оруссии. Русская армия, оставив на полях сражений и в плену миллионы солдат, отошла на рубеж истинно русской земли. Рубеж, о котором не могли и мечтать в начале года германские и австро-венгерские стратеги. Это ли не победа? Обратившись на Запад, можно без труда увидеть в сущности безрезультатное для Антанты вступление в войну на ее стороне Италии, удручающие результаты сражений в Галлиполи, неудачные попытки прорыва германской обороны на полях Франции. Но верховное командование стран Тройственного союза не оставляла какая-то неявная тревога, «глупое предчувствие». Беспокоился не только прагматик, фактический главнокомандующий фельдмаршал Фалькенгайн, но и его вечный оппонент, «победитель всех и вся», бронзовеющий на глазах нетерпеливый Гинденбург Хотя он все еще надеялся «добить проклятых русских еще в этом году».
Трезвомыслящий Фалькенгайн уже в августе месяце счел русскую операцию законченной, исходя из того, что поставленная им весной военная цель была достигнута даже в большем, чем он предполагал, размере. Политических целей он не достиг. Россия не только не признала поражения, но и не пошла на неоднократно предлагаемые из Берлина сепаратные переговоры. Правда, наметились явные перспективы получить в союзники Болгарию. А это многое значило. Поскольку Фалькенгайн был прежде всего военным, в августе месяце его больше всего беспокоило начавшееся во Франции очередное, третье по счету в этом году наступление союзников. Это совсем не означало, что он полностью игнорировал политическую составляющую всей кампании 1915 года. Скорее наоборот. Германское верховное командование, не получив ожидаемых политических дивидендов от сражений на Востоке, решило сосредоточить свои усилия на южном направлении. Тому как раз и способствовала позиция Болгарии, склонявшейся после неудач итальянцев стать на сторону Тройственного союза даже против, казалось бы, близких славянских государств. В Берлине быстро оценили очевидные выгоды создания сплошного фронта от Северного моря до Багдада. Для этого требовалось только разбить маленькую, но все еще опасную и воинственную Сербию. Сделать это без посылки против нее германских войск было просто невозможно. А войскам этим предстояло прежде решить возникшие проблемы во Франции, да и завершить кое-какие дела в России.
Итак, западный театр военных действий. Жоффр готовился к очередному, обещанному русским в Шантильи наступлению более чем основательно. Наступать решил все там же в Шампани и Артуа. Уж очень беспокоил и раздражал союзников стратегический выступ германских войск, который и можно было ликвидировать лишь фланговыми ударами навстречу. Готовясь к наступлению в Шампани и Артуа, опираясь на опыт предыдущих операций, французский Генеральный штаб в августе издает инструкции, которые устанавливают, что прорыв должен осуществляться не на узких, а на широких участках фронта и непрерывно. В приказе Жоффра от 14 сентября говорится: «Наступление должно быть общим. Оно будет состоять из нескольких больших и одновременных наступлений, которые должны производиться на очень широких фронтах… Задача всех частей, принимающих участие в наступлении, сводится не к тому только, чтобы отнять передовые неприятельские окопы, но чтобы без остановки день и ночь пробиваться вперед через вторую и третью линию на открытое поле». Поэтому разработали новую форму построения боевого порядка. Атакующая пехота для поддержания непрерывности атаки строилась в виде последующих через каждые 50 метров волновых цепей. Фронт наступающей дивизии сужался до 1,5 километра. Боевой порядок оставался все-таки недостаточно эффективен, так как наступавшая пехота не могла в полной мере использовать свои огневые средства, пулеметы, минометы, огнеметы. Для них просто не было места в атакующих волнах. Считалось, что артиллерия проложит путь пехоте. Вводилось такое новшество, как инженерные штурмовые плацдармы, подводившие траншеи атакующих войск на расстояние одного броска к траншеям противника. Они же предохраняли атакующие волны от излишних потерь. Англо-французские войска готовились встречным ударом из Шампани восточнее Реймса и Артуа разбить немцев в Нуайоненском выступе, обращенном к Парижу, и, развивая успех, очистить от противника всю территорию Франции. Ни много ни мало! Впрочем, к операции привлекались огромные силы с крупными материальными ресурсами. Не зря же союзники так долго и тщательно готовились, что даже «забыли» об истекающих кровью русских армиях. В приказе Жоффра уже от 21 сентября говорилось, что в операции примут участие три четверти всех французских боевых сил, которые будут поддержаны 2000 тяжелых и 3000 полевых орудий, обеспеченных огромным количеством снарядов. Конкретно же прорыв в Шампани шириной в 25 километров намечался между Моронвиллер и рекой Эн. Жоффр привлекал к этому 4-ю и 2-ю французские армии под общим командованием генерала Петэна. 3-я французская армия генерала Кастельно должна была поддержать наступление Петэна атакой по правому береги реки Эн. 53 лучшие французские дивизии выходили на исходные позиции под звуки начавшейся артиллерийской подготовки. У Артуа готовились к наступлению английская и 10-я французская армии и тоже под звуки артиллерийской канонады. В общей сложности стреляло 5000 орудий, для подвоза к которым боеприпасов проложили две специальные дороги на каждом фланге. Предшествовавшая атаке артподготовка продолжалась семь суток и поглотила более 3 млн снарядов, большую часть накопленных боеприпасов.
