Противник рассчитывал на долгое время задержать наступление частей 15-й армии на рубеже Сморгонь — Шиловичи — Молодечно. Благодаря успешным действиям бригады Фабрициуса вражеские замыслы были сорваны.
Советская Родина отметила выдающийся ратный подвиг Яна Фрицевича Фабрициуса вторым орденом Красного Знамени. По представлению комбрига многие бойцы и командиры также были удостоены высшей боевой награды.
Поздравляя героев с победой, Фабрициус говорил:
«…От имени Революции и Родины благодарю вас, мои славные красные орлы 48-й бригады. История оценит по достоинству все те жертвы, которые уже принесены вами. Золотыми буквами она выбьет на скрижалях имена тех бойцов за свободу пролетариата, которые уже пали за идеи коммунизма и мирового равенства и братства народов».
Сморгонская операция вошла в золотой фонд истории гражданской войны в СССР и была включена в учебные пособия для военных академий как выдающаяся, образцовая по замыслу и исполнению.
Через месяц после прорыва под Сморгонью 48-я бригада вместе с другими частями 16-й дивизии вышла к местечку Нове-Място, к берегу реки Вкра. Позади остались города Белосток, Остров, Пултуск. Дивизия продвинулась с боями более чем на 600 верст. Каждый шаг вперед давался ценой огромных усилий. Не хватало снарядов и продовольствия. Обозы и склады остались далеко в тылу…
Такое положение создалось во всех частях, сражавшихся на Западном фронте.
15 августа польские резервные части перешли в контрнаступление. Обескровленные красные полки вынуждены были отступать. Бригада Фабрициуса прикрывала отход своей дивизии и всей 15-й армии. Неоднократно попадала в окружение и прорывалась к своим. Смертельная опасность нависла над героями арьергардных боев под Ломжей.
События развивались так. Связной начдива Мед-ведовского привез приказ — любой ценой задержать противника, движущегося наперерез дивизии от Замбрува.
Бойцы 48-й бригады заняли круговую оборону. К вечеру отбили девять атак. Патроны кончились. Дальше предстояло сражаться врукопашную — штыками и прикладами. Но новой атаки не последовало: видимо, противник тоже выдохся.
Фабрициус собрал разведчиков, разделил на три группы, попросил:
— Надо добыть патроны. Обыщите все окрестности… Постарайтесь…
Фабрициус и Ершов обошли позиции. Усталые бойцы забылись тяжелым сном. Бодрствовали только часовые.
Первой вернулась группа Дьячкова. Ничего не нашли.
В полночь прискакал командир бригадной разведки Георгий Вукмирович. Прохрипел:
— На станции Червоный Бор стоит эшелон с боеприпасами. Сережка Вересов нашел…
— Так ли? Даже не верится. Родной ты мой!.. — обрадовался Фабрициус. — Запрягайте все повозки. Мигом!
Фабрициус сам повел отряд. Разведчики внезапно ворвались на станцию и уничтожили охрану. В короткой схватке погиб общий любимец Сережа Вересов — Находка…
В эшелоне оказались не только патроны, но и пулеметы, и легкие полевые пушки.
— Все, все забирайте, — торопил Фабрициус.
…На рассвете противник снова начал атаку, будучи уверен в легкой победе. Фабрициус приказал не стрелять без сигнала. Он подпустил цепь на двести шагов и выстрелил в офицера. Сразу же открыли огонь все пулеметчики и стрелки. Атакующие полегли…
48-я бригада, сведенная в полк, догнала дивизию в районе города Новограда-Волынского…
До заключения мира с Польшей бригада Фабрициуса вела тяжелые оборонительные бои. За мужество и стойкость, проявленные в этих боях, все ее полки, сохранившие материальную часть и служившие надежным щитом отходящей 15-й армии, были награждены почетными революционными Красными знаменами. Реввоенсовет республики отметил деятельность Яна Фрицевича Фабрициуса третьим орденом Красного Знамени.
Всегда в строю
В начале января 1921 года Ян Фабрициус был назначен начальником Объединенных курсов командного состава РККА, разместившихся в здании бывшего кадетского корпуса в городе Полоцке.
Фабрициус старательно принялся за новое, трудное дело. Он понимал, что надо как можно быстрее готовить умелых, преданных Родине красных командиров.
В конце февраля на конференции Витебской губернской партийной организации Яна Фрицевича Фабрициуса избрали делегатом на X съезд РКП (б).
Фабрициус предполагал, что во время съезда ему удастся посоветоваться с Владимиром Ильичем Лениным по вопросам дальнейшего строительства Красной Армии. Он собирался также решить в Москве ряд организационных вопросов учебы курсантов. Однако осуществить свои планы ему не удалось. Как раз в те дни, когда в Москве проходил съезд партии, в Кронштадте продолжался контрреволюционный мятеж, вспыхнувший в начале марта. И Фабрициус в числе других военных специалистов — делегатов съезда отправился в Петроград. Они приехали туда 13 марта.
Фабрициуса направили в южную группу войск — в Ораниенбаум. Командующий группой А. И. Седякин обрадовался встрече со старым знакомым.
— Принимай, дружище, 501-й Рогожский полк, — сказал он Яну Фрицевичу. — Настроение там скверное. Многие струсили и дезертировали. Твоя задача— в кратчайший срок навести там должный порядок. Полк входит в сводную дивизию, которую только что принял Павел Дыбенко. Вот с ним и решай все вопросы…
В штабе 501-го Рогожского полка Фабрициус узнал, что на котловом довольствии значится 1094 человека, а активных штыков всего 573.
