Он снова перекрывает мне кислород, но на этот раз иным способом. И я, честно, не знаю какой хуже. Его поцелуй не менее удушливый, чем хватка. Астон мощным толчком прижимает меня к стене и впивается в губы, против моей воли, пытаясь заставить меня отвечать ему… но я сжимаю губы до боли, до тех пор, пока он не раскрывает мой рот насильно, проникая языком внутрь, перелетая его с моим. К своему ужасу, я ощущаю предательски горячую и сладостную волну возбуждения, когда он до одури сжимает мои бедра, прижимая к своему каменному паху. Царапаю его грудь и лицо, и кусаю губы Астона, в ответ на его поцелуи, но, кажется, ублюдка заводит такое лишь больше.
– Заплатишь за это, ясно? – шепчет он в губы, грубо сжав мой подбородок. – Наша встреча с тобой состоится завтра. Будешь хорошей девочкой – заслужишь мое прощение. Будешь плохой – пиздец тебе, детка, – добавляет на чистом русском Уилл, практически без акцента. Он в совершенстве знает мой родной язык, но против того, чтобы его знала наша дочь.
– Когда ты оставишь меня в покое? – давя в груди рыдания, устало спрашиваю я, испытывая резкие боли в районе шеи. Я все еще не могу надышаться. К тому же, мое тело начинает онемевать, как обычно бывает перед приступом панической атаки… сегодня мне предстоит тяжелая ночь.
– Никогда, птичка, – с превосходством заявляет Уилл, отстраняясь от меня, отпуская. Уилл выглядит, как всегда так, словно у него съемка для журналов Esquire или Forbes. Пиджак от Burberry, запонки и печатка, на стоимость которых половина моего родного города могла бы питаться год. Безупречный мужч… нет, Дьявол в черном костюме. И я бы с удовольствием сожгла его на костре, но пока не могу даже сжечь в своих мыслях.
– Ты же обещала: и в горе, и в радости. Быть со мной. А как только я оступился, захотела уйти. Ты забыла? Кто виноват, Стеф? Кто начал разговоры о разводе?
– Оступился?! – я вновь начинаю задыхаться от подобной наглости. Он что, издевается надо мной? – Ты опрокинул стол, ты чуть не убил меня! Ты сломал всю мою жизнь! Ты меня сломал…
– А тебе я гляжу, до сих пор нравится быть жертвой? – замечает ублюдок, расплываясь в зловещей усмешке. Наклоняясь, шепчет на ухо, обдавая горячим дыханием: – Даже этот поцелуй, Стеф. Завелась, как всегда. Думаешь, я не ощутил этого? Я знаю тебя наизусть. Твой запах, и то, как ты дрожишь… – этот сумасшедший, накручивает мой локон на свой палец и прикладывает и утыкается в него носом. Больной псих…
– Я помешан на тебе, птичка. Мой прекрасный белый лебедь.
– Нет, Астон, перестань! – с силой толкаю Уилла в грудь, не собираясь слушать и поддаваться его притворно ласковым словам. – Решение уйти от тебя было лучшим решением в моей жизни! Ты поступил подло, когда лишил меня прав на Нику! Выставил наркоманкой… мои родители до сих пор думают, что я употребляю. И совсем здесь, в Англии, опустилась.
– А ты итак наркоманка, Стеф, – уже спокойнее констатирует Уилл, поправляя галстук, и делает шаг назад, не переставая держать меня на поводке своим цепким взглядом. – Посмотри на себя. Как ты на меня смотришь. Ничего не изменилось. И завтра ты будешь ручной, ласковой девочкой. Приползешь ко мне, как и прежде.
– Этого бы не было, если бы ты не шантажировал бы меня Вероникой. Я бы никогда к тебе не пришла, если бы не дочь. Я бы давно уехала! Улетела! За миллионы километров от тебя…
– Этого мы не можем знать наверняка, Стефани. Потому что, к моему счастью, дочь у нас есть. Благодаря тебе кстати, – он снова приближается ко мне, нарушая слабо выставленные личные границы. Наши грудные клетки соприкасаются, быстро вздымаясь и опускаясь. – Ты же помнишь, как это было? Я кончал в тебя без презерватива, и с удовольствием сделал бы это прямо сейчас, если бы знал, что ты не удовлетворяешь свою похотливую шлюху внутри на стороне… как там твоя девственность? Очень скоро я распакую ее в третий раз… что такое? – издеваясь, задает вопрос Астон. – В попку тебе больше нравится?
– Прекрати! – кричу я, вновь толкая подонка в грудь. Ненавижу. Как можно быть таким дерьмом? Ненавижу… – Нас могу увидеть. Отпусти.
– Ладно, ты права, нужно идти, – переключается на деловой тон Уилл. – Опаздываю. Там Стоун второй забил. Мое лучшее приобретение за последнее время, – как ни в чем не бывало, Уилл просто разворачивается ко мне спиной, и удаляется от меня вдоль по коридору. В конце его встречает охрана, и мне стыдно за то, что они слышали наш разговор и всю ту грязь, что вырывалась из его уст.
Вот так. Кайл Стоун, каким бы спасением он мне не казался – это игрок моего мужа. Прям сюжет для запутанной драмы выходит, не иначе. Разве бывает так в жизни: угораздило познакомиться не просто с футболистом, а игроком из клуба Астона!
