– Может, я до сих пор гребу на дно, – выключила я телефон, отворачиваясь к иллюминатору.
Если бы сейчас играла музыка, я бы, наверное, прослезилась. Я обернулась на пассажиров салона: дети, режущиеся в планшетки; заливающиеся дармовым вином менеджеры младшего офисного звена; истеричные младенцы и успокаивающие их еще более истеричные матери; влюбленные, смотрящие кино, поделив между собой пару наушников; замученные бортпроводницы, несущей очередной стакан томатного сока…
Иллюминаторы, сквозь которые никто не смотрел.
Никто не видел, как мы летим, пронзая ночь. Как серебрятся юбки облаков, в которые бесстыдно врезается наш борт, вздыбливая вихрями пары́. Сияет в звездной крошке ночь, горделиво хвастаясь подсвеченным камнем-луной на безымянном пальце. И мы – эволюционирующие остатки большого взрыва под кожей и костями, поднявшиеся к звездам.
Но мы не видим звёзд. Пялимся в цифровой мир планшеток, целуемся в засос внутри вонючих туалетных кабинок, где остались последствия ужина спагетти с сыром полсотни пассажиров, чтобы соврать на пьяной вечеринке о вступлении в Mile High Club1
Перед нами все звёзды вселенной, но разве пассажиры видят что-то кроме впереди стоящего кресла. А что вижу я? Я смотрела на невесту луну – Диану – и её сбежавшего за горизонт солнце – Марка.
Глава третья, в которой я теряю Лину, нахожу Ваню-Костю и выигрываю три торта
Лямблии плюс море плюс волейбол равно идеальный отпуск
– Лина, проснись, посадка. – растолкала я подругу, – стирая со своего плеча остатки ее слюнявой зеленой маски из алое.
– М-м-м, – потянулась она, – как я выспалась!
– Четыре часа утра, поздравляю, – смотрела я на предрассветное море под нами.
– Я больше не усну, Евка! Сразу пойду загорать и купаться. Еще на пробежку! Пойдёшь со мной?
– Ага, пробегусь от ванной до кровати. И не буди до обеда.
Трансфер раскидывал туристов по отелям. Наш гид, на вид второкурсница туристического ВУЗа, зевая и обмахиваясь картой Кемера сонно бормотала про валюту, сим карты, экскурсии и встречу с отельными гидами. В окнах автобуса отражалась подсветка салона. Я не видела город, но где-то там за мелькающими стройками, садами апельсинов и оливок, напротив скал под хвойным одеялом потягивается прибоем море.
Чувствуя, как уносит остатки моего бодрствующего разума, я кивала на ресепшене, кивала администратору, кивала Лине соглашаясь на все, что говорят эти люди. Меня окольцевали пестрой ленточкой вокруг запястья и забив на душ, я забурилась под одеяло, слыша через открытый балкон звуки набегающих волн.
– ААААА! – из волн приятной полудрёмы вернули меня уличные вопли, – мааа-мааа! Мороженое дай! Крууууг дай! Не буду, не буду, не буду!!!!
Встав с кровати, точнее скатившись на корточки, я захлопнула балкон. Заметила, что соседняя кровать пустует. Значит, Лина бегает, плавает или обливается бадами. Что ж, догоню ее часиков через пять.
Понимая, что рискую окончательно перепутать день и ночь, я поставила будильник на два часа дня. Пережду солнцепёк на обеде, а после разыщу Лину.
Встала я, разумеется, с раскалывающейся головой. Ненавижу спать днем. Чувство как будто напилась, но без капли алкоголя. Телу плохо, а причины нет. Одни последствия.
Выползая из-под одеяла, я заставила себя взбодриться. Встала на ноги, распахнула двери балкона, выходящие на кусок бассейна и…
– Море… – выдохнула я, точнее вдохнула.
Его. Всё. Полностью!
Пахло солью. Так обычно пишут о море. Возьмите солонку, понюхайте. Чем пахнуло? Ничем. Потому что соль не пахнет, но она… чувствуется. Кожей и волосками внутри носа, она впитывается в кровь и нервный импульс понимает – соль. Море пахнет водорослями – йодом. С него тянет влажностью, мокротой, и немного соляркой от гоняющих вдоль береговой линии скутеров.
Стоя на балконе шестого этажа, я смотрела вниз на извилины бассейнов – лагуны, водопады, горки, бары с притопленными стульчиками. Заиграл веселая музыка, и кто-то из аниматоров объявил в микрофон:
– Уважаемые гости! Через пять минут начинаем игры у бассейна! А через час турнир по волейболу!
– По волейболу… – вслушивалась я, переодеваясь в купальник.
Раздевать среди раздетых было немного проще. Потому я решила надеть сплошную модель, но повязать длинное парео, на плечи натянуть футболку, а голову прикрыть широкополой шляпой.
Намазав себя кремом с восьмидесятой защитой от пяток до последней кромки лба и ушей, вышла из номера.
Я обошла вокруг бассейнов и выбрала шезлонг в никому не нужном секторе, полностью закрытого тенью здания. Для меня в самый раз. Перед свадьбой Цветковой я собиралась загореть, а не обгореть. Хватит с меня ирокеза челки, чтобы уложить которую приходилось мочить водой и туго пристегивать к скальпу невидимками.
Решив потрогать воду в бассейне, я смазала ступню противогрибковым гелем для профилактики и подошла к краю, скользя, как на лыжах.
