– Я бл*дь убью его, – из моих губ вырывается утробное, звериное шипение. Зажатым в горячую сталь кулаком ударяю по ближайшей стене. Я не чувствую боль – лишь жгучую жажду скрутить Уилл Астону кишки. Заставить его сожрать шипованный ошейник вместе с долбанной цепью.
Не обращая внимания на голос Пола в трубке, мои ноги сами ведут меня обратно, в кабинет Астона, и только спустя несколько секунд Ньютону удается наконец, до меня докричаться.
– Кайл, ты меня слышишь?! Остынь! Остынь, я сказал! Ты что, не понимаешь? Если выдашь, что знаешь все сейчас – ты загубишь Стефанию и ее дочку! Нужно действовать постепенно, соответственно плану. Только таким образом мы получим шанс спасти их обеих. И не забывай о своей карьере. Подумай о Стефании… ты меня слышишь? – я замираю, по-прежнему тяжело дыша, и лихорадочно сжимая ладони. Хочется кинуться вперед с боевым кличем, но я понимаю, что Пол прав. Пустое размахивание кулаками ни к чему не приведет. Здесь нужна виртуозная и тонкая работа. Гениальный план, который превзойдет все ходы Астона – он не глупец, и победить его можно лишь играя в «шахматы», а не в «боевой футбол».
В игре порой логика и тактика куда важнее индивидуального мастерства и выигранных единоборств. И сейчас мне стоит… хотя это чертовски сложно, невозможно… успокоиться.
Он держал ее на цепи.
Он унижал ее. Мою маленькую. Мою Эффи. Он избил ее до такой степени, что она проходила реабилитацию. Довел до панических атак, до того, что она закрыла на засов свое сердце. И себя настоящую.
Я не представляю, как мне дышать ровно, зная, что эта тварь спокойно ходит по земле, после всего этого. Безнаказанная тварь.
– И что нам мать твою, делать? Сидеть и ждать? – рявкаю я, не в силах сдерживать бурлящую внутри ярость.
– Нам нужен не только план, но и сообщник. Сильный сообщник, – почти гипнотизирующим и успокаивающим тоном произносит Пол. – Заставим Ильяса играть на нашей стороне? Тут намечается одно мероприятие…
Глава 5
У меня такое чувство, будто я вновь парю в небе, расправив крылья. Парашют раскрылся, я в безопасности, и мне остается лишь наслаждаться чувством нереального полета…
Все потому, что уже несколько дней я не отлипаю от Вероники и мы все делаем вместе. Сначала Уилл уехал на четыре дня и по непонятным мне причинам позволил провести время с дочерью. Конечно, подобные действия с его стороны меня удивили, и я сразу восприняла их, как некий «кредит», который мне предстоит хорошенько так отработать. Да еще и отдать ему все, то есть себя, «с процентами»…
А потом я полностью переключилась на Веронику, и не могла поверить своему счастью. Перенесла все съемки, а те, что невозможно перенести – отменила. Пусть весь мир подождет, пока я наслаждаюсь бесценными секундами с Никой. Удивительно, как быстро она выросла. Каждый раз, просыпаясь утром рядом с ней, я вспоминаю, как впервые взяла ее на руки – сорок девять сантиметров умиления, вес чуть больше трех килограммов. Едва приоткрытые глазки, небольшой пушок на голове… крикливая, плаксивая и капризная девочка. Крохотная. Мой звездный мир, помещающийся на руках.
А теперь, кем она стала? Три года и девять месяцев… много это или мало? А я уже вижу перед собой личность, ежеминутно проявляющую свой упрямый, и одновременно мягкий характер. Целеустремленный (заметен на занятиях художественной гимнастикой). Вероника хочет быть самой лучшей среди остальных девочек, и все время расстраивается, если какой-то прием у нее не получается, или тренер отчитывает ее за плохую растяжку. Моя маленькая перфекционистка. В ее характере я узнаю свой «почерк» и меня это несказанно радует. Мне хочется, чтобы в моей дочери было как можно меньше от Уилла, как бы ужасно это не звучало… и не потому, что я вынашиваю в своем сердце обиду, по отношению к отцу моей дочери. Это уже не так.
Мне кажется, что отношения с Кайлом были настолько насыщенные и эмоциональные, что они напрочь вытеснили мои старые эмоции, окрасили плохие воспоминания в черно-белый цвет, хоть и не стерли до конца… это и невозможно. Если сейчас я нахожу время на то, чтобы придаться сердечным переживаниям, то не извожу себя и не съедаю изнутри, вспоминая о минутах, проведенных в плену Астона. Мои мысли заняты другим: я вспоминаю Кайла, и нашу последнюю встречу. Я увидела новую грань его характера, и почувствовала в нем несокрушимую силу, которая могла бы меня спасти… но рисковать и раскрывать все карты ему не стану. Вдруг я ошибаюсь? Если бы я в ту ночь все ему рассказала… я бы не перенесла осуждающего взгляда Кайла, его упреков во лжи, и, в конце концов – его равнодушия и скоропостижного избавления от меня. Едва ли он обрадовался бы, узнав про мою дочь, про мою фальшивую «девственность», про бывшего мужа тирана… где? Где гарантия того, что он стал бы бороться и не отвернулся бы от меня? Не сказал бы, что мне нужно пойти к черту со своей ложью и «грузом» прошлых отношений? Кого не отвернет такой «багаж»?!
