Левые эсеры проводили Крыленко криками и свистом и направили на трибуну своего лучшего оратора — противника мира Штейнберга. Яростно размахивая руками, он называл большевиков изменниками, штрейкбрехерами, предателями революции.
Выслушав эту высокопарную речь, Ян Фабрициус понял: с левыми эсерами не столкуешься; по всему видно, что они временные союзники.
Гневно и сурово выступил против сторонников «революционной войны» В. И. Ленин. В его речи прозвучала твердая уверенность в окончательной победе, основанная на реальном учете противоборствующих сил, на умении отступать и наступать.
Затем состоялось совещание фракции большевиков. Было принято решение — на заседании ВЦИК голосовать за ленинские предложения о принятии условии мира, предложенных Германией.
Экстренное заседание ВЦИК открылось 24 февраля в три часа ночи в Таврическом дворце. И снова Ян Фабрициус увидел на трибуне Ленина. И удивился: как это он еще держится на ногах? Ведь третьи сутки не отдыхает. А какое мужество, какая сила в его словах:
— Надо смотреть губительной истине прямо в лицо: перед нами угнетатель, поставивший колено на грудь, и мы будем бороться всеми средствами революционной борьбы. Но сейчас мы находимся в отчаянно трудном положении, наш союзник не может поспешить на помощь, международный пролетариат не может прийти сейчас, но он придет. Это революционное движение, не имеющее сейчас возможности дать военный отпор неприятелю, поднимается и этот отпор даст позже, но даст его.
Уверенность Ленина в том, что грабительский мир будет ликвидирован, передалась слушателям…
В 4 часа 30 минут поименным опросом выявилась победа сторонников мира: 116 голосами против 85 и при 26 воздержавшихся ВЦИК постановил принять предложенные германским командованием условия мира. Это решение председатель Совнаркома В. И. Ленин немедленно передал через радиостанцию Царского Села в Берлин.
Рассветало, когда Ян Фабрициус вышел из Таврического дворца. После непрерывных шумных заседаний болела голова. А на сердце было легко и отрадно. С чувством исполненного долга шел член правительства к рабочим Нарвской заставы для того, чтобы рассказать о только что принятом историческом решении, собрать отряд и выехать на фронт.
По улицам шагали вооруженные рабочие, матросы, солдаты. Спешили к штабу обороны — Смольному. И, провожая их взглядом, Ян Фабрициус с грустью подумал о том, что завтра он расстанется со Смольным и Таврическим. Кончается прекрасная, незабвенная пора. Пятьдесят дней и ночей он работал во Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете, слушал выступления Владимира Ильича Ленина, учился жить и работать по-ленински.
Пятьдесят дней и ночей Смольного определили весь дальнейший жизненный путь Фабрициуса. И позже Ян Фрицевич с гордостью скажет, что главное образование он получил в январе — феврале 1.918 года в партийной школе Смольного…
Там, где опаснее
…Фабрициус выехал на Гдовский участок фронта с маленьким отрядом — сорока тремя красногвардейцами. Он знал, что уездный город Гдов стоит у большого Чудского озера, противоположный берег которого в настоящий момент занят немцами.
Под унылый стук колес Фабрициус думал о том, как отстоять старинный город, имея всего 43 винтовки и пятьсот патронов.
Поезд задерживался на каждой остановке. На станции Третий разъезд Фабрициус вылез из теплушки и увидел толпу солдат. Похоже, что они едут с фронта. А что, если попробовать уговорить их вернуться назад?.. Подошел к двум бородачам и спросил:
— Кто у вас старший?
— Выборный командир товарищ Блинов.
Приказал:
— Разыщите командира и пришлите ко мне!
Не прошло и минуты, как появился Блинов. По выправке, шагу, внешнему виду Фабрициус догадался, что перед ним бывший кадровый офицер.
— С кем имею честь? — спросил Блинов.
Фабрициус показал мандат № 294 члена ВЦИК и удостоверение военного комиссара Гдовского района.
Блинов прочитал документы, круто повернулся и громко скомандовал:
— Встать! Смирно!
И сразу оборвался разговор, солдаты поднялись, выпрямились.
Блинов глубоко вздохнул и, словно на строевом смотре, торжественно произнес:
— Товарищ военный комиссар! Докладываю: в наличии второй батальон четвертого Копорского полка в пятьсот пятьдесят штыков и команда конных разведчиков в тридцать пять сабель. Командир батальона Блинов.
Фабрициус вышел на середину:
— Здравия желаю, товарищи!
Фронтовики ответили глухо и вразнобой.
Фабрициус подошел к Блинову, сказал:
— Надо организовать митинг. Немедленно!..
Фронтовики стали полукругом у груды бревен. Фабрициус заметил, что все они вооружены винтовками со штыками, на поясах подсумки, саперные лопатки, гранаты. Полный порядок. Да и дисциплина в батальоне поддерживается. Видно, Блинов неплохой командир.
С чего начать, как убедить этих солдат, что война еще не кончилась, что надо спасать Советскую республику? Подумал и вытащил из полевой сумки «Правду» с ленинским декретом «Социалистическое отечество в опасности!».
