11. Новый кризис в соцлагере во второй половине 1950-х — начале 1960-х годов
Как уже было сказано выше, в конце 1950-х годов обозначился новый кризис внутри социалистического лагеря, который был напрямую связан с очередным обострением отношений Москвы с Тираной, Белградом, Пекином и Бухарестом.
Что касается Албании, то еще в июле 1954 года на Пленуме Албанской партии труда (АПТ) под влиянием Москвы была принята итоговая резолюция, в которой было указано, что «в ЦК уже давно поднимался голос за то, чтобы положить конец этой вредной и немарксистской практике возвеличивания личности Генерального секретаря АПТ», то есть Энвера Ходжи[641]. Но самое нелепое состояло в том, что данный пассаж содержался в докладе самого Э. Ходжи. Но уже в апреле 1955 года на Пленуме ЦК с критикой генсека выступили оргсекретарь ЦК Тук Якова и секретарь ЦК по идеологии Лири Белишова, которая произнесла доклад Политбюро ЦК «Об идеологической работе партии и мерах по ее улучшению». А вот подобной критики Э. Ходжи стерпеть уже никак не мог, и в конце июня на очередном Пленуме Т. Якова, обвиненный в «антипартийной, антимарксистской и ревизионистской деятельности», был снят с постов зам. председателя Совета Министров и секретаря ЦК, выведен из состава Политбюро и вскоре арестован. Аналогичная участь постигла и его близкого соратника Бедри Спахиу, которого, публично заклеймив как «антимарксиста с фашистским идеалистическим мировоззрением», также вывели из Политбюро ЦК и сняли с поста министра образования и культуры.
Между тем в апреле 1956 года под влиянием XX съезда на Тиранской городской конференции АПТ их сторонники, в том числе Лири Белишова, Лири Гега, Панайот Плаку и Дали Ндреу, попытались взять реванш и обрушились с резкой критикой на супругу премьер-министра Фикрет Шеху, бывшую первым секретарем столичного горкома партии, и потребовали реабилитации не только своих товарищей, но и Кочи Дзодзе, Панди Кристо и Васка Колеци, казненных еще в 1949 году. Однако приход на этот форум самого Э. Ходжи резко изменил тональность всей дискуссии, и в итоге вся прохрущевская оппозиция внутри АПТ потерпела сокрушительное поражение. При активной поддержке министра обороны Бекира Балуку, министра внутренних дел Кадри Хазбиу и его первого заместителя, главы Сигурими Михалака Зичишти правящий дуумвират генсека Э. Ходжи и премьера М. Шеху удержал власть. А все их оппоненты были либо расстреляны, либо посажены в тюрьму, либо ликвидированы в эмиграции.
Между тем III съезд АПТ, прошедший в мае-июне 1956 года под знаком полного единства ее рядов вокруг генсека Э. Ходжи, формально поддержал все решения XX съезда КПСС и провозгласил курс на решительную борьбу с «культом личности» и восстановление «ленинских норм партийной жизни». Но по факту именно данный съезд окончательно похоронил «албанскую весну» и подверг беспощадной критике «югославский ревизионизм», что, по сути, стало выпадом именно против советского руководства. А уже в феврале 1957 года руководство АПТ делает первые шаги по реабилитации И. В. Сталина, и лично Э. Ходжи в одном из публичных выступлений прямо заявил, что именно после XX съезда «под ширмой борьбы со сталинизмом империалисты и ревизионисты всех мастей развернули ярую кампанию против марксизма-ленинизма и коммунизма, внося идеологический разброд и раскол во все международное коммунистическое движение»[642].
Понятно, что многие члены советского коллективного руководства были крайне встревожены подобным поведением албанского лидера, и уже в апреле 1957 года его специально пригласили в Москву для проведения «рабочих консультаций». Однако в ходе личной встречи с Н. С. Хрущевым, прошедшей 15 апреля, Э. Ходжа отказался идти на мировую с югославским руководством и поддержать антисталинский курс, усиленно навязываемый Москвой. Вместе с тем, критически завися от советских кредитов и торговых поставок, албанское руководство не только сохраняло, но и развивало экономическое сотрудничество с СССР. Так, в декабре 1958 года во время визита в Москву партийно-правительственной делегацией во главе с Э. Ходжой и М. Шеху были вновь заключены ряд соглашений, в том числе о списании долгов в размере 105 млн. рублей и предоставлении новых долгосрочных кредитов на общую сумму 526 млн. рублей[643].
Между тем уже в конце мая — начале июня 1959 года во время официального визита в Албанию Н. С. Хрущев повел себя настолько грубо и даже нагло, что это по-настоящему взбесило албанское руководство. Во-первых, говоря о развитии СЭВ, он предложил албанцам «покончить с ненужной им индустриализацией» и развитием собственной нефтяной отрасли и сосредоточиться «на выращивании цитрусовых», став «цветущим садом» для всего социалистического содружества. А, во-вторых, он дважды бесцеремонно и прилюдно в разговоре с маршалом Р. Я. Малиновским, не спрашивая мнения албанских товарищей, говорил о необходимости строительства базы советских подлодок в Бутринти и размещения на военно-морской базе в Паша-Лимане близ Влере Средиземноморского военно-морского флота СССР[644].
