Я вышел на Земляничной один и пошел вниз сквозь высокую траву к Байкалу, видя его перед собой так близко, что хотелось обнять его руками. Чтобы усилить ощущение эпичности и катарсиса, я надел наушники и включил альбом Hoppipolla группы Sigur Ros. Ну и тут меня уже физически должно было разорвать на куски, по крайней мере слезы точно появились на глазах. Я спускался по почти не видимой тропинке, периодически фотографируя встречающихся коз, коров, цапель и даже ястреба. Хотелось лечь и буквально умереть от счастья, но я понимал, что если не пообедаю сейчас, то уже никогда.
До поезда оставалось два часа, поэтому я решил подняться вверх по автомобильному серпантину до специальной смотровой площадки — вид там, кстати, незабываемый — и кафе «Байкальский серпантин», откуда вид из панорамных окон также хорош. Вообще там везде, куда ни посмотришь, отличный вид на озеро и горы. Закинув в себя кофе и омлет, я начал спускаться через рабочий поселок Култук к воде. Кстати, это первое поселение на юге Байкала, которое было основано еще в 1647 году. Сейчас, конечно, тут делать особо нечего, но можно купить у местных жителей локальную рыбу и клубнику. Дойдя до озера, я умылся холодной и такой кристально чистой водой и сел на деревяшку, которую тут кто-то оставил специально для созерцания. Так и сидел минут тридцать, пока не пришло время идти на железнодорожную станцию встречать поезд.
Состав поезда, который идет по Кругобайкалке, небольшой — всего два вагона. И если вы захотите занять лучшие места, то нужно садиться все-таки на Слюдянке, чтобы была возможность занять места справа. Когда же поезд подъехал к Култуку, один вагон был забит уже целиком — там сидели исключительно китайцы, кажется, у них была экскурсионная группа, так что мне объяснили, что надо перейти в другой вагон. Там свободных мест с правой стороны не было, но кресло я себе нашел. В любом случае я все равно фотографировал каждую минуту виды за окнами и выбегал в тамбур для лучшего обзора.
Пять часов чистейшего созерцания.
Поезд на этом пути периодически останавливался, причем не на четко регламентированное время. Потому что на каждой станции вагоны пустеют, так как все выбегают поглазеть на непрекращающийся Байкал и пофотографировать себя на его фоне. Машинист просто ждал, когда все насмотрятся, зазывал обратно и ехал дальше. Если кто-то медлил, поезд все равно начинал ехать, но так медленно, что оставшиеся успевали запрыгнуть на ходу.
Друзья, которые были здесь несколько лет назад, рассказывали, что самый кайф — ехать либо в кабине машиниста, либо прям на носу локомотива (он имеет непривычную для головных вагонов электричек форму и огорожен со всех сторон так, что несколько людей могут спокойно стоять и ехать). При таком раскладе открывается панорама на 360 градусов, но нужно дать взятку машинисту, рублей 500. Я долго сидел на своем месте и никак не мог решиться подойти, но наличные были наготове. На третьей остановке я все-таки смог взять всю волю в кулак и обратился:
— Здравствуйте. Мои друзья рассказывали, что можно прокатиться у вас в локомотиве. Пустите?
— Нет, нельзя.
Тут я немного замялся, но продолжил:
— И даже рядом с вами нельзя постоять? Может, мы как-то договоримся? Может, можно как-то заплатить?
— Парень, я ж не против. Мы так возили всех желающих, а потом менты увидели, и двоих уволили. Ты ж не хочешь, чтобы машинистов тут не осталось?
— Не хочу.
— Вот и я не хочу. Так что извиняй.
Немного расстроенный, я вернулся в вагон к себе на место. В целом мое сознание после трех часов бесперебойного поглощения окружающего мира немного утомилось и уже перестало вырабатывать счастье, все-таки для этого нужен ресурс. Поэтому я расположился поудобнее и уснул.
Когда я проснулся, за окном уже ставший привычным пейзаж исчез. Снова вернулся утренний туман и край земли. В вагоне громко играла какая-то китайская музыка. Выйдя на конечной, надо было дойти до порта, чтобы уже на пароме переплыть Ангару, добраться до Листвянки и там заночевать.
Конечная станция Кругобайкальской железной дороги — Порт Байкал, это такой грузо-пассажирский порт у истока Ангары. Я вышел из поезда последним, не понимая, где я нахожусь и что происходит. Вокруг был небольшой вокзал, я дернул дверь — вход был закрыт. Напротив несколько деревянных домов и редкие деревья. Дальше за ними, кажется, была гора, но из-за тумана было не разглядеть. Группы людей шли по деревянному настилу вдоль фонарных столбов, которые пытались хоть немного осветить путь. Карту я заранее не изучал, поэтому решил пойти за всеми.
Среди заброшенных судов с надписью «Север» и работающих грузовых кранов, ремонтных мастерских и плавучих доков мы пробирались к пристани. Там нас уже ждал паром «Байкальские воды» с одним горящим фонарем посередине, который стоял среди пустоты, даже воду почти не было видно. На паром зашли около сорока человек и задом заехал легковой автомобиль с прицепом. Местные мужики громко переговаривались между собой неизвестными словами и начали готовиться к отплытию. Бородатый дед в камуфляжном костюме размотал канат, на котором все держалось, и закинул какие-то вещи на платформу. Мы постепенно начали отплывать. Дед выглядел так, словно ему стыдно было прощаться, поэтому он стоял боком и просто ждал, когда мы скроемся с горизонта. Он становился все меньше и меньше.