— Тише, товарищи! — крикнул Блинов. — Слово имеет военный комиссар Фабрициус. Его прислал Ленин.
Солдаты притихли, придвинулись вплотную к оратору.
Фабрициус читал громко, отчетливо произнося каждое слово. Заметил: слушают внимательно, сочувственно. Прочитав декрет, он сказал:
— Боевые друзья! Вы завоевали добрую славу на рижском фронте. Понимаю — вы устали, соскучились по женам и детям. Только не пришло еще время расходиться по домам. Надо выгнать с нашей земли германских захватчиков, которые хотят лишить нас всего, что мы завоевали, восстановить старые порядки. От имени Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, от имени Ленина призываю вас, товарищи, присоединиться к отряду красногвардейцев Нарвской заставы!
Посмотрел на суровые лица солдат и громко произнес:
— Кто хочет служить Советской власти, поднимите руки!
— Все, как один! — воскликнул Блинов. — У нас народ дружный.
— По вагонам! — зычно скомандовал Фабрициус. — Поехали! На Гдов!
…В первом часу ночи 27 февраля 1918 года военный комиссар Фабрициус передал в Смольный, в штаб обороны Петрограда, и в Нарвский городской исполком Советов депутатов А. Э. Дауману телеграмму:
«В Гдове спокойно. Выбран новый исполнительный комитет, который приступил к работе. Из остатков 4-го пехотного полка созданы две роты, которые находятся в нашем распоряжении. Город очищается от контрреволюционеров. Буржуазное население разоружается. Выслана застава на дорогу к озеру. До сих пор со стороны Пскова имелась связь до станции Запсковье, которая находится от Пскова в двух верстах. Прибыл из Нарвы сводный отряд солдат, в том числе подрывная команда и пулеметчики».
Отправив телеграмму, Фабрициус вернулся в штаб, который разместился в доме купца Ильина. Там его ожидал связной Заворин. Щелкнув каблуками, доложил:
— Товарищ комиссар! На станции какая-то конница объявилась. Лезут на поезд, а машинист против.
— А сколько их?
— Не считал, но, видать, много.
— Пойдем и посчитаем.
— Как? Вдвоем?
— Не робей! Справимся…
У паровоза сердито шумела толпа. Раздвигая широкими плечами возбужденных солдат, Фабрициус пробился к паровозу и повелительно крикнул:
— Отставить! Смирно!
Шум стих. Привычно опустив руки по швам, кавалеристы с удивлением рассматривали высокого, сурового человека в потертой солдатской шинели. А он укоризненно и строго произнес обидные, но справедливые слова:
— С фронта бежите, удальцы-молодцы? И куда? В Красный Петроград, который надо защищать здесь до последней капли крови. Так требует Ленин. Верные Советской власти бойцы геройски сражаются под Псковом и Нарвой, а в это время вы… Да что с вами, дезертирами, говорить… Кто у вас тут за старшего? Ко мне!..
Кавалеристы потеснились, вперед вышел рослый, подтянутый командир и представился:
— Бывший корнет второго Прибалтийского драгунского полка Новиков.
— Что же это вы в Питер собрались?
— Да я уговаривал драгун вступить в Красную Армию и организовать оборону города, а они галдят: «Хватит! Навоевались!»
— Не уговаривать, а командовать надо, товарищ Новиков. Сколько у вас в строю?
— Сто двадцать всадников. И все голодные…
— Накормим. Ведите в город, на Рыночную площадь…
— Вот с этого и надо было начинать, — сказал стоявший рядом с Василием Новиковым его брат Петр. — Казенные харчи давно кончились… Поехали!
По вокзальной площади раскатисто и звонко прокатилось:
— По ко-ням!..
Фабрициусу удалось убедить кавалеристов присоединиться к своему отряду. Из двух эскадронов бывшего 2-го драгунского полка был сформирован конный отряд под командованием братьев Новиковых. Сводный отряд Фабрициуса вырос до тысячи сорока восьми человек. На базе этого отряда был организован 1-й Гдовский революционный полк.
Очень трудно было Фабрициусу наладить снабжение полка продовольствием. Комиссар понимал, что из голодающего Петрограда ничего получить нельзя, надо изыскивать продукты на месте. Выручил склад 295-го запасного пехотного полка, который был расквартирован в Гдове и разошелся по домам. От полка осталась только караульная команда: она исправно несла сытную и спокойную службу. Фабрициус по акту принял склад, а из караульных организовал хозяйственный взвод. У местных рыбаков скупил запасы сушеного снетка и снарядил специальную команду для ловли рыбы на Чудском озере.
Фабрициус по нескольку раз в день заходил на телеграф — ждал сообщения о заключении мира. Желанная весточка не поступала. Под Нарвой и Псковом шли ожесточенные бои.
2 марта в Гдов прискакал на белом от пены коне крестьянин из Самолвы Василий Молохов и сообщил Фабрициусу о том, что через горловину между Чудским и Псковским озерами переправилось видимо-невидимо германцев, которые все хапают, что им на глаза попадется.