У Кайла впереди вся жизнь и ослепительная карьера. Ни к чему ему возиться со мной, связываться с Уиллом, наживать себе кровного врага и миллион проблем, просто ни к чему. Поэтому лучше так, как случилось между нами: уходя, уходить по-настоящему. Навсегда. Пока еще не поздно, пока не больно… уходить, напоследок занявшись прощальным животным сексом (иначе последнюю близость между нами не назовешь), а не с разорванным в клочья сердцем. Не знаю, может быть, я пожалею, что не открылась ему, не доверилась. Но думаю, любая женщина на моем месте сомневалась бы в намерениях мужчины, любого мужчины, даже того, кто прилетел за тобой на край света и помог тебе совершить прыжок веры, что перевернул твое сознание. Я слишком сильно обожглась об одного ублюдка, чтобы верить в каждого, кто говорит мне о чувствах.
Как бы ни звучало банально, но слова, не подкрепленные действиями – ничего не значат.
Впервые за много лет, несмотря на то, что продолжаю ощущать глубинную абьюзивную привязанность к Уиллу, я понимаю… что чувства, которые я так свято и громко называла «любовью», являлись ими только по началу. Зерно влюбленности, что Уилл посадил внутри меня, разрослось гремучей ивой, или ядовитым плющом, пустившим корни в сердце, и чуть было не уничтожившим этот пульсирующий комочек.
Теперь, став взрослее, я понимаю, что таких «зерен» в жизни может быть тысячи. Но не каждое «зерно» может превратиться в прекрасное и цветущее внутри души дерево, которое я назову «любовь».
Мне потребовалось много времени, чтобы понять: это маленькое и крохотное зерно должна посадить внутри себя я и только я. Влюбленности в себя, в первую очередь. Любящая и уважающая себя девушка, какой я не являлась, когда встретила Астона, никогда не позволит мужчине переходить границы дозволенного. Она безжалостно избавляется от «сорняков», которые пытаются атаковать сад ее души, а не позволяет им затянуть себя в дьявольские силки. Она любит и уважает себя, и избегает абьюзеров и энергетических вампиров, которые забирают у нее все силы, молодость, красоту… и, в конце концов, самое важное – нервы и здоровье.
Я люблю себя, и поэтому мне тяжело будет дать второй шанс Уиллу, если он продолжит настаивать на этом. Пары его яда уже однажды отравили мою душу. Согласна, иногда можно дать любимому второй шанс… но третий, четвертый? Так вся жизнь пройдет, проведенная на войне и в боли, а тот, кому ты давала шансы, рано или поздно найдет себе новую, молодую и более наивную жертву… и тогда ты окажешься на самом краю жизни: одинокая, ненужная, обмененная на другую, свежую версию самой себя, и уже не такая молодая и красивая. Потому что все отдала ему.
Оно мне надо? Нет. Нет, и еще раз нет!
Люди, к сожалению, не меняются. Тем более такие, как Уилл Астон. Можно синхронизироваться, притереться друг к другу… но если человек хотя бы однажды поднял на тебя руку и избил до состояния реанимации, это значит лишь одно – это может повториться. В любой момент. А для ребенка любая, даже малейшая ссора между родителями уже как микротравма. Чего уж говорить о побоях. Боюсь, как бы Вероника на подсознательном уровне не считала бы нашу модель отношений с Астоном… не хочу, чтобы дочь всю жизнь искала в толпе вот таких вот «тиранов».
Поэтому… моя совместная жизнь с Уиллом едва ли возможна. Я не хочу возвращаться в яму, из которой так долго выбиралась, карабкаясь наверх, цепляясь за скалистые обломки. Хватит с меня.
Я буду действовать так, как считаю нужным. Ильяс предложил мне помощь, взамен на то, что выполню его «задание». Все жду удобного момента, чтобы пробраться в кабинет Астона и попытаться взломать его сейф-комнату, о которой мне прекрасно известно. Однажды, я видела, как Уилл подходит к книжному стеллажу в своем кабинете, отодвигает увесистый синий томик, и что-то поворачивает на задней стенке книжного шкафа. Особняку Астона несколько сотен лет, и дом не раз подвергался реставрации, что не мешает ему хранить в себе такие вот тайники в духе «Короля Артура». Что в этой сейф-комнате я понятия не имею, но думаю, что компромата на моего мужа там хватило бы, чтобы прижать его к стенке, поставить на место. Возможно, мы бы поменялись с ним местами, и тогда уже я бы дозированно выдавала бы ему минуты общения с дочерью.
Но нет… я не стала бы мстить. Я бы не хотела лишать Веронику отца… если, конечно, он не представлял бы для нее опасности.
Стоит попробовать подобрать пароль к заветному «тайнику», но для начала в доме не помешало бы устроить небольшую аварию, которая выключила бы всю систему видеонаблюдения… задача не из легких, и честно говоря, не думаю, что справлюсь с ней. Но проблемы я буду решать по мере их поступления, ну а пока…
Наслаждаюсь сокровенными минутами, когда обнимаю Нику и читаю ей на ночь сказки. Когда мы вместе лепим фигурки из пластилина, когда наблюдаю за дочкой на занятиях по гимнастике. А после мы всегда проезжаем мимо фургона с мороженым, и я покупаю ей огромное шоколадное, потому что не могу отказать этим картинно поджатым губкам и сложенным вместе в молебном жесте ладошкам. Моя артистка.