— Я сказала, что вернусь. Среди всех этих криков я пообещала вернуться.
— И ты вернулась, — сказал Алесандер. — Ты здесь.
Симона покачала головой. Она собиралась вернуться гораздо раньше. Как только повзрослеет достаточно, чтобы путешествовать самой. Но жизнь, университет и нехватка денег заставляли ее откладывать выполнение обещания снова и снова. Она вернется в Гетарию, говорила она себе. Однажды. А теперь Мария умерла, так и не увидев ее, и Фелипе умирает тоже. Вина лежала на сердце Симоны тяжелым камнем.
— Увидимся в доме, — сказала девушка.
Алесандер смотрел, как она уходит, одинокая и печальная, и на секунду ему захотелось догнать ее. Но что бы он ей сказал? Они были чужими друг другу, даже если теперь он понимал причину ее поступка немного лучше.
Но тени ее прошлого принадлежали только ей. Бороться с ними не было его делом.
Глава 6
— О пять он тут, — проворчал Фелипе, когда Алесандер появился у их дома шестой раз за последнюю неделю. Но голос старика был уже менее недовольным.
Алесандер заходил на виноградник каждый день. В один из дней он принес контракт, и Симона внимательно прочитала его, сидя в машине, припаркованной за поворотом. Только убедившись, что в договоре значится все, что она хотела: пункты про запрет секса, про расторжение брака, про встречную выгоду, — она поставила свою подпись.
Но Алесандер появлялся каждый день, чтобы поговорить с Фелипе, и всегда находил, что починить. И Симона видела, что, несмотря на ворчание, ее деду нравились эти разговоры.
— Конечно, он тут, Abuelo, — сказала она, выходя из своей комнаты. — Он приехал, чтобы забрать меня на вечеринку. Как я выгляжу?
Фелипе повернул голову и моргнул. Его челюсть отвисла.
— Куда ты дела Симону?
— Это я и есть, — запротестовала она, пока не увидела лукавый блеск в глазах деда и не поняла, что он шутит, первый раз с ее приезда. — Ох, Abuelo, — рассмеялась она, сжимая его плечи и пытаясь не испортить макияж слезами, — не дразнись.
— Кто дразнится? — спросил Алесандер с порога.
— Фелипе, старый мошенник, — отозвалась девушка, — спрашивает, куда я дела Симону.
А потом она подняла голову и увидела его в черном костюме и белоснежной рубашке, с красиво уложенными волосами, обрамляющими смуглое лицо… У Симоны пересохло во рту. Алесандер был… великолепен.
— Пойди поторопи ее, — сказал он Симоне. — Я не хочу опоздать на прием к Маркелу.
Фелипе фыркнул, и уголки губ Алесандера приподнялись в улыбке. Симона благодарно улыбнулась в ответ.
— Схожу позову ее, — сказала она, уходя за своей накидкой.
— Не задерживай ее допоздна, — услышала она голос Фелипе. — Она хорошая девочка.
— Не выдавай моей тайны, Abuelo, — шутливо укорила она деда, наклоняясь, чтобы поцеловать его в обе щеки. — И не шали, пока меня не будет.
Дом Маркела выглядел как дворец, с галереями, балконами и высокими арками окон и дверей. Он был так залит светом, что казался золотым на фоне ночного неба, среди пальм во дворе мелодично журчал фонтан.
— Ой, — сказала Симона, когда Алесандер остановил машину перед домом и вышколенные слуги открыли для них дверцы.
Она знала, что Алесандер живет в другом мире, как только увидела его квартиру. И вот теперь ей напомнили, насколько другом. Это мир, где дома были дворцами с фонтанами, а двери открывали слуги. Это даже не ее вселенная.
Симона сделала глубокий вдох и вышла из машины, стараясь не наступить на подол собственного платья. Из светящихся окон доносилась музыка и гул разговоров, иногда прерываемый трелями смеха.
— Нервничаешь? — Отдав машину парковщику, Алесандер присоединился к девушке.
Симона кивнула, сжимая сумочку. Это вечер, когда она не только встретит его семью и друзей, но и сделает первый шаг к объявлению о свадьбе. Конечно, она нервничала.
— Расслабься, — сказал Алесандер, одним взглядом успокаивая ее. — Сегодня ты выглядишь так, словно родилась для высшего света. Идеальная невеста для рода Эскивель. Ты прекрасна.
Он в самом деле так думает? Или это слова, рассчитанные на то, чтобы вселить в нее уверенность — до того, как выбить почву у нее из-под ног очередным напоминанием, что все это временно?
Они почти не разговаривали в машине после того, как Симона поблагодарила его за то, что он поддержал шутку Фелипе. «Наверное, потому, что у него не было публики и нужды играть», — думала она.
— Я говорю правду, — шепнул он, словно мог прочесть все ее мысли и страхи по лицу.
Она почти верила ему, когда он стоял так близко и сжимал ее руку так крепко. Но это Алесандер, напомнила она себе. Он нехороший человек. Он ухаживает за ней, чтобы убедить публику, что они пара, и он хочет, чтобы она верила в это достаточно, чтобы не выбиваться из роли. Только и всего.
И ее это устраивало. Бизнес, напомнила она себе, делая глубокий вдох. Это деловые отношения. Она сможет это сделать, если будет помнить, что это бизнес.
— О’кей, — сказала Симона увереннее, чем на самом деле чувствовала. — Я готова. Давай начнем представление.
