– Об этом я и хотела поговорить, Кайл. Я знаю, ты не будешь ждать меня вечность. Но я не уверена, что Ника готова видеть меня рядом с другим мужчиной, – признаюсь в своих страхах я. – Кайл? Кайл? Эй… ты меня слышишь? – Кайл бросает трубку, доводя меня до паники и приступ возмущения.
– А может, ты позволишь своей дочери самой решить, готова она или нет? – кольцо его рук обнимают меня сзади, и я растворяюсь в них, словно… мы попрощались только вчера. Единственное о чем я сейчас жалею, это о том, что на мне пальто, а на нем – куртка. И мою кожу покалывает от дикого предвкушения, ощутить и его… как можно ближе. Без всех этих тряпок. Черт.
Я поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и поднимаю взгляд на Кайла. Грудь сжимают невидимые тиски, как только касаюсь взором черт его лица, и начинаю плакать… дура.
Я не могу смотреть на него.
Серебристые глаза искрят нежностью, несмотря на решительно сдвинутые брови. С немного красноватым от легкого мороза носом, и застрявшими в светлых волосах снежинками он еще больше похож на викинга.
Приехал ко мне. Сам. Снова. Наверное, этого я и ждала. Это и была моя последняя проверка. Насколько нужна ему.
Кайл поддевает мой подбородок, заставляя заглянуть в его льдистые глаза, в которые я тону… но не погибаю. И понимаю: нужна. До одури. Что уже невозможно ждать и терпеть пока я тут что-то решу, когда позову…
– Кайл… как ты…
– Просто взял и приехал, – отрезает Кайл. – И очень жалею, что не сделал этого раньше. Хватит, Стефания. Тебе ничего не угрожает больше. Хватит бояться меня, своих чувств, будущего. Чего ты боишься опять?
– Что для тебя все это не по-настоящему! Раньше, я говорила, что не хочу серьезных отношений, и согласись, это тебя и зацепило… – сквозь слезы и всхлипы, поясняю я. – А теперь, я знаю, какой ты… и я хочу только по-настоящему… серьезно. И мне страшно, что Ника не примет тебя, или наоборот привяжется, а потом ей будет больно, если у нас что-то не получится… я не могу думать только о себе! Ты же понимаешь, Кайл… у меня дочь, я не могу слушать только свое сердце…
– Дура! – вспыхивая, рявкает Стоун. И тут же успокаивается, приглаживая мои волосы, касаясь ладонями скул: – Я бл*дь когда тебе дал подумать, что я несерьезен?! Малыш… ты глупая совсем, или притворяешься? Издеваешься? Не смешно совсем. У меня уже серьезней некуда к тебе чувства. Все друзья вешаются.
– Ну а Ни… – пытаюсь возразить я, в душе завороженно любуясь своим номером десять. У него щетина небольшая появилась, и волосы немного отрасли… и по его плечам, без рубашки я скучаю. И по каждой клеточке тела. Ох.
– Я никогда не обижу Нику. Думаю, мы с ней подружимся.
– Ты уверен… что это тебе нужно? Проблемы…
– Проблемы начались, как только я тебя встретил, – усмехаясь, замечает Кайл. – Как ты можешь сомневаться во мне, Эф? После всего…?
– А твоя карьера? – кидаю новый аргумент я.
– Все в порядке с моей карьерой. Она мне не помешает. Неужели ты не понимаешь? Можно найти тысячу и одну причину по которой мы не можем быть вместе. А можно просто быть рядом друг с другом. Я люблю тебя, глупая. И со мной ты всегда будешь в безопасности, – Кайл сгребает меня в объятия, его губы замирают в миллиметре от моих губ, пока мое сердце бешено проламывает ребра, пытаясь вырваться из груди.
– И я тебя люблю, – вновь всхлипнув, признаюсь я, ощущая, как прижимает к себе еще крепче. Признания звучат так естественно. Словно мы говорили их друг другу тысячу раз.
– Как ты нашел меня в Москве? – почему-то шепотом спрашиваю я.
– По функции «найди айфон». Ну что, познакомишь меня с Вероникой? – я тяжело выдыхаю, не представляя реакцию ребенка, на моего нового «друга».
– Ну, пойдем. Только советую купить тебе в подарок мягкого оленя. Желательно штук… сто, – заливаюсь смехом я.
– У меня есть идея получше. Давно мечтал побывать в России. Мне ваш футболист рассказывал, что у вас можно в оленьих упряжках покататься. Окей, гугл. Где покататься в упряжках в Подмосковье? – спрашивает Кайл, достав из кармана куртки телефон. Я начинаю хихикать, несмотря на то, что пять минут назад заливалась слезами.
Он что, серьезно? В упряжках?!
Ника сойдет с ума от радости.
Пока Кайл разговаривает по телефону, я беру его под руку, прижимаясь к мощному плечу, ощущая знакомую мне энергию непоколебимой силы. Все проходящие мимо девушки смотрят на нас и завистливо дуют губки.
А этот номер десять только мой.
После стольких мучений и страданий, я такого заслужила и знаю, какого отношения к себе достойна.
Но главное одно: только с Кайлом я ощущаю себя в полной безопасности.
Эпилог
Гул стадиона не перебивает звук пульса в ушах. Собственный ток крови оглушает, и я не помню, когда в последний раз у меня настолько захватывало дух. Когда я ощущала одержимую энергию тысяч людей… и, несмотря на то, что обычно я не люблю многолюдные места, и скопления масс, то сейчас – все иначе. Может быть, потому что атмосфера в воздухе пропитана светлыми чувствами: такими, как вера и надежда на свою команду, весь этот шум вокруг не доставляет дискомфорта, а наоборот – дарит тебе ощущения, сравнимые разве что с полетом на парашюте или катанием на чертовски быстрых американских горках.
