По его словам, сладости попробовали почти все ещё до начала торжественного обеда, кроме самой именинницы. Санни и забыл, что в последние годы бабушкапредпочитает свежие ягоды и фрукты.
Рецепт зелья правды мы выбрали не тот, где человек через пятнадцать минут забывает, что наговорил, а с более слабым и длительным действием, аж целых полсуток.
Всё получилось очень удачно и естественно. Когда гости уселись за стол, родственницы уже были готовы говорить честно и без прикрас. Тут ещё и тема подходящая нашлась.
На торжество к Адре Вега съехались все, кто считался роднёй, в том числе и мама Санни. Дамы выпили немного вина, и кто-то вдруг сделал замечание Резе Вега, что та сына сама не растила, на бабушку все заботы свалила. Мол, могла бы хоть деньгами помогать, а не элитных лошадей скупать.
— Лучше бы я его, как щенка, сразу утопила! — неожиданно выпалила мать Санни, ошарашив всех за столом.
Слово за слово — и вспыхнул небывалый скандал! Многие попросту не смогли промолчать о том, что раньше считали семейными тайнами. Кто попробовал наше зелье, вываливал всё, что накипело. Остальные хоть и удивились, но тоже молчать не стали.
В итоге скандал получился куда лучше, чем сам юбилей. Санни ни разу такого не видел и даже забыл, что вся эта затея задумывалась им ради одного — узнать имя своего отца.
Кстати, мать Санни вскользь упомянула пропавшую сестру. Санни толком не понял, о чём речь, но пересказал мне, как запомнил. Что-то про доверие бабушки, которое «змея Ирфани не оправдала». Насчёт змеи я был полностью согласен — именно таким мне показался взгляд тётки Санни.
— Приостановим пока опыты, — решил друг. — Один раз бабушка поверила в случайность скандала, но если подобное случится снова, точно заподозрит меня. Главное, что ты зелье обездвиживания проверил.
Проверил-то я проверил… И понял, насколько легко в него самому вляпаться.
— Нужно что-то вроде футляра, как у твоей тётки, сделать и в мешке хранить. На самый крайний случай, — предложил я.
— Закажем, когда снова сможемвыходить в город, — согласился Санни.
Несколько дней в школе прошли спокойно, и мы уже поверили, что всё закончилось. А потом снова объявился представитель Правителя и сообщил, что нас вызывают во дворец… для награждения!
Мало того, вид мы должны иметь достойный. Поэтому отправимсяв столицу прямо сейчас, чтобы успеть пошить приличные наряды. О самой церемонии было велено не болтать. Преподавателям сообщили, что нас вызвали по семейным делам Вега, и больше никто знать ничего не должен.
— За чей счёт наряды? — первым делом уточнил я и сразу успокоился, когда услышал, что их пошив оплачивает казна.
Это правильно. Тогда можно с серебряным, а то и золотым шитьём сюртуки заказать!
Увы, ни мои пожелания, ни фантазии Санни никто учитывать не стал. В портновском доме с нас просто сняли мерки и сказали, что через два дня всё будет готово. Без промежуточных примерок и обсуждения фасона.
Впрочем, в столичной моде я совсем не разбирался, а в каком виде полагается являться пред светлые очи Правителя, и вовсе не знал. Так что эти два дня мы с Санни зубрили этикет. Книжку сопровождающий нас мужчина выдал сразу, как поселил в гостинице. Сообщил, что питание в местной ресторации бесплатное и лучше её не покидать.
Мы и не ходили. Тут бы успеть хоть немного выучить, как себя вести и не опозориться.
В назначенный день с утра привезли заказанные наряды и обувь.
Как только я тот «костюм» надел, так сразу загрустил — никто из родни ведь меня в нём не увидит. А зрелище было что надо! Костюм полностью белоснежный, как я и мечтал, с серебряным шитьём и парчовым жилетом. Плотный шёлк костюма не выглядел воздушным, но всё равно господский до невозможности! Даже исподнее белое да шёлковое. Носить такую роскошь повседневно я так и не привык. С трудом сдерживался, чтобы не начать поправлять тонкую ткань на том месте, на котором сижу.
Когда мы с Санни нарядились, то встали перед большим зеркалом и дружно констатировали, что теперь ещё больше напоминаем братьев. Раньше только светлые волосы делали нас похожими, а теперь, когдав одинаковых костюмах, никто и не усомнится в нашем родстве.
— Не… не могла моя мамка в качестве отца купца выбрать, — через какое-то время выдал Санни. — Пусть и похожи, но точно не родня.
Остальным же было глубоко безразлично, являемся мы братьями или нет. Суровым сопровождающим надо было одно — доставить нас во дворец и представить Правителю.
Я волновался так, что думал — в обморок грохнусь. Да ещё Санни по пути вспомнил, что у меня на запястье мешок-невидимка висит. Ну как кто увидит? Я не один такой уникальный, наверняка в столице тоже есть замечающие. И что тогда делать? Снять не проблема, но куда деть? Оставить в экипаже? А вдруг обратно нас в другом повезути мешок вместе со всем добром пропадёт?
Сопровождающие заметили моё шебуршение. Я успел у одного спросить, в эти же двери во дворце мы будем выходить или другим путём пойдём.
