…Едва корабли миновали «ревущие сороковые широты» — полосу ледяных штормов и снеговых бурь в южной Атлантике, как навстречу им начали попадаться гигантские, плывущие по океану, ледяные горы — айсберги. Течения и ветер несли их с юга. Стало быть, где-то там должна находиться земля, с которой срываются в океан эти ледяные громады…
Плавание среди айсбергов очень опасно. Зачастую их сопровождает густой туман, в котором запросто можно с ними столкнуться… Тогда — конец!
Высота надводной части некоторых айсбергов больше двадцатиэтажного дома. Но главная часть — подводная. Она уходит в глубину на полкилометра, а то и больше.
Попади корабль между двумя такими громадами и… Паруса потеряют ветер корабль остановится, и люди с ужасом будут смотреть, как с двух сторон на них надвигаются отвесные ледяные стены, готовые с грохотом сомкнуться… Так однажды чуть не погиб «Восток».
Почти полных три года продолжалось это удивительное плавание. Летом «Восток» и «Мирный» устремлялись к полюсу, а зимой отходили ближе к экватору. Там они занимались научными исследованиями и поисками неоткрытых ещё островов. Они открыли их 29 штук. Но им нужна была Антарктида… Поэтому, едва только в Южном полушарии наступало лето, они опять поворачивали на юг.
Они заходили то с одной стороны, то с другой, постепенно обходя полюс по кругу…
Сто дней корабли провели в сплошных льдах. Ледяные штормы, слепящие снеговые бури, дожди и туманы не могли заставить их отступить.
Намокшие паруса покрывались ледяной коркой и, когда пропадал ветер, продолжали стоять, сохранял форму.
Пресную воду для питья приходилось добывать, стреляя из пушек по краям айсбергов: ядрами откалывали куски льда.
Чтобы не потерять друг друга в непроглядном тумане жгли ракеты, звонили в колокола, стреляли холостыми зарядами из пушек.
Люди выбивались из сил. Руки матросов были покрыты кровавыми трещинами от мороза. Солёная ледяная вода превращала эти трещины в язвы, которые не заживали.
Кончались дрова. Свободная от работы вахта не могла согреться в сырых заиндевелых каютах… Паруса начали гнить. В трюм «Востока» через пробоину в носу проникала вода…
Но никто не жаловался, никто не предлагал отказаться от поисков и повернуть домой… Гигантский круг, которым Беллинсгаузен и Лазарев решили охватить Южный полюс, постепенно смыкался…
И вот наступил, наконец, день — 17 января 1821 года, — когда перед глазами русских мореплавателей возник среди льдов гористый неизвестный берег… Это была Антарктида — шестая и последняя часть света!
Только теперь можно было сказать что время великих географических открытий на Земле, действительно, кончилось!
Искусство и мужество русских моряков одержали славную победу над непокорной стихией.
30. В Антарктиде до сих лор нет никаких государств, никаких границ. Там находятся только научно-исследовательские станции и поселки, где живут и дружат ученые разных стран.
Толщина льда на этом континенте достигает трёх километров.
В Антарктиде отмечена самая низкая на Земле температура — 83° мороза.
ДЖЕМС КУК (1728—1779).
Англичанин. Сын очень бедного батрака. С семи лет сам начал батрачить, а в 17 впервые увидел море и поступил учеником на корабль. А ещё через 17 лет он стал одним из первых в мире мореплавателей-учёных… Он совершил 3 кругосветных путешествия, поднимался на Север до моря Беринга и опускался к Югу, почти до берегов Антарктиды. Он открыл много тихоокеанских островов, в том числе Новую Зеландию, исследовал и описал восточные берега Австралийского континента… Был убит в стычке с жителями Гавайских островов.
КРУЗЕНШТЕРН ИВАН ФЁДОРОВИЧ (1770—1846).
Боевой русский моряк — начальник первой отечественной экспедиции вокруг света. Сам Крузенштерн был командиром «Надежды», а вторым кораблём — «Невой» — командовал капитан Лисянский Юрий Фёдорович. Экспедиция продолжалась с 1803 по 1806 год и прошла на редкость благополучно. Во время этого путешествия были открыты новые острова, собраны замечательные коллекции и проведено множество научных исследований.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,в которой наступает утро. Полёт продолжается. Позади нас радуга, впереди вулкан. Всё было бы очень хорошо, если бы не…
Наступило утро… Гроза осталась позади.
Перед нами сияло чистое голубое небо. Внизу синел океан, покрытый чешуйками серебристых волн… Позади, на фоне дождевых туч сверкала радуга. Словно половина гигантского семицветного колеса, стояла она на самом краю горизонта.
Зрелище было таким красивым, что мы совсем перестали смотреть вперёд… Нет, мы не забыли о цели своего полёта. Мы знали, что скоро должны увидеть новорождённый вулкан. Но отвести взоры от радуги мы сейчас не могли.