Сейчас мы медленно поднимаемся вниз, предвкушая «зависание» на безумной высоте…
Англия – Швеция. Счет 2:2. Дополнительное время давно закончилось, как и серия послематчевых пенальти. Когда из ровного строя сборной Англии выходит номер десять – стадион взрывается новой порцией аплодисментов, свистков и криков. Английские фанаты размахивают огромными бело-красными флагами, натягивают вдоль секторов баннеры поражающих масштабов… мне кажется, что весь стадион кричит фамилию моего мужчины.
Стоун. Стоун. Стоун!
– Кайл, давай. Ты сможешь, – тихо шепчу я, приобнимая Нику, которая с недавних пор начала смотреть футбол вместо мультиков. Не всегда, конечно. Но мы все тут втянулись. Безумные фанатики? Нет. Я фанатка не футбола, я одержима одним нападающим, напряженные черты лица которого могу разглядеть с близкого расстояния – я сижу очень близко к воротам, как раз в том секторе, где сидят близкие и семьи членов сборной Англии. Я уже знаю, что наша страна сегодня проиграла в серии послематчевых пенальти. Честно говоря, не представляю, как бы я смотрела полуфинал «Англия – Россия», если бы наши выиграли.
– Мам, это же Кайл? Он пошел пинать мячик? – нежно и восторженно пищит Ника. – Это он, это он!
Еще бы это был не он. Это решающий удар в серии. Если Кайл забьет сейчас – он станет героем игры, и отличится не только голом в основное время, но и выводом своей команды в полуфинал.
Нервы оголены, я едва сдерживаю себя, чтобы не заломить пальцы на руках.
– Вот это игра, вот это напряжение, – произносит Мишель, размахивая английским флагом. Они с мужем приехали сюда поболеть за свою страну, и я очень счастлива, что несмотря на то, что я больше не живу в Лондоне, мы остались близки. За нами в сборе и все остальные: мои родители, и родители Кайла, (которые, кажется, просто обожают Веронику, хотя ко мне поначалу отнеслись настороженно) Кэйти… и кажется, что у всех нас сердца бьются в унисон, а мысли повторяют только одно: «Забей, забей, забей».
Хотя у меня скорее такие: «Забьет. Кайл сделает это».
Ведь он всегда побеждает. И за последние полгода отношений у нас бывало всякое. Московские олигархи объявили на меня охоту, как только я вернулась в Москву… наши отношения порой напоминали страстное фламенко, но от этого не лишались понимания, нежности и затишья… перед бурей. Стоун оказался поревнивей некоторых, но вместо того, чтобы избивать меня и наказывать, он «устраняет» всех противников, четко показывая, что я его женщина.
И вот мы «зависли» в воздухе. Я смотрю на Кайла, наблюдая за тем, как медленно опадает его грудная клетка. Он не волнуется. Нет. Он уверен в себе. Взгляд викинга, бойца, уверенного в победе. Обожаю. Люблю. Готова смотреть вечно, уж простите.
Нервно кусаю губы, наблюдая за тем, как номер десять несет мяч, направляясь к воротам. И вот он, момент – Кайл целует мяч и кидает на меня цепкий кратковременный взгляд. Ставит мяч на поле. Весь стадион замолкает. Мне кажется, что всем сейчас просто напросто перекрыло кислород… я задыхаюсь от волнения, дрожь волной бьет все тело. Не думала, что просмотр матча может довести меня до морального оргазма… и сейчас я очень близка к кульминации.
Сжимаю в руках Нику.
Мой мужчина с левой ноги хладнокровно бьет по воротам. Господи!
Кажется, я кричу это вслух. Кажется, это сейчас орут все Англичане, находящиеся на стадионе.
Он забил. Забивает. Боже… от сердца отлегло. По щекам скатываются слезы радости и гордости, я без ума обнимаю малышку. Даже миссис Вудс подскочила и размахивает флагом своей страны, выкрикивая радостные кличи. А ей, на секундочку, сколько лет?
От слез у меня все поле расплывается перед взором. Вижу, как Кайл бежит по полю, обнимаясь с остальными игроками… он смотрит на меня, и бросив маме:
– Мам, я на минутку.
– Ты куда? – уточняет мама, обнимая вместо меня Нику.
– Ты куда? – повторяет Вероника, по-прежнему подпрыгивая на месте, и радуясь вместе со всеми.
– Ника, я скоро вернусь, – выдыхаю я, и, не обращая внимания на взгляды охраны, перепрыгиваю через небольшое ограждение, подбегаю к обочине поля. Судья давно дал свисток о конце игры. И мне можно. Когда я еще выбегу на поле чемпионата мира?
Кайл замечает это, и, несмотря на ликующую команду, бежит ко мне, схватив за талию, приподнимает над травой, кружа по краю газона. Я смотрю в его глаза, обхватывая лицо ладонями.
– Ты это сделал. Ты самый лучший, – тепло шепчу я, хотя хочется кричать – но мой голос уже осип за несколько игр сборной Англии.
– Мы это сделали, – Кайл достает из гольфа мой кулон, ту самую буковку «Эс», что долгое время была связующим звеном между нами. С самого начала. С того дня, как мы познакомились в клинике, и все было не зря. Как не верить после такого, что послали мне его не случайно? – Мы это сделали, Эффи, – Кайл надевает кулон так, чтобы он оказался в углублении между моими ключицами, и вновь кружит над землей, на глазах у сорока тысяч ликующих человек. Но мне все равно.