25 сентября одновременно французские войска в Шампани и англо-французские в Артуа атаковали противника. В первые же два дня германский фронт в Шампани был прорван на установленном протяжении в 25 километров и на глубину до 10 километров. В буквально разметенной артогнем первой германской позиции разом было взято в плен 25 тысяч германцев и 150 оставшихся целыми орудий. Англичане в первый день наступления использовали газы и дымовую завесу, что вообще-то не принесло им большой пользы. Ветер часто менял направление, и часть газовой волны накрыла даже английские окопы. Но войска уже поднялись в атаку на разрушенные германские позиции. 10-я армия Фоша с ходу захватила Суше, а английская армия – Лоос и Юлюш. Но затем союзники натолкнулись на вторые германские позиции, которые встретили их сосредоточенным и хорошо пристрелянным артиллерийским и пулеметным огнем. Новая атака готовилась уже под огнем немецкой артиллерии. Продвинуть вперед свои орудия, насытить их боеприпасами в должной мере союзникам мешала полностью разрушенная их же огнем инфраструктура. 6 октября началась-таки повторная атака, но волны цепей просто сметались шрапнелью, пулеметными очередями и зажигательной смесью. Французские и английские войска несли огромные невосполнимые потери, продолжая медленно продвигаться вперед. Наконец, 13 октября они встали в Артуа, а 20 октября в Шампани. На Западном фронте вновь воцарилось позиционное сидение.
Я позволю себе привести лишь небольшую выдержку из разосланного в войска 27 декабря документа «Опыт сентябрьских боев 1915 года с точки зрения общей атаки»: «После захвата первой позиции атака второй позиции, находившейся за пределами досягаемости полевой артиллерии, невозможна без длительной подготовки. Во время ее противник устраивает новую укрепленную позицию, для овладения которой необходимо применять тот же метод. Атаку не следует производить, если силы атакующих и атакуемых не относятся друг к другу, как 3:1. Необходим ряд последовательных атак. Артиллерия, продвинувшись вперед, должна снова подготовить атаку, сменить пехоту, произведя подготовительную работу». Любопытно, что в это же время во французской армии распространяется работа капитана Андре Лафарга «Пехотная атака в настоящем периоде войны. Впечатления и выводы ротного командира», которая полностью опровергает принцип постепенного овладения позициями противника. Лафарг пишет: «Современная атака – это безграничный штурм, начатый мгновенно на всем фронте наступления, ведомый с бешеной настойчивостью прямо перед собой, могущий остановиться лишь тогда, когда последняя неприятельская линия будет сокрушена. Атака не должна быть методичной, она состоит из одного неудержимого порыва и должна быть закончена в один день. Иначе неприятель своей обороной не даст наступлению восторжествовать над своим губительным всепожирающим огнем. Нельзя понемногу грызть одну за другой устрашающие оборонительные линии – надо решиться и поглотить их сразу». Из всего вышесказанного становится понятно, что союзное командование так и не нашло выхода из позиционного тупика. Прорыв глубокоэшелонированной обороны требовал не только новых стратегических, тактических схем и приемов, но и новых средств вооруженной борьбы. Жоффр не без сожаления обобщил это в своей рассылаемой войскам инструкции: «Последние наступательные операции показали, что, хотя моральные и материальные силы армии непрерывно увеличиваются с самого начала войны, мы не обладаем еще достаточно ясными методами действий, примененными к современному наступательному бою». Все, больше на французском фронте в 1915 году активных боевых действий не происходило.
Галлипольская экспедиция тоже начала пробуксовывать. И это несмотря на то, что Лондон направлял своему командующему генералу Гамильтону все новые и новые подкрепления. Судите сами. Кроме имевшихся в его распоряжении войск, он в кратчайший срок получил 5 свежих дивизий. Все имевшиеся в его распоряжении дивизии, в том числе французские, Австралийско-новозеландский корпус, их материальная часть доведены до штатной численности. Всего у Гамильтона было 157 тысяч человек, включая 30 тысяч французов и англо-французский флот стоящий в полной готовности на рейдах островов Имброса и Лемноса. Огромная сила, дававшая без сомнения надежды на долгожданный успех английскому оружию. Но вместо успеха англичане потерпели в сражении у Сувлы жесточайшее поражение. Сражение это английская военная история зарегистрировала как самое кровопролитное до сих пор. Почему же поражение только англичан? Да потому, что Гамильтон по-прежнему действовал самостоятельно, не сообщив французам даже своего плана. Он намеревался охватить весь правый фланг турецкой группировки около бухты Сувла, после чего захватить в тылу у турок порт Акбаш на Мраморном море. Австралийско-новозеландский корпус должен был атаковать турок в четырех километрах южнее бухты Сувла, а вновь прибывший 9-й армейский корпус Стопфорда высадиться прямо в бухте Сувла. Гамильтон по-прежнему не принимал всерьез турецкие войска. А между тем турецкая главная квартира, сменив пострадавшие в предыдущих боях дивизии, довела силы Лимана фон Сандерса до 15 дивизий, а стоящие во Фракии 1-я и 2-я турецкие армии в любой момент могли направить на полуостров новые подкрепления.