Вам знакома эта типичная мужская «сказка»? Боже, неужели они действительно думают, что это оправдание, что мы должны считать себя виноватыми в таком случае? Плохо удовлетворяли?! Да у меня после родов весь мозг перевернулся, я привыкала ко всему новому, в том числе и к новой себе, ни о каком сексе по искреннему желанию первое время не могло быть и речи.
И в какой-то момент я даже хотела простить его и поверить, что такого больше не повторится. Ненормальная, зависимая, одержимая дура. Но дальше все становилось только хуже… и все мозги на место у меня встали только тогда, когда я довела все до крайней черты – потерпела насилие и избиение.
Но даже в тот момент, я еще не возненавидела Астона. Наверное, я еще тешила в себе надежду, что он чудесным образом исправится, что он придет ко мне и скажет, что у него реально какая-то психическая болезнь, и избивал он меня, потому что был невменяем. Честное слово, если бы врач принес бы мне справку о том, что у него раздвоение личности – я бы его простила.
Последней каплей стало то, что Астон лишил меня родительских прав. Это было как в дурном сне, в плохо поставленном триллере. Я помню людей, обыскивающих комнату, нашедших у меня марихуану. Какие-то подделанные справки, признающие меня невменяемой… видимо Астон решил раздуть мои панические атаки и представить их, как угрозу для ребенка. Ну и, в конце концов, были видео, на которых, якобы я вела развратный образ жизни – бегала по клубам, и как заядлая нимфаманка, трахалась со всеми подряд. Грим и полное повторение образа на видео делают свое дело – я прекрасно понимала, что на видео не я, но никак не могла доказать обратного. Меня и не спрашивали ни о чем. Не было никаких судов и долгих разбирательств. Астон все устроил быстро, и максимально болезненно для меня – так, чтобы я даже вякнуть не могла, и отстаивать свои права. Ну и в браке мы пробыли слишком мало, чтобы я получила гражданство – на этой земле, я простите, «букашка», которая отлично зарабатывает на съемках. Все.
– Ты ревнуешь, птичка? Что я слышу. Продолжай, – тянет за цепь на себя, вынуждая меня двигаться по направлению к нему. – Ползи, ползи ко мне, маленькая с*чка.
От его последних слов, гордость внутри взрывается с новой силой, и я начинаю сопротивляться, отчего ошейник начинает сковывать и доводить до приступов удушья. Как бы мне не хотелось противостоять Астону, такое терпеть невозможно… и мне приходится ползти к нему, восседающему на кресле в абсолютно обнаженном виде.
Я помню, что когда-то считала его красивым, совершенным. Наверное, я млела и сходила с ума по его крепкому телу. Возможно, я таяла в его черных глазах и считала их самыми глубокими на свете, полными загадок и тайн.
А сейчас… все внутри меня клокочет, заливает лавой ненависти, когда смотрю на него снизу вверх и мечтаю только об одном: больше никогда его не видеть.
– Прежде чем ты будешь называть меня так, как ты хочешь. Прежде чем будешь делать со мной все, что угодно… – стараюсь уверенно произносить я, когда замираю в полу метре от Астона, и, предугадывая его приказы, покорно сажусь на корточки, выпрямляя спину, складывая кисти рук на бедрах. Хищный взгляд Уилла вальяжно скользит по моему телу, замирая на уровне груди. Обычно у меня мурашки по телу бегут, когда он так смотрит, ну а сейчас я отчаянно пытаюсь вспомнить остались ли на моем теле какие-либо отметины после бурной ночи с Кайлом.
– Ты не перестаешь меня удивлять, Стефания. Сидишь на цепи и диктуешь мне свои условия? Обожаю твой упертый нрав. Продолжай, детка, – его губы медленно расплываются в ухмылке, и я замечаю, что в его кулаке зажата уже знакомая мне «игрушка», которую он часто использует перед тем, как взять меня нетрадиционным способом.
Судорожно сглатываю. Мне предстоит длинная ночь.
– Ты знаешь мои условия. И мы их обговорили в тот день, когда я подала на развод, – смело начинаю я.
– Стоп, – обрывает Уилл резким, не терпящим возражений тоном. – Рот закрой. Тебе нечем меня взять. Захочу – трахну тебя, и с Никой не дам встретиться. Захочу – устрою вам свидание на целый день. Все зависит от того, как ты будешь стараться, птичка.
Силой воли я подавляю в себе дикое желание наброситься на него и впиться зубами в пульсирующую вену на его шее.
– Есть чем, Уилл, – мягко протестую я. – Я уеду домой, если ты не будешь держать слово, если я не буду видеть ее. Я уеду в Россию, без Ники, как мы больно это ни было, – конечно, я никогда этого не сделаю, но порой, блеф удается мне превосходно. Особенно, когда нет другого выхода. – Если наши встречи станут еще более редкими… я уеду, и не вернусь больше.
– Бросишь Нику? Настолько тебе на нее плевать? Мда… ты никудышная мать. Зато шлюха отменная, – надменным тоном перебивает Астон, вытягивая ногу вперед, поддевая мой подбородок. Слезы выжигают веки, будто кислотой – его слова ранят меня в самое сердце, но я стараюсь абстрагироваться, осознать, что он только и добивается моей слабости и того, что я прогнусь под него. Во всех смыслах.