Но если взгляд на дом Маркела ошеломил ее, то, попав внутрь, Симона испытала ужас. Столько людей, столько женщин, и все они, казалось, знали Алесандера. Все жаждали узнать, кто она такая. Под их взглядами Симона чувствовала себя бабочкой на булавке.
— Алесандер, ты пришел! Я знала, что ты меня не подведешь.
— Конечно, Madre. — Он склонился, чтобы поцеловать воздух у ее щеки. — Ни за что на свете не пропустил бы эту вечеринку.
В одно мгновение женщина смерила спутницу сына взглядом, в котором были оценка, суждение и приговор:
— Вижу, ты нашел себе очередную уборщицу.
Уборщицу? Симона подняла взгляд, ожидая объяснений, но Алесандер только рассмеялся:
— Позволь представить тебе Симону Гамильтон, внучку Фелипе. Симона, познакомься с моей матерью, Изобель Эскивель.
— Фелипе? — Изобель оборвала приветствие Симоны, игнорируя протянутую руку.
— Фелипе Ортксоа, наш сосед в Гетарии, помнишь?
— Ах, этот Фелипе. Не знала, что у него есть внучка.
— Я жила в Австралии, — объяснила Симона на своем неуверенном испанском. — Я недавно приехала.
Изобель впервые улыбнулась.
— Надеюсь, вам нравится ваш отдых. — Она едва коснулась руки Симоны и взяла сына под локоть, демонстративно повернувшись к толпе. — Кстати, дорогой, ты уже видел Эзмерельду? Она великолепно выглядит сегодня.
Симона взяла бокал шампанского с подноса официанта и почти успела сделать глоток, когда Алесандер ухватил ее за руку и привлек ближе к себе. Вино плеснуло через край бокала, его мать заметила и смерила ее взглядом, выражающим «тебе тут совсем не место». Если бы Изобель должна была вправду стать ее свекровью, Симона была бы в ужасе. К счастью, ей нечего бояться.
— Алесандер вечно дергает меня в самый неподходящий момент, — призналась она с улыбкой. — Так неловко.
Словно в подтверждение этих слов, мужчина притянул ее еще ближе и улыбнулся. Симона не возражала, нисколько. Другое дело, что этот жест творил с ее внутренним спокойствием. Но все это ради благого дела.
— Вообще-то Симона задержится в Испании, — сказал Алесандер. — Пока Фелипе будет нужна ее помощь.
Его мать старательно не смотрела на их объятие.
— А что с Фелипе?
— Боюсь, он нездоров.
На миг Симоне показалось, что она видит сочувствие в глазах Изобель, но оно мгновенно исчезло, когда женщина заметила кого-то в толпе.
— Ах, вот и она. Алесандер, я сейчас вернусь.
— Кто такая Эзмерельда? — спросила Симона, отступая так, чтобы не чувствовать жар его тела. — Мне стоит ее опасаться?
— Дочь Маркела — ответ на первый вопрос, и о да — на второй.
— Почему?
Алесандер склонился к ней и прошептал на ухо:
— Потому что на тебе ее платье.
Симона смотрела на мужчину, открыв рот.
— Что?! Так ты все это время знал, кто хотел это платье? Кто так делает?
— Тот, кто уверен, что на тебе это платье смотрится лучше, чем могло бы на ней. Гораздо лучше.
Симона едва успела принять эту оценку — потому что это вряд ли было комплиментом, — когда Изобель вернулась, ведя за собой двоих гостей. У Симоны замерло сердце.
— Я же сказала, что Эзмерельда сегодня великолепно выглядит.
Не просто великолепно — потрясающе. С улыбкой величественной, но не высокомерной, с черными волосами, поднятыми в сложную прическу, с большими темными глазами и безупречной кожей, Эзмерельда выглядела идеальной испанской принцессой. По сравнению с ней Симона чувствовала себя бледной молью.
Маркел добрался до них первым. Склонившись, чтобы расслышать ее имя, он с широкой улыбкой принял ее поздравления, и толпа снова увлекла его. Симоне он понравился. А потом Эзмерельда повернулась к ним, и ее лицо расцвело улыбкой при виде Алесандера. Улыбка исчезла, когда взгляд девушки нашел Симону рядом с ним, а в особенности ее платье. Симона видела недоумение в прекрасных глазах, и гнев, и что-то очень похожее на обиду, и ей захотелось провалиться сквозь землю.
— Алесандер, как мило, что ты пришел, — сказала Эзмерельда, справившись с эмоциями и подставляя ему щеку для поцелуя.
— Ты прекрасна, как всегда, Эзмерельда. Познакомься с Симоной Гамильтон.
— Как мило, что ты привел подружку. Но у тебя всегда подружка неподалеку. Ты слишком популярен, Алесандер.
Симоне хотелось сбежать. Она чувствовала себя в логове львицы. Голодной львицы, у которой Симона пыталась украсть львенка. Но Алесандер не дал ей сбежать. Он прижимал ее к себе и явно не был намерен отпускать.
Первые звуки музыки разрядили напряжение.
— А сейчас начнется выступление тангеро, — сказала Эзмерельда. — Это особый подарок для отца, мне нужно найти его.
У Симоны подкосились ноги от облегчения, и она была благодарна Алесандеру за то, что он так крепко держал ее.
Он отвел ее на балкон, с которого они отлично видели зал, где танцоры стояли в нескольких футах друг от друга. Женщина была потрясающей, платье облегало ее как перчатка, от бедра раскрываясь широкой юбкой с узором из пайеток. Мужчина был не менее впечатляющим.