Возможно, это жестоко и неправильно, но… разве может это быть неправильно?! Он толкнул ее, и возможно, ударил… что, если бы девочка вывела его из себя? Может он невменяем и психически опасен? Черт, тут даже думать не о чем. Бежать нужно, пока есть возможность.
Вот он мой побег. Даже об организации думать не пришлось. Кайл принял за меня все решения, словно прочитал мысли и я надеюсь, продумал все наилучшем образом… и я правда ему доверяю на все сто процентов, несмотря на то, что все равно не покидает чувство того, что Астон догонит меня, или его люди найдут меня в России… и тогда то уж точно, мне не увидеть спокойной жизни. Я стану его постоянной «рабыней», над которой он будет издеваться до конца наших дней.
Но на раздумья времени не остается. Я готова сделать этот прыжок веры. Снова.
– Эффи, ты слышишь меня? – шепчет Кайл, когда до приземления вертолета остаются считанные секунды. Обхватывает мое лицо ладонями, как только ставит на поверхность площадки.
– Да, Кайл, да… все в порядке, – видимо вид у меня растерянный и напуганный, и Стоун сомневается в том, что я вообще верю в то, что все происходит наяву. – Ты полетишь со мной…? Что будет с тобой? Я боюсь, Кайл… Уилл найдет меня… – нервно щебечу я.
– Не найдет, малышка. Нравится тебе это или нет, но Астона ждет тюрьма, – твердо произносит Кайл, в его льдистых глазах вспыхивают искры лютой ненависти по отношению к сопернику. – Нет времени объяснять, но некоторые его поступки и решения нанесли непоправимый урон человеческим жизням… и отняли их.
– Боже… мне страшно, – хнычу я, но Кайл в ответ крепко прижимает меня к своей груди. Широкой и горячей. Страшно отходить от него даже на миллиметр.
– Обо мне ты не должна беспокоиться. Все, малыш, времени у нас нет, – Кайл на мгновение порывисто прижимается к моему виску, целуя до боли, прикусывая нижнюю губу. Его черты искажает знакомый оскал – смесь боли и отчаянья… каждое его прикосновение отдается агонией в сердце, потому что я не хочу его отпускать. Места себе не найду, переживая за него.
Но как только я оказываюсь внутри вертолета и прижимаю к себе плачущую и пребывающую в шоке Нику, я понимаю, что все, что я должна сейчас сделать – это подумать о ней, уберечь ее, и помочь ей справиться со всем, что произойдет. Правильно объяснить, почему папа так поступил с ней, и почему она, возможно, никогда его больше не увидит… или же будет видеть, но очень, очень редко.
– Мама, куда мы летим? Мама! Мамочка, я боюсь… – надрывно шепчет на ушко Вероника, прерывисто всхлипывая и обнимая меня. От порывов ветра мне было бы холодно, если бы Кайл не завернул меня в свой огромный и теплый пиджак, заодно прикрыв порванное платье. Поглаживая Нику по волосам, я успокаиваю ее истерику, глядя на то, как мы стремительно поднимаемся над вертолетной площадкой, а Кайл исчезает внутри башни. Пока мы поднимались сюда, я слабо слышала ложное объявление о пожарной тревоге, служащее отвлекающим для Астона маневром, но я все равно переживаю за сотни людей, находящихся на мероприятии и пребывающих в страхе… постепенно, Лондон подо мной превращается в скопление огней, что плывут перед моим взором.
– Ника, что папа сделал тебе? Он напугал тебя? Скажи мне правду… – наконец спрашиваю я, когда Ника немного успокаивается. Чтобы принять окончательное решение, мне нужно знать…
– Он меня ударил, мам. Но… это же нормально? Он и тебя ударил, но говорил, что любит тебя, – быстро произносит Ника, пока вытираю слезинки с пухлых щечек. – А потом он меня толкнул. И я видела… – малышка округляет глаза и встряхивает хвостиком на макушке. – Как он бьет Лидию. Мама, в папу вселился злой дух? Я читала в одной сказке…
– Милая, ты меня должна послушать, – перебиваю девочку я. – Мы с тобой со всем справимся. Мы будем вместе теперь, слышишь?
– Мне страшно… что папа обидится, что я боюсь его и мы убегаем… но мне правда было очень страшно. Мне так страшно, mommy.
– Прошу тебя, пока не думай об этом. Мы справимся, – словно мантру повторяю я. – Я с тобой. И я очень тебя люблю. Ты хочешь, чтобы я всегда была рядом?
– Конечно, мамочка. Я правда тебе нужна? Лидия говорила, что тебе плевать на меня… и папа. Он говорил это, каждый раз, когда я возвращалась после наших прогулок.
– Запомни, Ника: ты мое сердце и душа, ты лучшая частичка меня. Я люблю тебя, очень сильно, и никогда тебя не оставлю. И поэтому нам сейчас нужно улететь. Далеко отсюда, далеко от папы. Чтобы больше никто не помешал нам быть вместе.
– Я просто хочу, чтобы ты всегда была рядом, мама. Как последние две недели, – Ника стремительно прижимается ко мне, и я вдруг понимаю: я все делаю правильно.
Мы приземляемся в аэропорту, точнее около одной из взлетных полос, вдали от основных, судя по тому, что здесь стоят лишь частные самолеты, которые хоть и выглядят роскошно, но уступают другим в размере.