– Да, я уеду, Уилл. В России я смогу защититься от тебя. И ты больше никогда меня не увидишь, – чувственно произношу я, используя эту фразу, как некий джокер, способный побить все его ходы. Я же говорила о том, что он главный наркоман в нашей паре. Как бы он умело этого не скрывал – видеть меня, быть со мной рядом, хоть иногда… это его необходимость, не моя. – Ты больше никогда ко мне не прикоснешься, Уилл, – нежно мурлыкаю я, прикасаясь кончиками пальцев к своей шее. Глаза Астона мгновенно чернеют, хотя, казалось бы – куда темнее. Он неосознанно проводит языком по губам, и когда я опускаю взгляд на его пояс, я понимаю, что он уже давно на грани, и его эрекция увеличивается с каждым произнесенным мною словом.
– Узнаю свою девочку. За словом в карман не полезешь, – хвалит в ответ он, и, наклоняясь корпусом ко мне, поддевает подбородок уже рукой, почесывая мою кожу так, словно я его ручная кошка. Раньше мне нравилось, когда он так делает. А теперь… все внутри меня кричит и протестует: «я не твоя девочка!»
Не твоя. Чужая. Оставь в покое.
– Хорошо отработаешь свой побег, будет тебе и моя милость, и встреча с Никой, – благосклонно заявляет он, неотрывно глядя в мои глаза, гипнотизируя и убивая одновременно, поглощая меня черной бездной, внутри которой меня разорвет на атомы. Но я готова. Таких ночей были десятки и это всего лишь одна из них. Она отличается от предыдущих только тем, что меня совершенно не возбуждает ничего из того, что он делает… я не хочу Уилла Астона. Сейчас, когда мое тело хранит в себе поцелуи и прикосновения Кайла, я действительно не желаю своего бывшего мужа. И мне стоит хорошенько постараться, чтобы он этого не заметил.
– Ты знаешь, что тебе делать, – развалившись в кресле, он коротко мне кивает. Ноги Астона широко расставлены, и, конечно, я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Я не спешу выполнять его приказ, и Астон это замечает: дернув цепь на себя, он заставляет меня оказаться межу его бедер. А мне, как никогда трудно заставить себя совершить то, что делала уже много раз.
– Ты намерена испытывать мое терпение, птичка? – психует Уилл, сгребая в кулак волосы на моем затылке. Я тут же вспыхиваю, крепко смыкая губы, не собираясь ему поддаваться, за что получаю пощечину по лицу – стоит мне открыть рот для вскрика, как ублюдок толкается членом в мой рот, душа и упираясь головкой в горло. Я ненавижу его. Ненавижу, ненавижу, ненавижу!
Астон не обращает внимания на мои слезы, слюни и всхлипы – он просто трахает меня в рот, изредка позволяя глотнуть воздуха. Когда я перестаю сопротивляться, чтобы не было больнее и противнее, Уилл управляет моими ритмом и движениями с помощью ошейника и цепи, позволяя ощутить мне все оттенки унижения и душевных страданий.
Но держаться необходимо. Плакать и умолять о пощаде нельзя – это раззадорит его еще сильнее. В таких случаях лучше притворяться, что я тоже получаю удовольствие от процесса, но это не так. Мне противно. Впервые мне настолько, противно. И, черт возьми, мне кажется, он это замечает, судя по тому, как наказывает меня, жестко обхватывая бедра, проникая внутрь. И хорошо, что он пока не изменил своим предпочтениям – иначе бы сразу узнал про мою утраченную девственность. Пока Уилл меня трахает, а по моему лицу стекают немые слезы, которые он не видит, я невольно вспоминаю жесткую сцену секса из сериала «Игра Престолов»: Дайнерис и ее *рахал Дрого в одну из своих первых ночей. В сериале они обрели настоящую любовь, а в жизни…? В жизни это фактически невозможно, но нам всем хочется верить в сказку…
Пока Астон продолжает издеваться надо мной разными способами, обильно смазывая смазкой, содержащей возбуждающие вещества, мои мысли где-то далеко, рядом с другим человеком, или в будущем, где мне больше не придется все это терпеть. Но кажется, даже он замечает, что что-то не так, и мне действительно не в кайф происходящее.
– У тебя кто-то есть, дешевая соска? Сука тупая. Узнаю – убью тебя, шлюха. Отвечай, я сказал, – шипит Астон, спустя два часа моих унижений и его удовольствия, когда я вновь ощущаю себя разбитой, потерянной и чертовски грязной.
– Нет, – умудряюсь хладнокровно ответить я, и не отвести взгляд.
– Что с тобой сегодня? Я бл*дь чувствую. Ты словно изо льда, птичка, – ведет светский разговор Астон, ударяя членом по моим губам. Как я, по его мнению, должна отвечать, когда он вновь занимает мой рот своим чертовым стволом, способным на многочасовую работу? Если вы понимаете, о чем я…
– Тебе нужно помочь расслабиться, – обхватывая мои скулы и держа рот открытым, Астон заливает мне в горло какую-то жидкость, которой я фактически давлюсь. Узнаю этот вкус. Не знаю, что это, но в том, что это возбуждающий наркотик, я не сомневаюсь. Мое тело реагирует довольно быстро, наполняясь знакомой истомой и неудержимым желанием, совладать с которым, становится трудно.
Мозг будто отключается. А тело бесконечно стремится получить удовлетворение и разрядку…