– Интересно, сколько здесь лямблий, – подложив трижды сложенное отельное полотенце, я села на краешек бассейна, – сапрофитов и какие-нибудь экзотические микрококки? – бубнила я себе под нос.
– Хотите коки? – услышала голос за спиной.
– Хочу лавандовый раф…
– Бар с колой вон там! Все включено! – остановились возле меня загорелые ступни с белым градиентом, оставленным шлепанцами.
Парень сел рядом на корточки. На нём была форменная одежда отеля – черные шорты и желтая футболка и вышитое красным имя «Айван». Я посмотрела на него сквозь очки и шляпу, придумывая, как бы объяснить ему, что он в моей интимной зоне. Надо было шляпу с полями пошире покупать.
– Привет, – вытянул он руку, – я Иван!
– Постите, крем! – отказалась от телесного контакта.
Сама не знаю почему. Парень был приветлив, обаятелен и хоть я видела его через фильтры очков, заметила, что кольца на пальце нет, значит холост. Он был умён и любил посмеяться, об этом мне рассказали его морщинки. Спортивен – судя по проработанным икрам и предплечьям. Обладал стрессоустойчивостью – а как еще выжить аниматорам? И он был суеверным – на его запястье был повязан браслет с голубым глазиком, которые в Турции продаются на каждом углу. Глаз от сглаза.
– Как вас зовут? – протянул он мне перевернутую кофейную чашку на блюдце.
При этом Иван не смотрел на свой сервиз, он продолжал буравить меня взглядом, пока я не начала дёргаться от этого бесконтактного облапывания.
– Ева, – уставилась я на сервиз. «И чего он от меня хочет? Тут со своей чашкой нужно за кофе ходить?» – вы что-то хотели? – спросила я первой.
– Да, – замялся он и наконец-то перестал простреливать мои оборонительные ткани, – предложить вам… – вытянул он перевернутую чашку.
– Не откажусь от лавандового рафа.
– Понял, – улыбнулся он, – это игра, типа ради шутки. Трясете чашкой, если выпадут две шестерки от отеля торт.
– Тут все включено. Зачем мне торт?
– Но вам подарят именной с фейерверками фонтанов. Огромные такие, голубые искры!
И тут, закончив перебарывать себя, повторяя аффирмации смелости, я сделала для себя немыслимое. Я флиртанула с ним! Решила пофлиртовать!
– А вы принесете этот торт лично?
– Конечно, – быстро согласился он.
– Даже на пляж?
– В первую очередь.
– И фейерверки будут? Голубые?
– Как ваши глаза, – ответил он.
– Мои? Но я же в очках…
– Я так решил, что они у вас голубые. Ошибся?
– Нет, повезло угадать. Ладно, давайте вашу чашку, – раскрутила я блюдце, слыша звон кубиков внизу.
Айван поднял чашку, на блюдце лежали две шестерки.
– Выпало… на самом деле выпало! – обрадовался он.
Я потрясла кубики, словно в шейкере снова.
– Не верю… – уставился он снова на блюдце, – опять дубли! Как вы это делаете?
– Мне везёт всегда не там, где нужно. – вспомнила я парикмахерскую, вазелин, глаз, фотку Марка. Третий раз не получится, – отодвинула я чашку.
– Рискните!
– Рискнуть? Рискну я, если съем три ваших торта. Шанс ноль целый четыре десятых процента, что шестерки выпадут снова.
– Но ведь, шанс есть, – он больше не пробовал пробить мои оковы из стекла и льна.
Айван смотрел на гладь бассейна, сотрясаемого волнами, плюхающихся в него визжащих детей. Нас обдавало ароматами хлорки и курино-рыбно-мясного шашлыка, что начали готовить к обеду.
– Не упускайте шансы, Ева. Хватайтесь за каждый.
– Как вы? Вы тоже хватаетесь за каждый?
– Нет, – улыбнулся он, – я их создаю. Иногда даже для других.
– Ясно, – произнесла я вслух, но на самом деле сгенирила цепь. – Теперь мне все ясно.
Вот чего я не могла рассмотреть из Москвы! Вот игрек в уравнении из одних иксов! Это Айван! Аниматор из отеля по имени Айван. Наши кубики, наш флирт, наши торты… все, что я сейчас делаю повлияет на свадьбу Дианы. Ответ, как именно пока не появился, но теперь я хотя бы нашла тот самый игрек.
– Мы знакомы? – спросила я невпопад, проанализировав сорок три тысячи пятьсот шесть подобных разговоров в прошлом. Единственный вывод – он уже видел меня.
– Пока нет, – ответил Айван, переворачивая протянутую мной чашку, что я натрясывала все это время, а он не торопил.
– Шестёрки, – произнес Айван уже без удивления.
Он мгновенно стал в два разу грустнее. Расстроился, что я выиграла три торта? Расстроился, что придется устроить фейерверк на пляже?
– Иван, – позвала его я, когда он в полной тишине выписал мне картонку на три торта и поднялся с шезлонга, – можно на ты?
– Конечно.
Я поднялась с полотенца и кинула на шезлонг свою шляпу, проверяя рукой, не сбежала ли из-под невидимок челка.
– Ты веришь в чудеса? – спросила я, кивнув на его браслет с голубым глазиком.
– В одно точно верю, – улыбнулся он. – Увидимся позже?
Айван отправился по следующим шезлонгам «разочаровывать» детей проигрышами, а я вернулась на свой. В телефоне ни одного сообщения от Лины, а я отправила ей уже шестнадцать. В основном «ты где» с бессмысленно повторяющимися смайликами.