Дядька не понял, чего я к нему привязался, но снисходительно ответил, что вход для посетителей и просителей один, а через парадные двери нас в любом случае не поведут.
Ну и отлично! Успел кинуть мешок в уголок, а потом уже шагал по дворцу, немного успокоившийся.
На Правителя мы посмотрели лишь издали. Завели нас в огромный кабинет, где ОН САМ сидел за массивным столом.
Честно говоря, я ожидал увидеть что-то более… величественное. Правителем оказался мужчина лет сорока с небольшим, с гладко выбритым лицом и длинными, собранными в хвост тёмными волосами. Глаза холодные, серые, такие что мурашки по спине бегут. Одет он был просто, без всяких громоздких регалий — тёмно-синий камзол с серебряными петлицами, расшитая рубашка и перстень с печатью на руке. На первый взгляд обычный человек, но стоило задержаться взглядом дольше, сразу было понятно: он управляет страной не просто так. В каждом движении уверенность, в каждом взглядесила.
Мы с Санни выполнили всё согласно этикету: и поклонились, и позу подобострастную приняли с опущенной головой. Очень неудобно оказалось так стоять. Без разрешения смотреть долго в глаза нельзя. Да что там глаза, я толком и обстановку не рассмотрел! Кроме своих белых туфель и на блестящего паркета под ними, ничего не увидел.
Правитель и слова не сказал, за него помощник зачитал распоряжение. Что-то там про благодарность, которую не измерить деньгами. С этим я был совершенно не согласен! Могли бы и деньгами одарить, я бы не обиделся.
Потом упомянули, как нужны стране преданные люди, а мы такие молодые, у нас всё впереди, и потому самое лучшее, что может для нас сделать Правитель, — это дать возможность и дальше познавать новое. Как только закончим школу травников, так сразу поедем учиться на «Плато мечты». Это, значит, и будет нам благодарностью Правителя. И всё.
— Идите, молодые люди, — сказали нам.
Мы и пошли.
Не у одного меня это посещение вызвало недоумение. Санни тоже выглядел слегка ошарашенным. В принципе, получили костюмчики симпатичные да ещё и бесплатные. Уже, считай, с десяток золотых в них заложено.
Возле выхода я сделал вид, что ногу натёр. Притормозил, поправляя пятку, и — цап! — свой мешок-невидимку схватил.
Уже в гостинице мы с Санни всёприкидывали: говорить кому, что Правителя видели, или лучше промолчать? Я бы не поверил, если бы мне кто-то такое рассказал.
— Не будем позориться, — решил Санни. — Доказательств никаких нет, ещё засмеют.
С этим я был полностью согласен. Прихвастнуть, конечно, хотелось, но я здраво понимал, какая обратка последует. Нам не поверят, высмеют, да и сопровождающий строго предупредил много не болтать — расследование убийства советника ещё не закончено.
— Не говорим никому, — поддержал я друга. — Мало ли, вдруг это тоже проверка? Нам же ещё какую-то учёбу пообещали. А там, глядишь, и на службу примут.
— Точно, в род Лирван! — отчего-то подумал Санни.
— К этим-то с чего? — не понял я.
— Они зелья продают, мы им нужны будем. И Правитель за нас похлопочет.
— Не сочиняй, — отмахнулся я. — С чего бы Правителю за нас хлопотать? Тем более у рода Лирван свой травник есть, — намекнул я на Рия.
Документы, медальоны и какие-то браслеты-пропуска на поступление в ту особую школу нам привезли через месяц. Строгий мужчина передал каждому комплект, заставил поставить подписи, подтверждая получение, и по капле крови на каждый документ капнуть, чтобы никто другой наши бумаги использовать не мог.
Этот же поверенный по делам Правителя снова напомнил: молчать, не рассказывать о большой привилегии. Да мы и не собирались.
Единственное, Санни попросил свой экземпляр документов, медальон и браслет спрятать в мешке. Бабушку он тоже не планировал извещать — мало ли, расстроится ещё. Она ведь не в курсе, что мы оказались причастны к аресту её дочери.
К слову, информации на этот счёт нигде не появилось. Никто не сплетничал, не обсуждал. Кумушек на рынке больше интересовали цены на новый урожай, а смерть советника уже подзабылась.
У нас же появились другие хлопоты и заботы. Всё, что посеяли весной на личных огородах, пора было собирать. И снова помогло моё особое видение.
Огород, оказывается, нужно было пропалывать, убирая сорняки. А мы всё в делах и заботах, как-то не до того было. Зато благодаря моему видению быстренько отсортировали растения с магией от ненужных, высушили и подготовили к сдаче зельеварам.
Эти важные дядьки приехали в середине осени. Ученики вынесли на площадку рядом с привратницкой столы и разложили свои запасы.
Мы с Санни в первый день приткнуть стол не успели. Зато внимательно наблюдали, как ведётся отбор трав, как зельевары выбирают и бракуют собранное. Не уверен, что они видели магию в растениях, но самой магией активно пользовались, то и дело кидая заклинания на кучки засушенных растений.
Каждый зельевар имел от двух до трёх помощников из числа бывших учеников нашей школы. Те ходили гордо задрав носы, демонстрируя, как им по жизни повезло. Они же катили тележки, куда сгружали выбранные магами травы, сушёные цветы и корешки.