– Вы никогда не рассказывали об этом.
– Хотелось понять природу изменений.
– Поняли?
– Возможно. Это результат волнового и вибрационного воздействия. Я принёс вам материалы моих последних исследований. Там всё – опыты, фотографии и мои соображения об источнике и его влияния на земные организмы.
Я увидел в его руках накопитель и вспомнил, что в последнее время академик зачастил в школу, но думал, что он готовится к началу школьного сезона. А он, значит, всё это время работал на школьном компьютере, где есть преобразователь голоса в письменность. Академик вложил мне в ладони накопитель и слегка сжал их.
– Это новое направление в целом ряде наук. Там есть и авторские учебники. Годом раньше составил их для ребят, которые предрасположены к ранней стажировке и отсроченному окончанию старшего звена. Отдайте на рассмотрение координаторам, а пока – по ним сможет подготовиться к выпускным тестам ваш сын. В пояснительной записке приведены результаты пробного тестирования Димы и ещё нескольких учеников. Если специалисты признают выводы, то я прошу в пояснительной записке, в знак уважения ко мне, засчитать ребятам окончание старшего звена.
Знал, что нужно благодарить, но все фразы казались сейчас фальшивыми и застревали в горле.
– Там стратегически важные сведения. Вы передайте их по тому каналу, которому доверяете.
– Постойте, вы что-то знаете о последних событиях?
– Да. Комитет консультировался со мной. Я не люблю отвечать голословно, да меня, признаться, самого заинтересовала ситуация. Это мой последний труд. Я торопился, но результаты проверял тщательно. В течение года на жителях посёлка отрабатывались способы волнового воздействия. Я считаю, что они готовят мощный парализующий удар. После всем выжившим введут психотропные вещества. Но я нашёл способ нейтрализовать воздействие.
Собеседник наблюдал за мной.
– Вижу, Андрей, вы меня понимаете. Там ещё письмо моей семье. Мне хочется, чтобы они простили меня.
Мне показалось, что я ослышался.
– Разве не вы должны простить или не простить их за то, что здесь оказались?
– Нет-нет, вы меня идеализируете, вы же ничего не знаете.
– Я знаю, что вас хотели запихнуть на Льготную зону, а вы решили остаться свободным.
– Это всё красивые слова, Андрей. Они были молодыми и жадными, хотели жить лучше и поступить так, как принято в обществе. А я дал волю своей гордости и красиво хлопнул дверью перед родными. Я мог остаться с ними в Обитаемой зоне и дождаться, пока с возрастом к ним придёт понимание. Это я их бросил. Я повесил на них чувство вины до конца жизни. Вы же сына не оставили. Вы решились на побег, а мне надо было всего-то решиться на проживание в некотором отдалении. Мне пора. Спасибо вам за всё, Андрей. Вы были для меня настоящим другом.
Мы встали со скамейки. Я пожал ему руку и ответил:
– Я остаюсь вашим другом. Давайте не будем играть словами.
Он улыбнулся и не стал спорить.
Дома Димки не оказалось. На столе лежала записка: «Не будем прощаться. Я скоро вернусь».
13
Хозяин был зол. С утра он обежал весь посёлок и теперь возник на пороге моего производства. Зная, что я на рабочем месте, он, тем не менее, впервые открыл дверь своим ключом и с минуту буравил меня глазами. Меня не зацепили молнии его бешеных зрачков. Чего мне было опасаться неприятностей, если повлиять на судьбу сына они не могли.
– Вы по делу пришли, Вячеслав Сергеевич?
Я раскрыл свою тетрадь учёта и выдачи продукции и подвинул в его сторону.
– Бухгалтерию свою мне не подсовывай. Вид у тебя не такой, как всегда. Случилось что?
– Димка с приятелем из тайги не вышли. Волнуюсь.
– Да ты что! – присвистнул начальник, – А когда ушли? Вчера?
– Ну да. Их с работы на прививки сняли. Они решили этот день использовать.
Хозяин прошёлся по моей комнатушке, сел к столу и стал ритмично постукивать по нему пальцами. Я ждал продолжения.
– Медики мне весь график работ сбили. Вирус какой-то выдумали. Мой врач говорит, что нет такого вируса в природе.
– Так вы бы запросили центральный офис.
– Запросил. Всё законно. На востоке две зоны на карантин закрыли. Что за вирус? Какие клещи осенью? Что-то здесь нечисто. Ты уже сделал прививку? О! Да у тебя вокруг неё заражение пошло. Ты в больницу-то ещё раз сходи, пусть посмотрят. И за Димку не переживай раньше времени. Может, обойдётся.
Он полистал тетрадь, не вчитываясь в записи и постоянно прикусывая нижнюю губу, потом резко отпихнул её в сторону и решительно заговорил.
– Давай начистоту, Андрей Степанович. Когда-то я просил тебя держаться подальше от комитета. У меня хватало информаторов и без тебя. Сейчас их разом отстранили от дел, и ситуация изменилась. Ты комитетчикам нужен, а я хочу знать, что они затевают. У меня есть уверенность, что приезд медиков как-то связан с выводом из доверия моих людей.
– Но вы же делали прививку и могли расспросить.
– Я не собираюсь делать эту прививку.
– Не боитесь заражения?