Новый виток противостояния двух стран пришелся на 1960 год. Во-первых, уже в июне третий человек в высшем албанском руководстве Хюсни Капо, возглавлявший делегацию АПТ на Бухарестском совещании правящих коммунистических партий соцстран, открыто выступил в поддержку позиции ЦК КПК и наотрез отказался от участия в обсуждении советской «резолюции с осуждением китайских товарищей», что лично Н. С. Хрущев расценил как «бунтарский акт». Во-вторых, в конце июля правящая группировка Политбюро в лице Энвера Ходжи, Мехмета Шеху, Хюсни Капо и министра обороны Бекира Балу-ку провела новую зачистку прохрущевской оппозиции в ЦК АПТ, главой которой был объявлен командующий Военно-морским флотом контр-адмирал Тема Сейку. И, наконец, в-третьих, в сентябре на очередном Пленуме опале подверглись «просоветские агенты» секретарь ЦК Лири Белишова и ветеран коммунистического движения председатель Ревизионной комиссии АПТ Кочо Ташко[645].
Робкая попытка как-то сгладить давно возникшие противоречия двух партий была предпринята на II Совещании коммунистических и рабочих партий, которое прошло в Москве 10 ноября — 1 декабря 1960 года. В рамках этого форума уже 12 ноября албанская делегация в составе Энвера Ходжи, Мехмета Шеху, Хюсни Капо и Рамиза Алии провела отдельную встречу с Н. С. Хрущевым, А. И. Микояном, Ф. Р. Козловым и Ю. В. Андроповым. Однако с самого начала разговор пошел на повышенных тонах, а затем и вовсе был прерван, когда Н. С. Хрущев абсолютно не к месту завел разговор о ликвидации советской военно-морской базы во Влере. А уже 16 ноября Э. Ходжа выступил с трехчасовым разгромным докладом в адрес советских и югославских «ревизионистов» и в защиту китайских товарищей, по-прежнему твердо стоявших на позициях подлинного марксизма-ленинизма-сталинизма. В частности, он открыто поддержал теоретическую часть доклада Дэна Сяопина, осудил критику сталинского культа, обвинил югославов в подрывной и террористической деятельности против албанцев Косово и Македонии и организацию контрреволюции в Венгрии и, наконец, обвинил советское руководство в горячем желании превратить Албанию в аграрную полуколонию[646]. После этого выступления советское руководство пригласило Э. Ходжу и М. Шеху на новую встречу, но те отказались от повторного диалога и демонстративно покинули Москву до окончания работы Совещания. Хотя X. Капо, оставшийся в Москве, как и Чжоу Эньлай, все же подписал все итоговые документы Совещания.
Ответ Москвы на столь вызывающий демарш албанского руководства не заставил себя ждать, и уже в начале января 1961 года советское руководство в одностороннем порядке потребовало от «албанских товарищей» пересмотра всех уже утвержденных экономических соглашений. С этой целью в Тирану было направлено новое письмо с «пожеланием» самому Э. Ходже приехать в Москву для встречи с Н. С. Хрущевым, поскольку все «экономические вопросы… могут быть обсуждены только на высшем партийном и правительственном уровнях». Однако албанская сторона в ответном послании отказалась от визита, заявив, что, «смешивая государственные отношения с межпартийными, советское правительство стремится навязать Албанской партии труда свою волю… и создать ей экономические и прочие сложности»[647]. В ответ на этот вызывающий демарш 20 января Совет Министров СССР принял решение отозвать всех советских спецов, работавших в нефтяной промышленности, и более не продлевать то экономическое соглашение, которое было подписано еще в ноябре 1957 года.
Тем временем 13–20 февраля 1961 года в Тиране состоялся IV съезд АПТ, в работе которого в последний раз приняли участие делегации правящих партий всех стран социалистического лагеря, в том числе КПСС. Ее делегацию возглавил кандидат в члены Президиума, секретарь ЦК Петр Николаевич Поспелов — один из руководителей идеологического фронта, который по определению имел прямое отношение ко всей антисталинской кампании того периода. Однако на удивление многих Отчетный доклад Э. Ходжи не содержал каких-то прямых оскорблений в адрес московских «ревизионистов». Напротив, вся его речь, как и выступления ряда делегатов, была пронизана словами благодарности «за великую интернациональную помощь» и «универсальный опыт социалистического строительства», столь важный для всех стран, особенно Албании[648]. Однако в Москве к итогам этого съезда отнеслись довольно критически, якобы его «антихрущевский настрой» настолько возмутил все советское руководство, что уже 20 февраля оно предупредило Тирану, что «постоянный албанский критицизм может привести к тяжелым последствиям», в том числе к отказу предоставить ей очередной советский кредит в размере 132 млн. долларов. А ровно через месяц албанский лидер, не получив приглашения принять участие в работе Политического консультативного комитета ОВД, направил на это заседание ПКК министра обороны Бекира Балуку. Дело в том, что именно там было принято решение о передаче Влереской военно-морской базы в прямое подчинение нового Главкома ОВС ОВД маршала А. А. Гречко и последняя попытка албанского министра предотвратить такое решение потерпела крах. Естественно, это возмутило албанскую сторону, расценившую это решение как прямое нарушение советско-албанских соглашений, подписанных еще в сентябре 1957 года и в мае 1959 го