Фабрициус упрекнул временно исполняющего обязанности командира полка Коршунова:
— Как это вы дошли до жизни такой? Когда республика в смертельной опасности, все должны быть в строю!..
— Полагаю, что участие полка в операции крайне нежелательно. На лед не пойдут. Разбегутся, — хмуро заметил Коршунов.
Фабрициус попросил комиссара Шатилова собрать коммунистов. Пришли 28 человек. Фабрициус выслушал их предложения и замечания и поставил задачу:
— Наш долг — за одни сутки превратить самый недисциплинированный и трусливый полк в передовой. Я надеюсь на вашу помощь, товарищи.
Коммунисты провели беседы с бойцами. Организовали митинг. Выступали кратко:
— Раз надо — пойдем!
Маленький тощий красноармеец высказал сомнение:
— Уже ходили, да не дошли… Лед не держит…
— Вас-то выдержит, — улыбнулся Фабрициус. — Вот мне с моим весом будет потруднее. Пора, пора! Надо вскрыть кронштадтский нарыв штыком. Я был на съезде партии. Ленин приказал ликвидировать мятеж в ближайшие часы. Ленин надеется на нас, верит, что каждый выполнит свой долг. Запомните: каждый!
По всем ротам провели инструктивные занятия. Всем выдали белые маскировочные халаты и полный боекомплект.
В 4 часа ночи 17 марта Фабрициус, в черной бурке, ступил на лед. Воды не было. За ним двинулся весь полк. Шли молча. Не курили. Фабрициус радовался туману: поможет скрытно подойти к цели — к Петроградским воротам крепости. Посмотрел на компас и на светящиеся стрелки часов. Приказал начальнику штаба:
— Передайте по цепи — шире шаг!
На участке 499-го Лефортовского полка, идущего впереди и левее, разорвалось несколько снарядов. Фабрициус услышал грохот ломающихся льдин, а затем гулкий топот сапог, крик командиров и понял: красноармейцы 499-го бегут. Вот сейчас волна гонимых страхом врежется в цепь его полка и увлечет за собой. Надо как-то задержать паникеров. Но как? Только так. И громко скомандовал:
— Ложись!
— Ложись! Ложись! — пронеслось по цепи. И все опустились на лед.
499-й Лефортовский полк как бы споткнулся о цепь 501-го Рогожского. Лежавшие на льду сердито хватали за ноги бегущих, те падали на лед и, сраженные стыдом перед спокойными, осыпавшими их руганью товарищами, оставались в их цепи.
Фабрициус обошел неожиданно выросший полк, приказал комбатам:
— Передайте всем: вперед, только вперед! Отстающие погибнут. «Ура!» — сигнал атаки. Дружно поднимайте людей! Прицела на нас навести не успеют.
Широкий желтый луч прожектора рассек темноту. Набрав полные легкие воздуха, Фабрициус во весь голос прокричал:
— Ура, товарищи, ура-а-а!
И побежал. Он долго тянул это высокое «а-а-а», задыхаясь и багровея. Возглас «ура!» подхватили сотни голосов.
В слепящем свете прожектора красноармейцы видели высокого человека в черной бурке. Он бежал, пригнувшись, и не оглядывался. Верил, что они последуют за ним.
А вражеские снаряды дробили лед позади атакующих, осыпали ледовым крошевом.
Стрелковая цепь как волна ударилась о берег и отхлынула назад. Из трехэтажного длинного дома, стоявшего поперек пристани, открыли пальбу пулеметы.
«Пушечку бы сейчас иметь, хотя бы трехдюймовку», — подумал Фабрициус и передал лежавшему рядом с ним красноармейцу:
— Коммунисты — к командиру полка!
Подползло шесть человек. Он взял четверых опытных солдат. Сказал строго:
— Надо захватить пушку и разбить пулеметы.
И пополз, раздирая о мерзлые камни колени и локти, к сараям, стоявшим на берегу. Когда бежал по льду, слышал в той стороне басовитый голос орудия. И не ошибся. За сараем чернел ствол пушки. На месте наводчика стоял высокий детина.
Фабрициус взял из рук бойца винтовку, спокойно, как на стрельбище, лег и первой пулей свалил наводчика.
Номерные расчета бежали.
Пушку повернули к дому на пристани. Фабрициус навел ствол на мерцающий алый огонек в черном зеве рамы. Первый снаряд врезался в стену. Второй вогнал в окно. Пулемет заглох. Стало жарко. Шумно вздохнув, вытер струившийся по лбу и попадавший в глаза пот. Погасив огонь еще двух пулеметов, сказал устало:
— Пушку катите в цепь. Снаряды собрать все до одного. Пригодятся, — побежал на пристань, к полку.
В 8 часов 25 минут 501-й полк занял Чеботаревскую улицу и часть Петроградской. Задержались у минной школы. Комиссар полка Шатилов предложил мятежникам сдаться, но они вытащили пулемет на улицу и хлестнули по прижавшимся к домам красноармейцам. В этот момент коммунист Иван Соловьев, толкая перед собой санки с пулеметом, пробрался на середину улицы и длинной очередью срезал расчет. Красноармейцы поднялись в атаку и выбили мятежников из минной школы. На мостовой остался смертельно раненный Соловьев.