Стойкое ощущение, что самого путешествия и не было, не покидало. Туман создавал иллюзорность всего происходящего. Мы отплыли уже в полной темноте. Паром настойчиво включил сирену, чтобы нас было видно в тумане, все пассажиры резко замолчали, школьницы запели, будто готовились к этому моменту с самого рождения:
«Ай брусничный цвет, алый да рассвет,
Али есть то место али его нет».
Али нет этого места. Было ли путешествие? Сойдя с парома, я спрятал под большой камень блокнот и билеты со всех электричек, которые я хранил в заднем кармане. Теперь я точно не буду знать наверняка, проехал ли я больше пяти тысяч километров на электричках или нет.
Пора домой. Занавес.
Послесловие
Недалеко от причала Рогатка в кромешной тьме, спрятав под ближайшим большим камнем блокнот с билетами, я постоял еще минут двадцать, смотря в черноту Байкала и пытаясь понять, что все, вот теперь совсем конец. «Я это сделал. Я это сделал. Да, я точно это сделал», — без конца твердил я сам себе, кажется, даже вслух. И это опустошение, упавший камень с души, который по размеру был примерно таким же, как тот новый камень-хранилище для моих воспоминаний, за мгновение сменил эйфорию апатией. Меня колошматил изнутри одновременно весь спектр эмоций, я просто не мог понять, что же теперь делать и как ощутить, что именно меня разрывает сейчас.
Не найдя сиюминутный выход и ответов на свежие вопросы, которые в принципе еще не были до конца сформулированы, я решил все же пойти в гостиницу. Может, с утра станет как-то понятнее. Я обернулся — все пассажиры парома уже давно уехали. Я стоял один перед Байкальским трактом и отвесной горой. Дело в том, что причал находится не в самом городе и до Листвянки, где я забронировал гостиницу, нужно было еще дойти, а это примерно три километра вдоль шоссе. Обескураженный и испуганный местоположением, я позвонил жене, чтобы было не так страшно, и попросил ее повисеть на телефоне.
В Листвянке меня ждал гостевой отель «Русский дом», который внешне выглядел как типичная изба, но построенная совсем недавно. Хозяйка дома встретила меня, совсем не удивившись тому, как я выгляжу и какой потерянный был взгляд у меня — кажется, тут таких людей, ошарашенных просторами и синевой самого большого озера, ежедневно прибывает большое количество. Из всех гостиниц, что у меня были, эта выглядела самой уютной и приятной, несмотря на пульт от телевизора в странном целлофановом чехле с бантиком и видом из окна на внутреннюю стройку. Я простоял в душе дольше обычного. Именно простоял, ничего не делая. Потом лег в широкую кровать и быстренько обработал фотографии, выложив их к себе на сайт. Закрыл ноутбук и уснул.
С утра я проснулся в таком безэмоциональном состоянии, что было страшно. В соцсетях спрашивали: «Ну что, теперь обратно на электричках?» Не уверен, что я бы выдержал такое путешествие сразу же, даже если не брать во внимание тот факт, что отпуск на следующий день закончится и надо будет снова возвращаться к рутинным будням. Поэтому я собрался и в отеле распечатал обратный билет на самолет из Иркутска до Москвы с пересадкой в Новосибирске. В аэропорту нужно было быть примерно к часу дня, так что у меня было немного времени, чтобы погулять по Листвянке, осмотреть местную природу, помахать на прощание Байкалу и сесть в маршрутку до Иркутска, что я и сделал. Ровно так, как было запланировано.
Лететь в самолете после двух недель электричек — крайне некомфортный опыт, который мозг считывал как ловушку и обман. Но помимо этого меня продолжали преследовать все те же мысли из разряда «А что теперь?». Почему-то я не думал о том, как классно, что я исполнил мечту (спойлер: эти мысли придут позже), а пытался придумать, чем же мне поражать себя и других в следующий раз. Задранная планка сумасшествия не давала покоя, и хотелось сразу же придумать что-то новое: еще более странное, невыполнимое, но в то же время романтичное. Казалось, что теперь-то нужно менять транспорт, поэтому сразу же было решено, что в следующий раз точно нужно будет долго идти пешком, раз уж я так сильно это дело люблю (еще спойлер: через два года я прошел вдоль всей Португалии пешком почти семьсот километров). Смирившись с тем, что успокоить неутомимый мыслительный процесс у меня не получится, я постарался уснуть и добраться до дома.
По самому первоначальному плану, когда я только придумывал и формулировал мечту и все путешествие, я понимал, что оно не выйдет из головы, если я его не исполню, поэтому-то я и поехал на электричках до Байкала. Какое-то время после этого я был уверен, что эта история просто исчезнет и останется в памяти, как очередное необычное событие, в виде фотографий и коротких историй, которые можно будет иногда поднимать во время вечерино