Чувствую себя грязной и потерянной, после встречи с ним. Жалкой, в который раз. Представляю, как всю ночь придется собирать себя по кусочкам и лишь воспоминания о взгляде Ники даст сил улыбаться, жить и бороться за свое счастье. А счастлива я буду только тогда, когда окончательно оторвет от Астона. Физически, ментально. Когда превратится в незначительную точку в моей жизни, незаслуживающую внимания.
Не досмотрев матч, я покидаю стадион. Как в тумане, вызываю личного водителя, и без эмоций добираюсь до дома. Результаты игры узнаю в интернете, равнодушно листая ленту новостей.
Эмоций, полученных на стадионе, уже нет. Эта сволочь все забрала. Паразит, пожирающий мои душевные силы. Набирая в ванну горячей воды, я понимаю, что ощущаю ее, как ледяную и начинаю дрожать от страха, ощущая в груди сдавливающие спазмы. И снова тело начинает неметь, мне кажется, что стены плывут прямо на меня…
В момент, когда я хочу закричать во весь голос, раздается спасительный звук сообщения:
«Что ж, спасибо тебе за кулон. Мне нужно отдать тебе его. Рассчитывал сделать это после игры, но ты снова убежала… Чем не повод для прогулки?» – пишет Кайл. Паника отступает, даже уголки моих губ медленно ползут вверх.
Он нравится мне. Очень. И он так мужественно выглядел на поле. Высокий, широкоплечий… ну почему я не встретила его раньше? Тянет к нему невыносимо. А может, я просто хочу забыться? Хочу переключить внимание с Уилла? Но это не так, потому что многие пытались завязать со мной близкое знакомство, после развода, но ни один не цеплял, не заставлял думать о нем. Но как я могу встречаться с Кайлом, прекрасно зная, что ждет меня завтра?
Прекрасно понимая, что станет с его карьерой, если Уилл узнает, что он смотрит в мою сторону?
Он не просто вышвырнет его из клуба. Боюсь, он опустит его на самое футбольное дно: купит матч, сделает что угодно, лишь бы на Кайле осталось клеймо позора, и никчемного футболиста.
А это не так. Даже я своим непрофессиональным взглядом вижу, насколько он талантлив. Бегает по полю, словно умереть готов ради того, чтобы забить.
Так хочется… узнать его ближе. Но нельзя. Нельзя…
«Пришли курьером. Напишу адрес. Я не хочу тебя видеть.» – высокомерно отвечаю я, ощущая, как сдавливает грудь от разочарования в себе и неприятного ощущения.
Я бы так хотела увидеть его снова.
Но для нас обоих будет лучше никогда больше не встречаться.
Лучше было бы, никогда друг друга не знать.
Надеюсь, мое резкое сообщение оттолкнет его, и он, наконец, поймет, что я злючка, и он направит свое внимание на более сговорчивую девушку.
Глава 5
– Может, объяснишь мне, какого черта ты еще не в аэропорту?! – сначала, мне кажется, что истеричный голос моей ассистентки Амелии мне просто снится. Я часто вижу кошмары, что опаздываю на работу, как кастинг или съемка срывается, и поэтому, находясь в пограничном состоянии между сном и бодрствованием, даже не осознала, как дотянулась до телефона и ответила на звонок.
– В смысле? – хриплым и сонным голосом интересуюсь я, аккуратно потирая веки костяшками пальцев. К слову, голоса у меня практически нет – спасибо одному моральному уроду, который в очередной раз меня едва ли не задушил. Придется покопаться в своей коллекции шарфов, которая стала весьма внушительной с тех пор, как Уилл начал отрабатывать на мне приемы из Mortal Kombat.
Он и сам любил дарить мне платки. У меня были все брендовые новинки: от Burberry до Louis Vuitton. После одной из наших ссор я сожгла их все до последнего, в летнем саду, и Уилл это увидел… после этого случая, я не могла сидеть неделю, если вы понимаете, о чем я. А потом он купил мне новые.
– Я вчера прислала тебе миллион сообщений! Документы, билеты, всю информацию! Стефани, ну что такое?! Ты же сама мне ответила: «Хорошо, все поняла, летим.»!
– Я ответила?! – сонно восклицаю, все еще не в силах до конца проснуться.
– Ты! Или твоим телефоном пользуется другая Стефания Кован? – едко интересуется Миа – моя правая рука и во всех отношениях толковая девчонка, помогающая мне с почтой, делами, расписанием и съемками. Ей всего двадцать один, но я не знаю более ответственного человека, чем Миа. Признаться, я взяла ее на работу, только узнав о тяжелой жизненной ситуации девушки, и с тех пор ни разу об этом не пожалела. Вот только о том, как я ей отвечала вчера – совершенно не помню. У меня бывают кратковременные провалы в памяти, когда я перенервничаю – проще говоря, в дни приступов и панических атак, пусть даже маленьких.
– Сейчас я буду на съемке… только не кричи. Она в аэропорту что ли? – я до сих пор не могу сопоставить ее крик, со словами «аэропорт» и «съемка». По утрам меня вообще лучше не трогать.
– О Боже! – то, с каким красочным выражением тона британцы произносят «oh my God» это отдельная история, которая вызывает у меня на лице широкую улыбку. – Проснись, Стефани! Съемка в Дубай!
– Это где? – добираюсь до ванной комнаты, все еще пытаясь проснуться.
– В ОАЭ, черт возьми!
– Не ругайся. Я твой работодатель, – по-прежнему сипло напоминаю я. – Съемка в ОАЭ… – какое еще ОАЭ. Мне нельзя сейчас в ОАЭ. У меня вечером обещанный «пи*д