– Простите меня, мисс Кован… что Нику собирала и… вот так села в вертолет. Этот Кайл… он мне все объяснил. И я поверила. Простите, что ничего вам не рассказала, мы боялись утечки информации и…
– В любой другой ситуации я бы сказала, что вы совершили ошибку. Но не сейчас. Спасибо, миссис Вудс, – благодарю женщину я, переводя взгляд на ее небольшой чемодан.
– Я лечу с вами. И думаю, мне придется поменять место жительства, после того, как я обманула хозяина, – я молча киваю, глядя на подбегающего к нам мужчину в форме спецслужб.
– Мисс Кован, мы все держим под контролем. Самолет готов ко взлету. Пройдемте за мной, – молодой парень кивает в сторону самолета, на котором выгравированы арабские иероглифы.
Все происходит словно в тумане, как в каком-то безумном квесте, где время на выполнение задания чертовски ограничено. Адреналин овладевает телом, в голове гудит пульсирующая боль, но, невзирая на подобные мелочи, я взбираюсь по трапу самолета. Крепко держу за руку Нику, поторапливая. Боковым зрением вижу, как в багажный отсек складывают наши крохотные чемоданы – думаю, миссис Вудс положила туда все самое необходимое. Благо, русский паспорт у меня почти всегда с собой – на этот раз в небольшой белой сумочке, которую я чудом не оставила в туалете.
Уже находясь внутри самолета, все еще не могу осознать происходящее. Это удивительно. Судя по тому, что я уже в шаге от завершения своего эпичного побега, план Кайла и Ильяса действительно проработан до мелочей. И если араб пошел на такие меры, значит мой мужчина нашел нечто очень важное для Ильяса, что смог предложить ему взамен. Поразительно.
– Мам, я очень хочу в туалет! – просится Ника.
– Я схожу с ней, Стефания, – произносит миссис Вудс, и я утвердительно киваю, придирчиво оглядывая салон самолета. Точнее ту область, где находится туалет и двери. Персонала нет, что очень… странно? Или дверь будет закрывать пилот? Как вообще закрывается дверь у самолета?! Эм…
Так, хватит параноить. Просто как-то не привычно, что здесь нет улыбающихся стюардесс. Миссис Вудс с Никой исчезают в туалете, а я прохожу дальше – за специальную шторку, попадая чуть ли не в комнату отменного пятизвездочного отеля. Бежево-коричневые цвета, дорогая кожа диванов и кресел, корзинка с фруктами и шампанским… мой пытливый и настороженный взгляд останавливается на человеке, которого трудно не узнать и не заметить сразу – на Ильясе Шараф Эль Дине.
– Может, ты объяснишь мне, что происходит поподробнее? – что-то в потемневшем взгляде араба, от которого веет очень плохой из тысячи и одной сказок, заставляет меня напрячься, обнять себя руками, используя пиджак Кайла и руки чуть ли не как барьер от бьющей по нервам энергетики Ильяса.
Хитрая улыбка трогает его губы. Мужчина смотрит на меня, как… смотрят на скотину перед тем, как забить ее. Нервно сглатываю. Мысли мгновенно уплывают к Нике.
– Все очень просто, – нейтральным тоном произносит Ильяс. – Я скрыл от тебя некоторые факты. Как и от мистера Стоуна, который, несомненно, был уверен в том, что я играю в его команде. Но знаешь в чем дело, Стефания? Я не игрок, – от слов Ильяса меня мгновенно бросает в пот, сердце взрывает немая истерика. – Я судья, – ленивым движением араб достает из внутреннего кармана пиджака пистолет, взяв его так, что указательный почти надавливает на спусковой крючок. Во рту мгновенно пересыхает, а ладони, наоборот, становятся чертовски влажными… по коже бежит «холодок», от одного лишь взгляда на огнестрельное оружие и полное решимости выражение лица Шараф Эль Дина.
– Что… ты имеешь в виду? – отступаю назад, прекрасно понимая, что уже слишком поздно.
– Я сказал тебе, что хочу, чтобы ты была в моей коллекции. Я правда так думал… что отнять тебя, немного поиздеваться над драгоценной куколкой Уилла Астона будет для него превосходным наказанием. А потом… я понял, что мне этого мало. Я хочу разрушить тебя быстро – также быстро, как он сделал это с ней, – загадочная «она» навсегда останется для меня безликой личностью, которая послужила причиной давнему конфликту Астона и Дина.
Понимание того, что мне осталось жить, вероятно, всего лишь несколько секунд приходит не сразу.
Точнее, вообще не приходит.
Слезы беззвучно стекают по лицу немыми, но горьковато-солеными водопадами. Горячие, с привкусом погибшей надежды на спасение.
Но мои мысли заняты сейчас спасением далеко не своей жизни. За себя я вообще не особо переживаю.
Вероника. Моя девочка. Что же я наделала? Так рискнула ей… подвергла ее такой опасности.
Кайл ошибся… его план, думаю, был просчитан до мелочей. Но что-то пошло не так. Он ошибся… или…? Боже, есть хоть какая-то надежда на то, что я еще увижу Нику?
– Убей меня, если хочешь, Ильяс. Только прошу тебя, не трогай дочь. Она еще совсем маленькая. Невинная душа. Она не должна расплачиваться за грехи своего отца! Как и я… понимаешь? Умоляю тебя, не трогай Нику, – одними губами шепчу я, поднимая руки раскрытыми ладонями вверх. Я готова на колени пасть, выполнить все что угодно… лишь бы Ника осталась жива.