, что да. Получается, я выбрал не просто тебя, а возможность быть в этой жизни счастливым. Если честно, передо мной и выбора-то не стояло. Я просто знал, что по-другому нельзя. Если ты не вернёшься, что мне останется?
– Я вернусь.
12
В понедельник планёрка впервые началась без хозяина. Мы долго ожидали его в приёмной. С годами я терял остроту зрения, но слух мой при этом обострялся. Я хорошо слышал, как начальник нефтеразведки шептал соседу:
– Говорю Вам, он начал позволять себе лишнего. Сам учил меня, как «знать меру», да только водка-голубушка и не таких молодцов обламывала. Я который раз вижу, как он мучается после выходного.
– Нас он за ровню не считает, один пьёт?
– Говорят – уезжает к соседям.
Через полтора часа ожидания в дверь приёмной прошмыгнула жена хозяина. Маленькая и худенькая, она змеиным взглядом уставилась на секретаршу, быстро оглядела собравшихся и прошла к заместителю по охране порядка. Из её рук наш главный «охранник» получил записку с указанием и тоскливо посмотрел, как женщина уходит. Секретарша облегчённо вздохнула и торжествующе оглядела присутствующих. Зам пригласил нас к себе.
Совещание прошло вымученно. Охранник объявил, что начальник зоны предполагает возможную задержку и, скорее всего, будет только завтра. Я подумал, что он не может вернуться утром, как обычно, потому что уехал с контактёрами. Направить их в тайгу можно будет только ночью. И началось… На все вопросы, задаваемые на планёрке, звучал один ответ: «А как обычно велит Вячеслав Сергеевич?» Накачанные мышцы явно мешали заму думать.
В середине совещания к нам в кабинет вошла секретарша. Сегодня, определённо, посёлок управлялся с помощью записок. Зам прочитал про себя очередную, потом сделал оповещение для нас. В связи с обнаружением нового сверхактивного штамма вируса у клещей, не исключающего возможность передачи бытовым путём, срочно объявлялась дополнительная вакцинация. График прививок уже составлен с учётом всего населения посёлка, включая новорождённых. Санитары с вакциной будут после обеда и планируют провести всю работу за два-три дня, начиная с тех, кто выезжает в лес. Их работу сегодня приказано прекратить на три часа раньше.
Ещё час мучений, и мы разошлись по рабочим местам. Пользуясь объявлениями зама-силовика на планёрке, я заявил ему, что половина рабочего дня утрачена. Для моего производства нет смысла выходить на остаток времени до обеда. Вячеслав Сергеевич разрешал мне в таких случаях работать без обеда и уходить с работы раньше. Охранник печально закивал. «Такой случай» имел место всего один раз, но при возможной проверке сойдёт за правду.
Я сидел в своей «одиночке», выжидал приемлемого времени, чтобы уйти домой, и прокручивал про себя весь разговор со старшим сыном. Молодых претендентов в координаторы выдерживали с десяток лет. Считалось, что не только сумма знаний и способностей, а и опыт приводит к мудрости. Действительно, чрезвычайная ситуация вызвала нарушение традиций. Должность придала Василию черты деловитости. Далеко за годами остался мой рассеянный талантливый мальчик, гордость семьи. Димке никогда не быть координатором, но выражение «гордиться сыном» теперь применимо именно к нему. Интересно, могут ли работать координаторы в Зоне Освоения? Зачем им находиться тут, если здешняя категория жителей лишена права голосования? Разве что в центральном офисе? Как сказал Вася – там «есть люди, которые помогут».
Я ещё раз проверил записи в тетради выдачи. Продукции требовалось всё больше. Начальник зоны поговаривал о строительстве второго цеха, о необходимости дать мне помощника по производству или даже двух. Но вдруг словно забыл о своих намереньях. Или у него появились другие…
Димка, как и я, пришёл с работы раньше не на три часа, а практически на половину рабочего дня. Официально – старая делянка у его бригады закончилась, а назначить новую без хозяина не решались. Но было, оказывается и неофициальное объяснение. Наша поездка в центр была замечена комитетом. В тайге у Димы произошла встреча с Николаем. Упомянув о комитете, Димка с усмешкой вытащил пластиковую валюту.
– Узнаёшь? Наша. Забрали у Юрки. Можешь вернуть долг Веронике. Я же знаю – тебе неудобно.
Николай предупредил, что во время вакцинации Димке введут нужные препараты. Какие – не сказал. Очевидно – не посвятили. Но он был в курсе Диминого маршрута. У комитета были сведения о дороге в Зону Отчуждения. Ясно было и то, что контактёры не ограничивались поставкой рабочей силы от хозяина и сектанта, а прихватывали по дороге каждого, кто попадался, чтобы восполнить «естественные потери». Добровольцу оставалось развести костёр поярче и ждать ночью рабовладельцев по пути их следования.
– Тебя ждут на вакцинации?
– Я уже оттуда. Посмотри руки – ничего не видно. Микрокапсулы загоняли под давлением специальным пистолетом. Здесь незаметный волосок – видишь. Он прочный. За него можно потянуть и достать капсулу. Есть ещё несколько.
– Это больно?
– Пустяки! Не бледней. Послушай, тебя должно успокоить то, что я пойду не один.
– Кто идёт с тобой?
– Витёк. Хотел идти Николай, но его уговорили остаться. В случае возникновения беспорядков он один сможет что-то предпринять. У него все нити.
– Отдохнёшь?
– Попробую, но недолго. Нужно выйти до темноты. А что? Двое рыбаков, пользуясь отсутствием начальника, решили устроить внеплановый отдых. Выглядит убедительно. У меня хорошие новости. Но я хочу, чтобы ты узнал их сам. Иди в больничку. Там ждут и спирта и твоего присутствия.
Димка забрался под одеяло, а я поплёлся отпускать спирт и «прививаться». У меня, конечно, был «НЗ» для экстренных случаев, который я по инструкции мог отпустить по своему усмотрению, но такого случая никто не помнил.
В больничке я понял, что спирт не так уж и нужен. Санитары сначала укололи меня, потом указали на дверь палаты, куда они станут заходить «за дезинфекцией». Я вошёл туда и поставил бутыль рядом с мерным стаканчиком на столе. Палата оказалась проходной. За второй дверью в костюме санитара сидел Вася. Мы оглянулись на дверь и торопливо обнялись.
– Зачем ты здесь? – спросил я. – Когда успел? Может, ты не улетал в город?
– Улетел и вернулся. Не смогу жить, если ты будешь считать меня подлецом.
– О чём ты, Вася?
– Ты думаешь, я не понял, кто этот доброволец, который пойдёт в Зону Отчуждения? Координировать действия я смогу отсюда.
– Но спутниковая блокада…
– Блокаду сняли ещё вчера. Это решение Совета Координаторов.
– На время операции?
– Навсегда. Это не всё. Ночью прошло срочное заседание Совета. Была официально признана дискриминация в отношении части населения Земли. Когда всё закончится, молодёжь с Выселок сможет на льготных условиях проходить тестирование и получит возможность трудоустройства в городе. Недостаток рабочих в заготовительных отраслях будет восполнен недолгой трудовой повинностью молодых и сильных в старшем звене. Принята программа, которая, надеемся, приведёт к ликвидации раскола между зонами. Ты сможешь вернуться, или жить здесь, но навещать внука. Мы с Мариной мечтаем об этом.