– В лесу я знаю, как себя обезопасить. А в посёлке… Если все вокруг привиты, то откуда бы мне заразиться? Давай ближе к делу. Я отпускаю тебя с работы, Андрей Степанович. Свяжись с комитетом. Попроси помощи в поиске своего парня. Узнай, чем они располагают. Помочь они тебе не сумеют, но карты раскроют. Сделай это. Со своей стороны я гарантирую возвращение сына не позже, чем через неделю.
– Потеряшки из тайги ещё ни разу не возвращались. Вы меня просто успокаиваете.
– Разве я нарушал когда-нибудь слово? Я твёрдо обещаю, что смогу вернуть тебе сына.
Он пошёл к двери, и уже на выходе услышал мой вопрос, больше смахивающий на утверждение:
– Если вы можете вернуть Диму, значит, вы точно знаете, где он и остальные пропавшие?
Хозяин застыл. По лицу его промелькнуло несколько выражений – злость, растерянность, решимость. Он отбросил свою обычную вежливость и сквозь зубы процедил.
– Я тебя, сволочь, предупреждал – будь со мной. Если завтра я не узнаю, что затеял комитет, то ты встретишься с сыном, но не здесь. Понял?
Я закрыл своё производство и отправился в больницу, потирая руку, покраснение на которой после визита начальника стало зудеть до боли. На входе меня встретила старушка-уборщица нашего барака. Увидела меня и всхлипнула:
– Узнали уже, Андрей Степанович? Жалко-то как! Хороший человек был.
– О ком вы?
Я почувствовал страшную неловкость, потому что не знал, как к ней обратиться. Дима называл тётей Валей, подшучивал над ней, подстёгивал её «боевой» дух, дразня своими большими познаниями в зимних заготовках. А я просто здоровался и проходил мимо.
– Академик твой ночью умер. Я думала, что Вероника к тебе побежала рассказать. Очень уж торопилась.
– Разве Вероника не на смене?
– Нет. Она сейчас здесь санитаркой. Не знал, что ли? А к другу тебя сейчас не пустят. Врачи из центра причину смерти проверяют. Вы сами-то не заболели? Вид у вас не важный.
Я вспомнил, что тетя Валя и раньше в спорах горячилась и переходила «на ты», а после них спохватывалась и «выкала». Я показал ей покраснение вокруг прививки, выслушал её причитания и прошёл в кабинет для прививок. Меня осмотрели и направили к специалисту, где уже ждал Вася в медицинском облачении. Сидел он за компьютером и бегал по клавишам со скоростью пианиста. Кивком показал, что здоровается и просит обождать. Ещё поколдовал над клавиатурой и оторвался от экрана.
– Я знаю, что ты волнуешься, отец. Пока всё по плану. В нужном квадрате идёт движение. Мы постоянно ждём сигнала готовности.
– Ты не спал?
– Нет, стимуляторы работают. Я хочу чувствовать все реакции, которые происходят с Димой и Витей. На мне датчики по всему телу. Контроль полный.
– Скажи, смерть Игоря Трофимовича может быть связана с работой ваших установок?
– Это такой седой старичок? Он был твоим знакомым?
– Он был моим другом и учителем Димы.
– Нет, мы тут ни при чём. Это, по всей видимости, их сканирование, природу которого мы ещё не понимаем.
Я нащупал в кармане накопитель и выложил его перед сыном.
– Игорь Трофимович был известным учёным. Он раскрыл природу воздействия и способы защиты от него. Здесь его материалы. Их нужно представить Совету Координаторов.
Василий взял накопитель.
– Я должен их посмотреть прямо сейчас. Это может быть важно.
За дверью раздались возмущённые голоса, она распахнулась. На пороге кабинета, отодвинув в сторону тётю Валю и пару медиков из центра, стоял грозный и непохожий на себя Юрка.
– Начальник зоны, – развязным тоном начал он, – желает знать, не решил ли ваш пациент отлежаться в больничке, тогда как ему нужно выполнить важное поручение.
Вася встал и с высоты своего роста стал разглядывать низкорослого Юрку, как мелкую букашку.
– Вы, надеюсь, у меня спрашиваете? Передайте начальнику вашей зоны, что мои полномочия на момент грозящей эпидемии выше, чем у него, что отчитываться перед ним я не намерен, а пациента с подозрительной аллергической реакцией просто обязан госпитализировать.
Юрка не смутился. Теперь он выразительно смотрел на меня.
– Вы выполняете распоряжения своего начальника, я – своего. А ваш больной знает, что лучше их выполнить. Завтра у всех здесь полномочия могут поменяться.
– Ты мне угрожаешь, Юрка? – не выдержал я. – Уж не решил ли ты пойти на повышение? Тебя шеф считает мелочью, шестёркой, он тебя обсосёт и выплюнет.
– Я не пропаду. Вы о себе позаботьтесь. И сделайте это сегодня. Сами знаете, завтра комитет вам не поможет. Завтра вы все станете похожи на Блаженного.
В разговор опять решительно вклинился Василий.
– Завтра, возможно, всё и будет по-другому, но на сегодня вы сами объясните комитету своё отношение к нему.
Он нажал кнопку прибора на столе, звука мы не услышали, но через мгновение сзади и из боковой двери в кабинет ввалились несколько здоровых парней в униформе нефтяников. Юрка побледнел. Уговаривать его не пришло