Александр Петрович сказал нам, что радуга длится недолго, хотя назвать её редким явлением на Земле никак нельзя. Обычно она бывает летом, во время дождя…
В космосе радуги не бывает. За время, проведённое нами в Москве, мы её тоже не видели. Правда, несколько небольших радуг промелькнуло перед нашими глазами в брызгах водопада Виктория, когда Академиков рассказывал нам о реках. Но тогда это было на маленьком телевизионном экране, и на радуги мы смотрели только как на часть гигантского водопада.
Теперь же мы впервые видели настоящую, огромную, великолепную радугу!
— Смотрите, — воскликнула Нкале, — семь цветов, так же как у нас в спектроскопе! Только там они идут все в ряд, а тут — один под другим. Сверху, на выпуклой стороне радуги, красный, под ним оранжевый и так далее. А фиолетовый находится на внутренней стороне дуги!..
Каген, который любил блеснуть своими знаниями, тут же добавил:
— В спектроскопе белый луч света проходит через стеклянный клин, который называется призмой. При этом семь цветов, смешанных в белом луче, отделяются друг от друга и образуют спектр…
— Но в небе ведь нет стеклянной призмы, — сказал я. — Откуда же берется радуга?
Я нарочно обратился с этим вопросом прямо к Кагену, потому что не любил, когда он хвастается. Каген растерянно захлопал глазами.
— От… от… оттуда… — указал он на небо.
Вежливый Рам Чаран поспешил его выручить.
— Совершенно справедливо, — сказал он. — Стеклянную призму заменяют бесчисленные дождевые капли, через которые проходят солнечные лучи… Но вот — радуга начинает бледнеть. Чёткость перехода от цвета к цвету исчезает. Это значит, что дождь там перестаёт, капельки мельчают, количество их уменьшается.
Каген с благодарностью посмотрел на учёного. Вышло так, что именно это объяснение он имел в виду, когда ткнул пальцем в небо и пролепетал «оттуда»…
Прошло еще несколько минут, и радуга совершенно исчезла. Мы перешли к окнам через которые можно было смотреть вперёд. Небо в той стороне было по-прежнему голубым, но как будто уже не таким чистым. Его словно заволакивала слабая сероватая дымка.
Сеггридж склонился к маршрутной карте.
— По моим расчетам, — сказал он, — мы приближаемся к цели. Минут через тридцать-сорок мы будем там…
— Часа через полтора или два, в лучшем случае, — послышался из репродуктора голос лётчика. — Самолёт повреждён. Лететь с прежней скоростью мы не можем.
Конечно, виноваты в этом были только мы, больше никто! Если бы мы сразу поднялись над грозой, с самолётом бы ничего не случилось. В голосе лётчика мне почудилась скрытая тревога, и тут только я заметил, что мы действительно летим очень медленно и машина всё время кренится влево.
Теперь уже с этим ничего нельзя было сделать.
Я дал себе слово никогда больше не ставить Александра Петровича в затруднительное положение.
Приняв такое решение, я посмотрел вниз.
Среди беспредельных просторов океана, то там, то здесь, виднелись крохотные зелёные островки, окаймлённые белой линией берегового прибоя.
«Ладно, — подумал я. — Если с самолётом что-нибудь случится, тут найдётся, где сесть…».
Успокоившись на этой мысли, я снова начал смотреть вперёд и принялся вспоминать всё, что слышал от наших друзей-учёных о землетрясениях и вулканах.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯи, может быть, потому самая невезучая. Она начинается с описания вулканов, а кончается тем, что мы покидаем падающий самолёт и теряем друг друга
Чтобы мог появиться новый вулкан, земная кора должна расколоться, треснуть. Это может случиться там, где происходит землетрясение.
Если трещина окажется достаточно глубокой, скажем, достигнет глубины в 40—50 километров, она дойдет до внутренней оболочки земного шара, которая называется МАНТИЕЙ.
Мантия очень раскалена. Температура её около трёх тысяч градусов. Но расплавлена мантия или нет — никто не знает.
Добраться до неё ещё не смогли. Известно только, что земная кора сдавливает её со страшной силой. Мантия закупорена, как бутылка с квасом…
Когда я в первый раз вытащил пробку из такой бутылки, квас начал пениться, выскочил наружу и окатил меня с головы до ног…
И вот с мантией происходит то же самое! Там, где образуется трещина, прекращается давление земной коры. Появляется выход наружу.
Вещества, из которых состоит мантия, начинают выделять газы, пениться и рваться по трещине вверх. Они вылетают наружу, как снаряд из пушки. Только это не снаряд, а расплавленное, превратившееся в огненные потоки, само вещество Земли. В таком виде оно называется МАГМОЙ.
Вместе с магмой из трещины вылетают раскалённые камни и газы, дым, водяные пары, пепел. Высота, на которую всё это летит, иногда достигает нескольких километров. Газы и водяные пары уносятся ветром, а камни и пепел падают вниз. Постепенно из них вокруг трещины нарастает гора, имеющая крутые склоны и затупленную вершину с провалом внутри. Этот провал называется кратером вулкана. Через него продолжается извержение. По склонам вулкана стекают огненные потоки магмы, или, как её следует теперь называть — лавы. Лава застывает, и гора продолжает расти.